ТИХИЙ УГОЛОК МОЕЙ ДУШИ

Старуха Старость пришла не то, чтобы неожиданно, но как-то не вовремя. Болели ноги, трудно было ходить, уставали глаза. Детей ей бог не дал, а племянникам никакого дела до тётки не было. Тяжело передвигаясь по комнате, старуха по утрам грела себе чай, одиноко завтракала и садилась у окна. В одно и то же время на ветку берёзы, росшей у самого дома, прилетал и садился воробей, шустрый парень, нахохленный и любопытный. Старуха равнодушно смотрела на то, как он прыгает, вертит головой, что-то выклёвывает в коре, вспархивает, улетает и вновь садится на ветку. Ближе к обеду приходилось идти в магазин. Долго продевая руки в рукава старенького пальто, старуха возилась в прихожей, кряхтя обувалась, тяжело вталкивая ноги в давно вышедшие из моды фетровые сапоги с замком-молнией. Путь со второго этажа до магазина на углу был неблизкий: мешали лужи, прохожие и машины. Продавщица старуху знала давно, не обвешивала её, не обманывала, брала из потрёпанного «гомонка» денег ровно столько, сколько нужно, а иногда и меньше – в зависимости от настроения. Бывало, она пыталась разговаривать со своей покупательницей, та смотрела на неё мутными глазами и говорила только об одном – о своих болезнях. Больше её ничто не трогало и не интересовало. Болело всё: голова, ноги, мучила постоянная ломота в пояснице, иногда глаза застилала пелена, и приходилось подолгу ждать, когда же вновь возникнут неясные очертания давным-давно знакомых предметов. Когда старуха переходила дорогу, машины резко тормозили, за спиной орали: «Куда прёшь, старая уродина, красного света не видишь?» Ничего не отвечая, она продолжала свой путь, потому что вряд ли осознавала, что грубые слова относятся именно к ней. Иногда женщины помоложе, осторожно поддерживая под руку, переводили её через дорогу. Там старуха понимала, что идти вовсе никуда и не хотела и возвращалась обратно, не обращая никакого внимания на скрип тормозов. Ночью возвращалась молодость. Снилась война. Вернее то, что было её молодостью. Во сне она не видела себя, но ощущала своё присутствие среди людей, у которых почти не было видно лиц. Но все они были хорошо знакомы ей, о чём-то говорили, смеялись и куда-то уходили. На войне был её муж. Почему-то такой, каким его увезли в больницу перед самой смертью. Молодым он ей в последнее время не снился. Теперь гораздо реже она перебирала старые фотографии, всматривалась в лица, стараясь вспомнить, кто же это. Воспоминания приходили с трудом. Ей нравились все эти люди со спокойными уверенными лицами: мужчины в папахах и модных когда-то сапогах-бурках, женщины в жакетах с высокими плечами. Ещё год или два назад старуха показывала альбом соседке и про всех очень подробно рассказывала. Теперь же узнавались только самые близкие: муж, сестра, двоюродный брат… Муж умер; сестра в доме престарелых; двоюродного брата убили хулиганы на улице и забрали у него сто рублей, по тем временам – деньги немалые. Хотя цена ли это человеческой жизни? Когда пришла телеграмма: «Приезжай, Гришу убили», она была уверена, что найдут и накажут убийц. Над могилой не плакала и клялась отомстить. Но как? Кому? И где они теперь, эти нелюди? Кончили свой век в придорожной канаве или греются где-нибудь во дворе на солнышке, безмятежно забивая козла? Старуха и не замечала, как в ней постепенно умирали желания: давно уже она не чувствовала вкуса еды, не хотела выходить на улицу или говорить с кем-либо. Видела она плохо, поэтому телевизор бесцельно стоял в углу, накрытый красной плюшевой салфеткой с жёлтой розой посередине. Она не слушала радио – с послевоенных ещё лет сохранившуюся чёрную тарелку. Всё в её доме давным-давно застыло на когда-то отведенном каждому предмету месте. В коридоре - холодильник «Орск», за которым они с мужем отстояли огромную очередь в универмаге. На кухне в резном буфете – синие и зелёные рюмки, чайные чашки с ветками сирени по бокам, хрустальная ваза для фруктов с отбитым краем, фарфоровая статуэтка – Василий Тёркин -, глубокие и мелкие тарелки и прочие совсем не нужные теперь вещи. Когда-то в её доме любили собираться гости. Накрывался стол, лепились в огромном количестве сочные пельмени, покупалось красное сладкое тягучее вино, раскрывались трёхлитровые банки с маринованными огурцами и помидорами, резалась селёдочка, выкладывались грибы – рыжики, опята, грузди – и начинался ужин с задушевными разговорами и песнями, тостами в честь хозяина и хозяйки гостеприимного дома. Постепенно компания уменьшалась, в гости приходила только двоюродная сестра с сыном, невесткой и двумя внучками. А вскоре и они перестали приезжать – заняты, наверное, очень. Сначала старуха скучала и звонила сестре, потом перестала скучать, и звонки прекратились. Дни тянулись за днями, и старуха перестала отличать один от другого. Однажды ночью она пошла на кухню за водой и упала посреди комнаты. Как всё это случилось, вспомнить она не могла, только удивлялась потом: почему, когда очнулась, не узнала своей комнаты и все предметы ей показались чужими: и большой чёрный шкаф в углу, и диван с провалившимся сиденьем, и книжные полки с давно не читанными, запылившимися от времени книгами. Сколько она лежала на полу – кто может сказать? Вдруг почувствовала: холодно, очень холодно. Особенно замерзли ноги в толстых шерстяных носках, которые она надевала на ночь. Широко открытыми глазами старуха недоумённо смотрела в потолок, словно впервые видела его. Руками она ощупала пространство вокруг себя, и поняла, что лежит на полу. Попыталась встать, но не смогла. Тогда она повернулась на бок, увидела диван и поползла к нему. Долгая дорога к дивану была утомительной, и несколько раз приходилось останавливаться, делая передышку. Самое трудное оказалось впереди. Старуха изо всех сил зацепилась руками за край дивана, попыталась лечь на него. Ничего не получалось. Раз, другой, третий… Абсолютно выбившись из сил, она всё тянула и тянула за собой непослушное грузное тело. Шпильки выпали из седых волос. Растрёпанная, обессилевшая, она отдыхала, уронив голову на руки, и снова продолжала карабкаться на диван. Кто-то звонил в дверь, и она отвечала: «Кто там?» Но голос её был настолько слаб, что даже если бы этот кто-то стоял рядом, он всё равно ничего бы не расслышал. Ей все-таки удалось взобраться на диван. Она сумела укрыться одеялом. Впервые за долгое время старуха почувствовала тихую радость: под головой подушка, рядом с диваном – тумбочка с телефоном, до которого теперь уже совсем не трудно дотянуться. Она хотела позвонить двоюродной сестре, но никак не могла вспомнить номер и перебирала в голове комбинации цифр: « Три-два-два, два-три-три, ноль –два -два..» За этой работой время прошло незаметно, и старуха уснула. За окном светился золотой день, но это теперь уже никакой роли не играло, потому что снилась ей деревня, луг и озеро, и она – маленькая босоногая девчонка с коромыслом и полными водой вёдрами. Небо высокое и голубое, солнце жаркое, трава зеленая… Всё такое удивительно яркое. И мама стоит на крыльце, любуется дочерью: взрослая уже, помощница…Девочка подходит к дому, ставит ведра с водой на скамейку, вешает коромысло на огромный гвоздь–ухналь. Мама тёплыми полными руками обнимает её, приглаживает волосы. От мамы пахнет только что испечённым хлебом. Хорошо! Мама уходит в дом, оглядывается: «Иди-ка скорее сюда, доченька, иди…» Девочка бежит за матерью, но останавливается на крыльце: в доме темно, и никуда с солнышка уходить не хочется… Потом снилась зима. Сугробы. Высокие. Снег скрипит под ногами. Это она спешит домой, в новую квартиру, которую им недавно с мужем дали. У подъезда стоит грузовик – ещё одни новоселы приехали. Наверху, в кузове, - брат Гриша, подает кому-то коробки, стулья, узлы… Гриша смеётся и машет рукой: «Здравствуй, сеструха! Иди-ка сюда, поможешь. Видишь – я на новую квартиру перебираюсь!» Брат протягивает руку, чтобы помочь сестре забраться на грузовик. Ноги почему-то соскальзывают, и грузовик исчезает куда-то вместе с голосом брата: «Дак я подожду, сестричка, подожду!» Сон прерывается. Старуха открывает глаза. Комната теперь не пугает её, и вещи не кажутся чужими. С трудом она садится. Кружится голова, ломит каждую косточку. Нужно встать. Пойти на кухню и разогреть чай. Ноги в толстых носках долго ищут тапки. Руки машинально прибирают волосы в незатейливый пучок. Свет нужно включить – темнеет уже. Старуха тяжело поднимается и, держась за стеночку, нащупывает выключатель, затем бредёт на кухню, чиркает спичкой, зажигает газ, набирает воду в чайник. Движения её теперь более уверенные и осмысленные. Ей даже показалось, что она захотела есть. Из полиэтиленового пакета старуха достала чёрствый хлеб, отрезала кусок и села на стул. Хлеб казался ей вкусным, хотя жевала она его с трудом. Закипела вода в чайнике. Старуха заварила чай, налила его в пузатую чашку и стала ждать, пока остынет. По клеёнке пробежал унылый поджарый таракан – она машинально смахнула его на пол. Таракан тут же оклемался от падения и нырнул в щель под плинтусом. Чай пился долго, наполняя старуху теплом. Теперь уже не так трудно было встать. Она подошла к раковине, вымыла чашку, поставила её в буфет и двинулась обратно в комнату. Села на диван отдохнуть. Жизнь наполнилась новым смыслом. Нужно было обдумать: как же это она упала и долго ли лежала посреди комнаты? И могла ли умереть? И нашли бы её или нет? А если бы нашли- то скоро или как? Зазвонил телефон. Старуха подняла трубку и услышала знакомый голос. Что-то вроде радости шевельнулось в её сердце, и она долго и подробно рассказывала, как упала и как не узнала свои вещи в комнате. И даже похвасталась, что теперь уж совсем хорошо себя чувствует. А приходить к ней не надо – для чего такое беспокойство… Завтра она и сама в магазин сходит – не беспомощная, силы еще есть… Телефонный разговор был долгим – а куда торопиться? Наговорившись досыта, старуха прошла в ванную и долго, с удовольствием умывалась. Помыла вставную челюсть, хотела положить в стакан, но передумала. Потом причесалась, заколов волосы красивыми костяными шпильками, надела чистую ночную рубаху, новые шерстяные носки. Потихонечку добравшись до дивана, перестелила постель, чувствуя, что силы прибывают, и радуясь, что всё-то она может сама: и чай согреть, и постель постелить. В чистой постели было уютно, над головой мерцал ночник; казалось: ничего-то не изменилось в жизни, старость отдвинулась куда-то, пройдут болезни и скоро снова станет легко ходить по комнате, мыть посуду. И даже книги можно будет читать, которые вот уже столько лет она не брала в руки. Старуха не заметила, как заснула. Глаза сами собой закрылись. Сон был спокойный, глубокий, радостный. Снился ей синий еловый бор, раннее утро. Солнечные лучи сквозь синие ветви дробят тень, падают на росистую траву, отражаясь в прозрачных капельках, висящих на стебельках. Маслята с коричневыми липкими шапочками выстроились в рядок – до чего же красиво! -Ау! Ау! Катенька! Где ты? -Здесь! Иди-ка сюда! – зовёт она мужа.- Грибов тут полным-полно! Хорошенькие такие! -Ты сюда иди! Иди скорей! И она идёт к мужу. Тихое солнце льётся на траву, цветы, синий мох под елями. Паук насторожился на паутинке рядом с дрожащей в ней жемчужной мушкой. Ноги мёрзнут в росистой траве. А она всё идёт, идёт на голос мужа. Вот он. Рядом. Обнимает её: «Ну что ты долго так шла, Катенька?» Ольга Неручева

Когда я родилась, мать посмотрела на меня и отвернулась: - Унесите ее, какая некрасивая! Я в самом деле родилась маленькой, некрасивой обезьянкой — вся волосатая, даже лицо в волосах, да еще недоношенная. Но горластая невероятно — все время требовала есть, а мать грудь не давала. В трудный час своей жизни, с отчаянья вышла она замуж за моего отца, не любя его, и это равнодушие перешло и на меня. А сына своего она обожала. Тогда меня, шестинедельную, взяла к себе бабушка, мать отца Дарья Александровна Иванова, и увезла в Кронштадт, где она жила с дедушкой, замужней дочерью — тетей Катей — и неженатым младшим сыном Андреем. Бабушка, конечно, умела нянчить детей. Тут же нашла женщину, у которой в те голодные годы чудом сохранилась коза, брала у нее молоко и кормила меня из соски, а по вечерам, когда плита в кухне остывала, клала меня в теплую духовку — так и выхаживала. А то еще нажует хлеба в тряпку — и мне в рот. Лишь бы молчала... ©️ Галина Вишневская, "Галина. История жизни" Впервые эта книга была издана в 1984 году в США на английском языке. Затем последовали ее переводы в Швеции, Франции, Италии, Финляндии... На русском языке книга вышла в 1985 году в Париже. "Эту книгу я должна была написать, - говорит Галина Вишневская. - Когда нас выбросили из нашей страны… мне нужно было рассказать людям о том, что случилось с нами. И почему". Книга является уникальным свидетельством непростой, удивительной жизни. Девушка, окончившая 7 классов школы, не имеющая специального музыкального образования, становится главной фигурой Большого театра, а потом и мировых оперных сцен - она приходит в оперу абсолютно подготовленной, как бриллиант, уже не требующий огранки. Откуда взялся этот бриллиант? Какие ювелиры работали с ним? История жизни великой певицы - сказка про Золушку, или же история тяжелой, трудной работы над собой, преодоления себя и трудностей мира? Война, блокадный Ленинград, голод, тяжелый - неженский - труд, затем - признание, слава, успех; затем - изгнание с Родины… На страницах книги оживают культура и история великой страны, великие личности, от которых они зависят. Who is Who

Что бывает ПОТОМ... Недавно попала в квартиру в центре Москвы, которую сдали сразу после смерти владелицы. Огромная запущенная квартира с черным ходом. Новые хозяева — очень дальние и, видимо, очень жадные родственники. Они ничего не вынесли, не убрали, не пытались сохранить. И жить в такой обстановке было странно — без разрешения трогать все, будто хозяин вышел в булочную. Первое время казалось, кто-то вернется, увидит меня и скажет голосом завуча: «Что это вы тут делаете?!» Но нет, никто не пришел. Возле телевизора — моток мулине. Пуговицы в вазочке. Чешские разноцветные бокалы, красивые, но бывшие в постоянной эксплуатации, — из них явно часто пили вино. За стеклом — фотография импортной девочки в мантии и шапочке с кисточкой. В кладовке аккуратно упакованные зимние пальто и сапоги типа боты. Свежие календари во всех комнатах — перекидные, отрывные, настенные, прямо какая-то мания. Тут следили за временем. На кухне в шкафчике недопитые витамины «Кораллового клуба». Тут собирались жить долго и уютно. Никаких лекарств — никто не болел. Хозяйка жила одна в трех комнатах. В ванной — разные шампуни для котят. Везде сильный кошачий дух. Кошки тут были на королевском положении, и, видимо, их толпой вытолкали вслед за гробом. И отличная библиотека. Не декоративная, когда страницы склеены, а книги подобраны по цвету и высоте. А такая живая, читанная, видно всю жизнь пополняемая библиотека, для удовольствия, без снобизма. И альбомы Филонова, и китайская философия, и Чейз с Устиновой. А еще много-много книг о дедушке хозяйки квартиры. Толстенных-претолстенных, намного толще Библии. На нескольких языках. Везде о его всемирной коммунистической значимости, его гении и благодарности народов за его деяния. И вот я пришла с улицы, и если бы был камин, то я могла бы поддерживать огонь с помощью этой макулатуры. Тогда от нее была бы хоть какая-то польза. Что осталось от этого человека? Московская квартира, сдавая которую, дальние родственники могут больше не работать. Блин, можно умереть в любой момент, и ничего из того, что было тебе дорого, не будет дорого уже никому. Да, есть дети, но и им не надо ничего моего. У них будет свое. Господи, все, что есть в нашей жизни материального, — все это такие мелочи, такие смешные и незначительные вещи. Да и сами мы… Оказалось, что до сих пор у меня была надежда на бессмертие. А теперь никогда не буду ничего копить, обустраивать и думать о потом. Жизнь невозможно обустроить раз и навсегда, ее можно только продолжать день за днем. А копить — только впечатления, жить только сейчас — чтобы было, что вспомнить, когда уже ничего не будет происходить. Мне показали, что бывает ПОТОМ. Ничего. Просто приходят чужие люди, затаптывают твои следы и варят кофе в твоей турке. Полина Санаева

МУЖУ... Как красиво мы с тобой стареем Мой любимый и хороший муж. Просто чаще иногда болеем, Так бывает, остальное чушь. Седина висков твоих коснулась, Я поглажу нежно их рукой. Знаешь, во мне женщина проснулась, И проснулась именно с тобой. Ну и что, что повзрослели дети? Ведь глаза у нас ещё горят. Хочется пожить на белом свете, Чтоб поставить на ноги внучат.... А ещё к груди твоей прижаться, За надёжным быть твоим плечом, Чтоб друг другу нежно улыбаться И вести беседы ни о чём. Я всегда ждала тебя с работы, (Так бывает, ночью я не сплю.) Даже повседневные заботы, Продлевают молодость мою. Друг за друга, мы с тобой в ответе. И когда я на тебя смотрю, Понимаю - это солнце светит, И с годами я сильней люблю. Да, бывали в нашей жизни ссоры, В чём-то, где-то может не права, Но надёжней нет тебя опоры, Ты мой тыл, и крепких два крыла. Мы у Бога многого не просим, На богатство нам с тобой плевать... Только бы туманом белым осень Равномерно красила нам прядь. Муж, моя опора, моя нежность, Как и прежде мною ты любим. Приговор звучит, как неизбежность, Лишь любя мы молодость продлим. Все невзгоды мы преодолеем, Ну а осень, так, всего лишь чушь. Главное, что вместе мы стареем Дорогой мой и любимый муж. Татьяна Олексийчук

Зачем нужно жить до 90 лет: хороший ответ дала Брижит Бардо. Интересный диалог я услышала на книжном развале. Две женщины слегка за 50 рассматривали книгу "Как дожить до 100 лет" и посмеивались. Одна говорит другой: - В наше время нужно другие книги издавать: как ни в коем случае не дожить до 100 лет. С нашей-то медициной старость - одно мучение. - Да, без денег старикам нельзя. Люди сейчас такие, даже самые близкие стакан воды не подадут... Обе подтянутые, хорошо одеты, стрижки, маникюр, туфли хорошие, качественные. Я рассматривала их и думала: почему старость у них ассоциируется с одиночеством и забвением? Мне довелось жить в Средней Азии, я видела как 90-летняя соседка сидит во главе стола, вокруг нее пятеро постаревших детей, пятнадцать взрослых внуков и 30 маленьких правнуков. Вся семья собралась на ее юбилей. Эти 30 правнуков танцевали, а она глухо смеялась сквозь беззубый рот и хлопала в ладоши невпопад, едва слышала музыку. Это ли не счастье? Но какое же оно трудное. Сначала надо пятерых вырастить, всю себя отдать. Потом с внуками помогать. Стойко сносить все удары судьбы, умноженные на пятнадцать. За каждого ведь сердце болит. И только потом, годам так к 80, когда зубы выпали, уши не слышат, а глаза не видят - сесть на топчан, расслабиться и улыбнуться: жизнь прожита не зря - есть чему радоваться. Неужели у россиянок, которые живут активной жизнью, и рожают по одному ребенку, который не факт, что будет жить где-то рядом, совсем нет шанса на счастливую старость? Моя знакомая сказала: тогда надо в жизни что-то создать, чтобы собой гордиться и чтобы до глубокой старости тебя на руках носили: проектировать станции метро, строить дома, сниматься в фильмах, помогать кому-то, спасая от беды... Неужели счастливую старость нужно еще заслужить? А те, кто в фильмах не снимается? Им долго жить противопоказано? Сесть в тени, в сторонке, и ждать? Французская актриса Брижит Бардо рассказала журналистам про затяжные депрессии, с которыми она столкнулась в пожилом возрасте. Где-то далеко остались слава, популярность, внимание мужчин и красота. Она все никак не могла смириться с тем, что все это теперь принадлежит другим, не могла принять свой возраст. О чем мечтать? Чем жить и для чего? Чему радоваться? Она искала ответ на этот вопрос: в жизни других, внутри себя. И пришла к выводу: А жить нужно ради мелочей. Ради рассвета в пять утра и заката в пять вечера, ради дорожных путешествий с музыкой в ушах и ветром в волосах, ради танцев под дождём, ради смеха до боли в животе. Ради любимых песен и хороших книг, ради улыбок без повода, ради длинных разговоров, ради печенья с чаем, ради отдыха после долгого тяжёлого дня, ради блеска в глазах. Жить ради звёзд провожающих тебя домой. Жить ради людей которые помнят, что ты пьёшь чай без сахара и ненавидишь лук. Жить ради длинных прогулок, ради объятий и новых знакомств. Жить ради тех мелочей, что позволяют почувствовать себя живым.

Жесткие слова Л.Рубальской о многодетных семьях. Марина в тот год, когда отвела в первый класс сына, узнала, что беременна. Мамы, которые встречали детей, стоя у ворот школы, заметив животик через несколько месяцев стали бурно поздравлять женщину с будущим пополнением: "Дай Бог!", "Какое счастье", "Я так рада за тебя!". Через несколько лет, едва оправившись от родов, она снова забеременела. Девочки поздравляли, но весьма сдержанно. Трое детей - шутка ли? Сейчас такая программа в школе, что с каждым надо сидеть над тетрадями, объяснять то, что не объяснил учитель. Каждого надо одеть, обуть, накормить. Развивать и развлекать. Нанимать репетиторов, возить на море. Вместе с ребенком проходить все трудности и кризисы возраста. И это только текущие задачи. А в будущем - каждому ребенку надо дать образование и обеспечить жильем. Когда Марина забеременела в четвертый раз, ее никто не поздравлял. Все сочувственно молчали, либо говорили "держись". Подруга была откровенней всех: "Зачем тебе нужен четвертый? Откровенно говоря, ты и с тремя не справляешься. Из больничного в больничный, из травмы в инфекционку, да и в школе дела у вас идут из рук плохо..." Марина подругу из дома выгнала, не дав ей кофе допить. И с другими приятельницами общение прекратила. Зачем ей их сочувствие? У нее есть муж, он хорошо зарабатывает. У нее есть родители, они обеспечены сверх меры. Уж как-нибудь найдут деньги, чтобы оплатить учебу и купить всем квартиры. Но благополучие - это не синица в руке, а журавль в небе. Мужа сняли с должности из-за громкого уголовного дела, к которому он имел весьма поверхностное отношение. Но головы полетели. Отец героини серьезно заболел и о тратах на развивашки, беби йогу и танцы пришлось забыть. Уровень жизни просел. Я не знаю, как именно эта семья живет сейчас, так как мы перебрались в другой город, но видела фотографии Марины в соцсетях: страшно похудевшая, измотанная, без блеска в глазах. Поэтасса Лариса Рубальская (у нее никогда не было детей и муж не разрешал взять приемного из детского дома), так вот, Рубальская как-то рассказывала в интервью о соседке, которой судьба дала пятерых, но денег не хватало, условия жизни были стесненные. Соседка целыми днями стояла у плиты, а дети бегали по двору - с утра до вечера. А когда они встречались, мать на них прикрикивала или лупила, что есть мочи. "Надо соотносить желания с возможностями" - говорит Лариса Алексеевна. "Нельзя доверять свою судьбу и судьбы еще 3-4-5 малышей одному человеку - мужу. Не все выдерживают огромную ответственность. Многие уходят" Тот, кто жил в СССР вспоминает то время, как эпоху светлого настоящего и не менее светлого будущего. Заботливые руки государства подхватят твоих детей, помогут, вылечат, выучат. Мамы тех лет вообще к учебникам с тетрадями не прикасались, а нынешние - после 12 часовой смены в магазине, едут домой поделки делать и к словарным диктантам готовиться. Или уходят с работы, чтобы чадо встречать и на секции возить. Посвящают свою жизнь ребенку. Хорошо иметь позитивный настрой, и думать, что ты со всем справишься. А если не справишься, то люди помогут. Или государство. Но разве в таком государстве мы сейчас живем? Мы порой имен соседей не знаем, а уж просить помощи - из разряда фантастики. А может, и люди такие же, как были. И денег столько же. Не голодаем ведь. Но из-за идеи детоцентризма мы многое на себя взваливаем. И модно одеть, и море показать. И Олимпиаду выиграть. А уж купить по квартире детям - это совсем высокая планка. Хорошо, что кому-то она по силам, но должен ли каждый из нас устанавливать себе такую норму? Мы рисуем в мечтах дивный мир, где все стерильно, гладко и сладко. А меж тем лучшие умы человечества, лучшие спортсмены и герои страны вырастали не в самых оранжерейных условиях. Тот, кому суждено пробиться, пробьется несмотря на запреты родителей. Тот, кому суждено упасть, упадет, несмотря на их помощь. А Вы что думаете?

Что же вы, люди, всё время друг друга клюёте? Вот у меня есть, к примеру, собака, и кот… Вы не поверите, может, а может, поймёте, Каждый из них друг о друге в заботе живёт… Что же вы делите земли, добычу, удачу? Делите так, чтобы меньше досталось другим… Разум считает, а сердце давненько не плачет, Ведь зачерствело и стало глухим и немым… Что же вы, люди, лишь временно верите в Бога, Только когда приключилась большая беда… Время счастливое? Библию можно не трогать… С полки в шкафу не сбежит ведь Она никуда… Взлёты в судьбе вы считаете что заслужили, Не понимая, что Бог вам авансом даёт! Жили без сердца, лишь разумом? Значит – не жили. Это, возможно, при жизни не каждый поймёт… Что же вы, люди, друг друга учили чему-то, Не научившись и сами счастливыми быть… Не научившись ценить ни часы, ни минуты. Бога просили, а надо бы благодарить! Что обижаться на тех, кто дружить разучился? Это лишь повод взглянуть на себя и понять, Кто-то о том, чтоб родители жили, молился… Кто-то молился, чтоб денег побольше отжать… Что же мы, люди, совсем, как не люди, бываем… Ценим торговые марки, а чувства – долой… Скидки и акции разные мы замечаем, Не замечая, что кто-то подавлен войной… Даже собака и кот, после трений недолгих, Миску одну поделили и оба правы… Доброе нужно друг в друге и множить, и помнить. Много людей, но людского так мало, увы… Ирина Самарина-Лабиринт

Сегодня во дворе чуть было не произошла трагедия. Соседи покатом лежат со смеху. В общем, в соседней многоэтажке на десятом этаже живет кот. Кот как кот. На ногах темные чулочки, усы вразлет, рожа нахальная, попа полосатая. Семь лет непонимания и одиночества. И стал этот кот, с хозяйских показаний, с ума сходить. Кусаться почём зря. Тут причина, конечно, не известна. То ли наполнитель контрабандный бездушные хозяева стали использовать, вместо оригинального. То ли корм не спросясь сменили. Или весна, например, грядет неотвратимо и птицы как дуры расчирикались. Только кот, как завидит хозяйкину ногу, так и орёт дурниной и укусить норовит. Хозяйка женщина подвижная оказалась. Треть семейного бюджета на фитнесы-шмитнесы и остальные массажи спускает. Кот прыгает – хозяйка отпрыгивает. Всем весело, особенно пятилетней дочери. И сегодня с утра, хозяйка приняла душистую ванную, надела легкомысленные носочки и вышла на кухню, кофию откушать. И про кота как-то запамятовала. Идёт себе, напевает что-то лирическое… Как вдруг наперерез из кладовой вылетает волосатая комета вцепляется в лохматый розавинький носок, и пребольно кусает нежную плоть. А хозяйка как заорёт нечеловеческим голосом. Хозяйкин муж оказался мужчиной неравнодушным. Терзать плоть, а в особенности мозг, жене мог только этот единоличник. Муж хватает кота за шкирку, отрывает бедное животное, запутавшееся когтями в носочной махре, от нежной плоти, и швыряет кота в сторону кухни. Тело брошенное под углом к горизонту. Всем весело, особенно пятилетней дочери. Только вот на ту беду лиса бежала мимо бежала тёща. Мимо кухни, в смысле, и минут пять до разыгравшегося страйка окошко настежь отрыла. Ну и подышать высунулась, на предмет свежего воздуха и дворовых новостей, которые из окна десятого этажа лучше чем на канале нтв показывают. Муж смотрит — кот летит прямо в тещину спину и предупредительно кричит: «Мама, берегитесь» таким веселым голосом, что птицы-дуры со всех ног с дерева улепётывают. А теща, вместо того чтобы обернуться и встретить беду в лицо, взяла и присела. Её давно уже таким дурацким голосом не окликали, со времен институтской практики на полесских болотах. И кот, растопырив руки-ноги поперек, вылетает из окна десятого этажа. Тут вступает в игру хозяйка. Она разворачивается, и с криком замечательной пронзительности «подлый убийца», отправляет мужа в нокаут ударом ноги в лохматом носке туда, куда вы подумали. И выбегает из квартиры. Чип и Дейл спешат на помощь. Прибегают они на двор и, хаотично бегая, ищут тело, выкрикивая его имя. Как нам показалось, выпало сразу четыре кота, потому что весь двор слышал четыре разные клички. Хозяйка кричала «Барсик, мальчик мой», хозяйкина мама «Киця», дочка просто «Кыскыс», а папа шопотом хрипел «Ахтыпадла». Всем весело, особенно пятилетней дочери. Как вдруг из крупного сугроба надрывно сказали басом: «Моэээээ». Семья бросилась на помощь и стала ржать. В сугробе по шею, вертикально стоял кот и с ненавистью смотрел на это шапито. Видимо в воздухе сгруппировался и вошел в снег аккуратным солдатиком. Потерпевшего, без единой травмы, достали, завернули в мужнино исподнее и торжественно унесли любить. Петрова говорит, очень показательная история про оптимизм. Вот, например, мы. Ходим ругаем зиму, коммунальные службы, всемирную глобализацию и сугробы высотой с вертикальных животных. А потом из окна в нужное место выпадает волосатый кот, и ты понимаешь, есть. Есть в мире равновесие. И если выпал снег, значит это кому-нибудь нужно. А хоть бы и котам... biobalast

OСТАЛАСЬ OДНА... За окoшком уже тeмнеет, а мaмы всё нет. Юля, крутя колёсики на своей кoляске, подъехала к столу, взяла телефон и набрала номep мамы. «Аппapат абонента выключен или нахoдится вне зоны действия сети», - раздался чужой голос. Девочка растерянно смoтрела на телефон, затем, вспомнив, что на нём малo денег, выключила. Мама yшла в магазин, а всё не возвращалась. Такого никогда не было, она никогда не уходила надолго, ведь дочь инвалид детства и не могла ходить. Перeдвигалась на инвалидной коляске, а крoме мамы, других рoдственников не было. Юле уже сeмь лет, и она не боялась оставаться одна дома, но мама всeгда говорила куда ушла и когда вернётся. Девoчка не мoгла понять, чтo случилось: «Сегодня она ушла в дальний магазин за продуктами, там дeшевле. Мы с мамoй туда часто ходили. Он, хоть и считается дальним, но до него сoвсем недалеко, за час можно туда и обратно сходить, - она посмoтрела на часы. – Уже четыре часа прошло. Есть хочется». Нaправила свою коляску на кухню. Разогрела чайник, достала из холодильника котлету. Съeла, попила, чай. Мамы всё не было. Не выдeржала, вновь взяла телефон и набрала номeр: «Аппаpат абонента выключен или находится вне зоны действия сети», - вновь раздался голос автоoтветчика. Перeбралась на свою кровать, положив телефон под подушку. Свет тоже не стала выключать, без мамы так страшно. Лeжала долго, но всё же зacнула. *** Прoснулась, когда солнышко заглянуло в окно. Мамина кpoвать заправлена. - Мама! – крикнyла она в сторону прихожей. В ответ тишина. Взяла телефон, позвонила. В ответ тот же чужой металлический голос Сталo страшно, из глaз полились слёзы. *** Константин возвращался из кафе. Там кaждое утро продавали свежую сдобу. У них с мамoй каждое утро начиналось с этого, она готoвила завтрак, а сын ходил в кафe за булочками. Кoнстантину уже тридцать, но он до сих пор не жeнат. Девушки и женщины просто не обращали на него внимания: некрасивый, худой, болезненный. Бoлезни его преследовали с самого рождения. Надо былo дорогое лeчение, но мама его воспитывала одна. Пoследний диагноз поставили, когда он уже стал взрослым, oбъявив, что у него не может быть детей. С тeм, что никогда не женится, Костя уже смиpился. В траве мелькнул сломанный старый телефон. Телефоны и компьютеры были его и увлечением, и работoй. Он был программистом и блогером. Телефоны у нeго, конечно, были и притом самые крутые, но из-за чисто профессионального любопытства он пoднял этот. Телефон был раздавлен, словно по нему проехала машина и отбросила его в сторону. «Может, что случилось? – мелькнула мысль, сунул сломанный аппарат в карман. – Дoма разберусь». *** Пoсле завтра извлёк из найденного телефона симку и встaвил в один из своих. Номера на симке принадлежали в оснoвном больнице, пенсионному фонду и другим подобным учреждениям, но первым стоял адрес «дoчка». Немного подумав, позвонил по этому номеру: - Мама! – раздался радостный детский голос. - Я – не мaма, - растерянно произнёс Костя. - А где мaма? - Не знаю. Я нашёл сломанный телефон, переставил симку и позвoнил. - У меня мaма пропала, - раздался плач. – Она ещё вчера ушла в магазин и не вернулась. - А где твoи папа, бабушка? - Нет у меня ни папы, ни бабушки. У меня только мама. - Тебя, как зовут? – парень понял, что pебёнка надо выpyчать. - Юля. - Меня – дядя Костя. Юля, выйди из квартиры и скажи сoседям, что oсталась одна. - Я не могу выйти, у меня ножки не ходят. И в соседней квартире никто не живёт. - Подoжди, как это не хoдят? – Константин совсем растерялся. - Я такая рoдилась. Мама говорит, что надо накопить денежек и мне сдeлают операцию. - А как ты передвигаешься? - На кoляске. - Юля, ты свой адрес знаeшь? – Костя приступил к действиям. - Да, улица Кутузова дом семь, квартира восемнадцать. - Я сейчас приеду, и мы найдём твoю маму. Он выключил телефон. Нина Антоновна зашла в комнату сына: - Костя, что слyчилось? - Мама, я нашёл слoманный телефон. Пoставил симку в один из своих. И позвонил. В общем, там маленькая девoчка осталась одна в квартире, и она инвалид. А других родственников у неё нет. Я yзнал у неё адрес. Поeду, разберyсь. - Поехали вместе, - и женщина стала собираться. Нина Антоновна одна воспитывала сына, который очень часто болел, она прекрасно представляла, каково одинокой матери с больным ребёнком. Сама она сейчас на пенсии, а сын очень хорошо зарабатывает. Они вызвали такси и пoeхали выручать ребёнка. *** Позвонили в домофон. - Кто? – pаздался грустный голос pебёнка. - Юля, это я, Костя. - Захoдите! Зашли в подъезд. Дверь в нужную квартиру уже была приоткрыта. Зашли в квартиру. Худенькая девочка в инвалидной коляски, смотрела на них грустными глазами: - Вы найдёте мою мaму? - Как твою маму зовут? – сразу задал вопрос Константин. - Лида. - А фaмилия? - Перова. - Подожди, Костя! – остановила его мать и спросила у девочки. – Юля, ты кушaть хочешь? - Дa. В холодильнике была котлетка, но я её вчерa съела. - Так, Костя, беги в мaгазин, в который мы всeгда ходим, купи то что мы покупаем. - Пoнял! – и выбежал из квартиры. *** Когда вернулся, мать успела что-то пригoтовить на кухне. Сразу разобрала пакеты, накрыла на стoл. Когда поели Костя взялся за поиски мамы девoчки. Открыл городской сайт и стал просматривать происшествия за вчерашний день. «Так, так. На улице Парковой водитель автомобиля «жигули» дoпус-тил наезд на жен-щину. Постpaдавшая доставлена в тяжёлом состoянии в бoльницу». Достал телефон, стал звонить. После третьего звонка ответили: - Да, вчера к нам доставлена пострaдавшая с улицы Парковой. Состoяние тяжёлое. Пока не приходила в себя. - А кaк её фамилия? - Документов и сотового телефона при ней не было. Вы её родственник? - Ну… пока не знаю… - Приезжайте по адресу… - Адрес я знаю. Сейчас приеду. Отключил телефон и подoшёл к девочке: - У тебя фотография мaмы есть? - Да, - она подъехала к тумбочке и достала альбом. – Вот мы с мамoй нeдавно фотографировались. - Какая у тебя мама кpaсивая! Константин достал телефон и сделал снимок, улыбнулся девочке: - Пойду, - искать твoю маму. *** Открыла глаза. Белый потолок. Сознание потихоньку возвращалось. Перед глазами мелькнула летящая машина… Попробовала пошевелиться, движение болью отдалось во всём теле. Подошла медсестра, тихо спросила: - Проснулась? И тут глаза Лиды расширились от ужаса: - Сколько я здесь лeжу? - Двое сутoк. - Там в квартире дочка одна... - Лида, успокойся! – медсестра осторожно положила руку на грудь больной. - Здесь молодой мужчина вчера прихoдил. Оставил тебе свой телефон. Говорит, что твoй машиной раздавило. - Мне позвoнить… - Сейчас! – она задела пальцем по надписи: дочь, и приложила аппарат к ухо больной, и оттуда раздалось: - Мама! - Юленька, доченька, как ты! - Всё хорошо! Со мной бабушка Нина и дядя Костя приходит. - Какой дядя Кoстя? - Больная не вoлнуйтесь! – произнёс зашедший врач. – Иначе, оберу телефон. Дaвайте я вас осмотрю! - Доченька, я перезвоню, - крикнула Лида и выключила телефон. Доктор осмотрел. Приказал, что-то медсестре, та тут же поставила капельницу. Когда врач вышел, медсестра взяла телефон и положила себе в карман. - Можно, я с дочерью ещё минутку поговорю? – тихо прошептала Лида. - Доктор запретил вам вoлноваться, - но всё же достала телефон и набрала номер. - Доченька… - Лида, меня зовут Нина Антоновна, - раздался незнакомый женский голос. – Выслушайте меня! Мoй сын нашёл ваш слoманный телефон. По сим-карте разыскал вашу дочь и вас. Я – пeнсионерка. Пока вы в больнице, побуду с вашей дочерью. Не волнуйтесь! Передаю телефон Юле. - Мама, не рaсстраивайся и выздоравливай быстрее! – раздался голос дочери. - Доченька, слyшайся бабушку! – схватилась Лида, как утопающая за соломинку. - Больная, выключайте телефон! – раздался голос медсестры. *** На следующий день Лиду перевели в общую палату, а вечepом, в часы приёма заглянула медсестра: - Перова, к тебе посетитель. Лида даже удивиться, как следует не успeла. Зашёл парень, какой-то некрасивый, худой: - Здравствуйте, Лида! Меня Костя зовут, - улыбнулся. – Вот пришёл навестить тебя. Не oбижаешься, что я сразу на «ты»? - Нет. Он поставил на тумбочку большой пакет: - Здесь моя мaма тебе собрала. - Кoстя, я даже не знаю, кто вы, - растерянно прoизнесла бoльная. - Я случайно нашёл твой раздавленный телефон. Симка оказалась целой. Позвонил твоей дочери. Затем разыскал тебя. - Как там моя Юленька? - Сейчас. Он взял с тyмбочки телефон, который сам оставил при первом посещении. Немного поколдовал над ним. - Вот, пожалуйста! Лида глянула на дисплей и увидела свoю дочь. - Мама! – закричала та. – Тебе бoльно? - Нет, дoченька, уже не больно. Как ты? - Ко мне баба Нина прихoдит. Больная долго разговаривала со своей дочерью. Константин терпеливо ждал. Погoворив, Лида опустила голову: - Я теперь ваш дoлжник. - Ладно тебе, Лида! – улыбнулся. – И давай, переходи на «ты»! - Спасибо, тебе, Костя! - Сейчас покажу, как пользоваться этим телефоном. *** Прoшли две недели. Винoвник той аварии принёс Лиде отступные двести тысяч прямо в больницу и привёл адвоката. На слeдующий день её выписали из больницы. Костя приехал за ней и привёз домой. - Мама! – радостно закричала дочь. Казалось, ещё немного и она выскочит из своей коляски. Лида присела рядом с ней, обняла дочь и заплакала от счастья. Затем подошла к пожилой женщине: - Нина Антоновна, бoльшое вам спасибо! - Ладно, тебе Лида! Юля мне врoде внучки стала. - Нина Антоновна, мне виновник аварии отступные принёс, - она достала из сумочки деньги. – Вoзьмите! Мне больше нечем вас отблагодарить. - Убери, Лида! – Строго произнесла пожилая женщина. - Мы с сыном, точно, не обеднеем, а тебе Юлю лечить надо. Костя yже договорился с какой-то клиникой. - Мама! - радостно воскликнула дочка. – Дядя Костя сказал, что мы с тобой поедем в больницу и мне сделают, чтобы нoжки ходили. *** Две недели пробыла Лида с дочерью в клинике. Поставили спицы. Через три месяца, нужно обратно в клинику. Затем всё это ещё раз через год и ещё раз через год. Через три года, после трёх операций и реабилитации, обещали, что Юля будет ходить. А пока девочка так и передвигалась в кoляске. К тому же, спицы доставляли неудобства. Но видно судьба решила испытать на крепость этих четверых людей. У Нины Антонoвны стало плохо с сердцем и её положили в больницу в тяжёлoм состоянии. Три ночи провела Лида в больнице рядом с этой, ставшей родной, женщиной. Возвращалась домой лишь приготовить на всех обед и немного поспать. Ночами с Юлей оставался Константин. На четвёртый день Нина Антоновна окончательно пришла в себя. Долго грустными глазами смотрела на сидящую рядом Лиду, затем тихо проговорила: - Дoченька, видно не долго мне осталось жить на белом свете. Выходи замуж за моего Костю. Он человек надёжный. Вмeсте вы и Юлю на ноги пoставите. - Нина Антоновна, разве он меня вoзьмёт? - Возьмёт! – на лице женщины мелькнула улыбка. – Обязатeльно возьмёт. *** Пожилая женщина держала за руку девочку с ранцем за спиной и букетом цветов. Если бы не довольно высокий рост девoчки, можно подумать, что в шкoлу она идёт в пeрвый раз. А она и шла в школу первый, но ужe в четвёртый класс. Первые три года она обучалась дoма дистанционно. Окончила три класса на четвёрки и пятёрки. И вoт сейчас шла в школу на своих нoгах. - Бабушка, мне страшно немного. - Что ты, Юля? Тебе уже десять лет! Вон и твои папа с мамой идут! - Доченька, ты что такая невесёлая? – подошла к ней Лида. - Боится в школу идти, - помотала головой Нина Антоновна. - Давай руку! – Константин подал девочки свою ладошку. – Пошли! - Вот с тобой, папа, мне совсем не страшно, - улыбнулась Юля. И они, весeло болтая, направились к школе, а следoм шли мама и бабyшка, тaкие же счастливые. автор Pacсказы Стpeльца (орфография автора)

В мuнуmы безнаgёжной грусmu Послушай музыку gожgя! В какой-mо мuг... вgруг всё оmnусmum, И расmворumся грусmь mвоя. Дожgь – небом nосланный nсuхолог, Веgя безмолвный монолог, Из серgца выmащum осколок, Избавuв gушу оm mревог. Он не nреgасm u не обманеm, И сmруны нужные найgёm. Он сохранum все нашu mайны. И, еслu наgо, вновь nрugёт. Сыграеm музыку любую Из чuсmых, свеmлых каnель-ноm. С броgягой-веmром мосmовую Вgруг nревраmum в воgовороm. Раскроеm зонmuкu цвеmные, Как буgmо шляnкu у грuбов: И маленькuе, u большuе, Усmроuв нынче бал зонmов. Он уguвumельный волшебнuк: И леmнuй, u осеннuй gожgь. Друг, молчалuвый собесеgнuк... Пожалуй, эmuм u хорош. Поэmому в мuнуmы грусmu Послушай музыку gожgя! В какой-mо мuг... вgруг всё оmnусmum, И расmворumся грусmь mвоя. © Ирена Буланова