ИСТИНА В ВИНЕ?
Следующий петралаш – как бы, в продолжение предыдущей истории, но совершенно на другую тему.
Как выше упоминалось, в институт я не поступил. Надо было возвращаться домой. Естественно, поездом. В «предварительной» кассе билетов на ближайшие дни не оказалось. Оставался «Х» - вариант: «За час до отправления поезда».
На следующий день после того, как одного из представителей «малых народов», то есть меня, «раскололи», и превратили снова в простого русского азиата (или азиатского русского, как вам удобнее), собрав своё скромное абитуриентское барахлишко, я отправился на вокзал.
Но ни за час, ни за полчаса до отправления поезда, кроме места в купейном вагоне (50 руб.), ничего другого мне предложить не смогли. Я-то, устраивая в «Доме колхозника» «сабантуйчик», рассчитывал на билет в плацкартном вагоне (34 руб.). А тут…
Вот, это да! Влип! В кармане – ровно две бумажки (по 25 руб). И всё! А как же, еда, курево? Как-никак, а целых трое суток ходил тогда поезд от Москвы до столицы Киргизии, Фрунзе. (Тогда ещё не Бишкеком она называлась). Во, - думаю, - «день рожденьице» у меня предстоит! (Как раз, на следующий день у меня выходил День рождения). Это что, на абсолютный «тощак» придётся его отмечать?
Крепко тогда пришлось мне почесать свой затылок. Но чеши, ни чеши, а другого ничего не оставалось. Пришлось покупать билет в купейный вагон. На бегу, чуть ли не на последних минутах, всё оформил и заскочил в вагон.
Купе оказалось, двухместное. Попутчица – миловидная женщина, на вид лет на 5 -10 старше меня. Не слишком общительная. Но туда-сюда, а на столике – уже и курица жаренная, и колбаска и овощи всякие. А у меня-то – ноль полнейший.
Под видом "покурить", вышел в тамбур (Женщины тогда почти все, как сейчас, ещё не курили). Тут ещё… ужин начали разносить в судках, на огромных таких решётках, типа этажерки с ручками. Запахи!… Желудок сам себя переваривать начал. Весь день, ведь, до этого толком не ел. Решил «задавить» голод куревом. Не проблема. «Стрельнул» в своем тамбуре, потом в другом, третьем. Так, пару часиков и «проваландался».
- Где вы, так долго были? Уже и ужин кончился. – Приветливо встретила меня попутчица, когда я вернулся.
- Да, я в вагоне-ресторане «ужинал», потом курил в тамбуре. – Ответил ей. А сам слюну глотаю (запах от остатков ужина ещё не выветрился)...
Дело, к ночи. О всяких, там, «дорожных романах» с попутчицами до этого наслышан был хорошо. Тем более, моя попутчица начала слишком демонстративно, как мне показалось, готовиться ко сну. (Как потом оказалось, действительно – "показалось").
Естественно, каким бы голодным я себя не чувствовал (мол, как же можно было «ударить лицом в грязь», когда такой случай подворачивается), начал к ней «клеиться». Вот тут, и началось…
Какой шум она подняла!... Прибежали проводники. Менты откуда-то появились. Увели меня. А ментам ЧТО, надо?... Документы проверили, вещички. «Шнырь», «шнырь по карманам» – «голяк», полный. Только переглядываются.
- Как же, - спрашивают, - студент ты – не состоявшийся, домой собираешься доехать? Без единой копейки? Воровать будешь?
Я им всё по порядку и красочно рассказал: и про «меркенца», и про «за час до отправления», и про «лицом в грязь», тоже. От души насмеялись все втроём. Подружились... Потом, один ушёл к проводникам договариваться. А тот, что остался, мне даже «трояк» сунул. (Среди них тоже, оказывается, люди бывают).
Вопрос мой разрешили даже слишком просто: меня подселили к мужчине лет, эдак 45-ти, а молодую женщину, что была с ним, переселили к моей бывшей попутчице, так резко превратившейся из вполне миловидной в какую-то страхолюдину.
Мужчина этот оказался поляком, кое-как, больше «на пальцах», объяснявшимся на русском. Чуть позже, когда мы начали друг друга уже понимать, выяснилось, что ехал он в Киргизию к дочке, которая вышла замуж за русского парня, служившего в Польше пару лет назад.
Кое-как, тоже «на пальцах», я ему объяснил причину «великого переселения». Он в ответ, крепко пожал мне руку. И похвалил горячим похлопыванием по плечу. И особенным, нашим русским, оттопыриванием большого пальца руки вверх. Мол, «Во!» «Во!». Сунул мне «червонец» и отправил в вагон-ресторан за коньяком. Обмыть, так сказать, поступок "настоящего мужчины", то бишь, меня. Все плечи мне обтрепал со словами: Мужик – «Во!»
И понеслось… все трое суток (!!!) он вообще, (ВООБЩЕ!) не дал мне даже просто сомкнуть глаза. Если быть совсем точным, двое с половиной суток. Потому что, после первого же («с горкой») стакана коньяка я свалился «замертво». (Ведь, совершенно на голодный желудок!). Успев перед «отключкой», кое-как ему объяснить, что у «меня завтра – День рождения».
Рано утром разбудил меня тоже коньячный запах, но уже более приятный, какого-то другого, элитного коньяка. Под самым носом. С некоторым усилием продрав глаза, первое, что я увидел перед своим взором – стакан, до краёв наполненный коньяком и кусочек хлеба, с толстым слоем чёрной икры сверху.
- Дждзень рожження! Дждзень рожження! – Передо мной стоит этот поляк, улыбаясь во весь рот, кивком головы показывает на празднично накрытый столик, и суёт мне в руки стакан с коньяком и хлеб с чёрной икрой...
Боже! Такого «вкусного» Дня рождения, больше, у меня никогда не было за всю мою жизнь! Тут тебе: икра чёрная, икра красная, балычок, сервелаты разных сортов, какие-то заморские баночки с непонятной для меня снедью, напитки всякие, импортный коньяк, в какой-то пузатой бутылке! А тортик!... М-м-м!!! И всё это – в средине семидесятых! Когда, даже просто слово «сервелат» для меня, сельского жителя «из глубинки», было незнакомым.
Где-то к середине дня, когда к выпитому коньячку ещё добавилась, тоже неизвестная мне водка «Кремлёвская», и ещё какие-то деликатесы, мы оба почувствовали, что начинаем понимать друг друга. Хотя он объяснялся, вроде как, только по-польски, а я – по-русски.
Для примера. Снимаю брюки, одеваю трико. Он мне:
- Шо ты «бжутшцы» други «тшаджешь»?
Я спокойно объясняю:
- Брюки уже помялись, а трико – как раз, для дороги. В ресторан – что, в трико нельзя сбегать?
Это я к тому, что мои «забеги» в вагон-ресторан стали потом регулярно постоянными. Сунет он мне пару-тройку «червонцев», похлопает по плечу, смотри, мол, сам. Я – туда и обратно. Сдачу с «червонцев», какую мне иногда давали, поляк не брал, а всё теребил за плечи (мужик – "Во!") и хлопал по моим карманам. (Раньше в трико карманы были – не то, что сейчас!).
То, что у меня «дждзень рожження», вскоре разнеслось по всему вагону. Какой же, русский (да и киргиз, тоже) пройдёт мимо «халявы»? И потянулись к нам…
Станция «Аральское море». Купил поляк РЫБИНУ! Станция «Арысь» – АРБУЗ! Соответственно… и «под РЫБИНУ», и «под АРБУЗ». (Проводники и отдельные пассажиры, считай, «прописались» у нас в купе). А я был... переводчиком! Представьте себе, ни хрена не зная польского, я его понимал! Толи, действительно, спиртное ломает какие-то языковые барьеры, толи, где-то в подкорковом слое у меня какие-то глубокие гены расшевелились. (В фамилии моей, явно же, прослеживаются польские корни). Но ведь, на самом деле, понимал?!…
(Какое-то время, даже уже после этой истории я, пусть с натяжкой, «врубался» в польскую речь. Как раз тогда, по телевидению показывали польский сериал «Четыре танкиста и собака» с синхронным переводом. Я спокойно мог смотреть этот фильм без какого-либо перевода. Несколько лет назад этот фильм повторяли. Попытался сейчас «врубиться» в польский. Нет. Не получилось).
А тогда…
Вот, едем по бескрайним казахстанским степям. Он, глядя в окно, что-то бжиекает, пшиекает про пустующую «дзжемлю» (ну, не помню, ЧТО конкретно, тогда поляк говорил). Я ему по-русски (по-русски!) отвечаю:
- Ну, и толку, что земли много. Без воды, земля – мёртвая.
Он тут же, бжиекает что-то в ответ, уже про воду. И спокойно так, как ни в чём ни бывало, беседуем.
Хорошо. Допустим, есть, в моей фамилии какие-то польские корни. Может, действительно, где-то там, что-то щёлкнуло и просочилось через гены. Но ведь, я с ним на русском говорил! А он, также понимал меня, как и я его...
Особенно «шкодно» про арбузы получилось. Когда все доели тот самый АРБУЗ. Нет. АРБУЗИЩЕ! И допили очередную «джужескую». Оставшись вдвоём, завели мы разговор «за арбузы»: где они растут, как растут? А я решил подшутить над своим попутчиком.
Он спрашивает:
- Арбузы на земле растут, как капуста, как помидоры? – Над полом руками водит.
- Ни фига, - ему отвечаю, - они на деревьях растут. – Раскрываю перед его носом руки, как один из героев в фильме «Джентельмены удачи».
Он начал спорить, мол, где-то, ещё в школьном учебнике видел картинку – арбузы растут на земле. Я ему:
– Кто, из нас лучше знает? Я родился и вырос в Азии. Мой папа, - говорю, - тоже родился и вырос в Азии. И мой дедушка родился и вырос в Азии. Мы, наверное, лучше знаем – на деревьях арбузы растут.
И тут… представьте себе! Поезд остановился на каком-то, затерявшемся в степи, казахстанском полустанке. Возле примитивного здания вокзала – всего три карагача. (Карагач – дерево, такое, у которого корень в земле - глубже, чем высота самого дерева). Местные казахи посадили возле этих карагачей тыкву. Несколько тыквин заплелись на деревья, и висят на ветках… Чем, не арбузы?
– Вон, - говорю, - смотри, – тычу пальцем в окно. – На деревьях – арбузы! (Карагач он до этого, ведь, просто не мог нигде видеть).
Честно говоря, я удивлён был не меньше поляка. Ведь, надо же, как подфартило! В доказательство моих слов, в самый нужный момент окна нашего вагона оказались, именно, в нужном месте!
На того же, просто жалко стало смотреть. Сначала он до-олго так, смотрел на эти тыквы. Потом заплакал. Натурально заплакал, что-то причитая про Кремль, который «обманывал поляков с самого детства, и продолжает это делать», про монголо-татар, которые «не смогли дойти до Польши, и не рассказали его предкам всей правды про арбузы»…
В общем, скис поляк, и снова отправил меня в вагон-ресторан за очередной бутылкой, чтобы залить горе, возникшее из-за так неожиданно открывшейся ему «истины».
Блин, хотел ему сразу правду сказать: мол, шутка это, пошутил я. Помешали. Заметили ж, мою очередную «вылазку». Снова многие к нам в купе на халяву «слетелись».
Потом, уже под Джамбулом, всё само открылось: увидел он и арбузы, растущие на земле, и тыквы, плетущиеся по голому забору. Схлопотал я за это от своего попутчика. И крепко. Прямо по морде. А когда у меня под глазом синячище вздулся, отправил в ресторан за «лекарством». Потом – за «мировой»...
Без «хвоста» я уже к нему не возвращался. «Халявщики» сопровождали нас до самой станции «Шопоково», что уже под самой столицей Киргизии, и куда, как раз, мой поляк ехал к своей дочке. Только он, к этому времени, уже не понимал этого. Потому что, был уже "совсем никакой". Ну-ка, трое суток не спать! И пить, пить, пить... пусть даже, и под хорошую закусь.
А «мой поляк» говорю потому, что для него я стал за это время настолько близким!
Ещё, где-то под Кызыл-Ордой, он пообещал, что «…разведёт дочку с прошлым русским воином, и выдаст снова замуж, только – за меня». И «всучил», чуть ли не в зубы, листок с написанным по-русски, но латинскими буквами, домашним адресом своей дочки...
На станции «Шопоково» поезд стоит всего три минуты, а мой поляк и «лыка не вяжет». Ни на польском, ни на русском, ни на, теперь уже своём пьяном и мычащем наречии. Куда приехал, зачем приехал?
Спрыгнул с поезда я ещё на ходу, подбежал к стоявшим у перрона возле своих машин таксистам, сунул одному из них листок с тем самым адресом, и все те, скомканные в кучу «сдачи», которые накопились за поездку…
Проводники, тем временем, "вывалили" на перрон ничего не понимающего поляка со всеми его чемоданами, за трое суток дороги ставшими, почему-то, совсем лёгкими. Я ещё успел к этой общей куче таксиста подтащить.
Поезд начал уже трогаться, когда проводники втянули меня снова в вагон. А я, на всякий случай, уже на ходу успел крикнуть таксисту, что номер его машины запомнил.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 2