Предыдущая публикация
Московская бывальщина
ВАЛЬС
Чем ближе дни военных поминовений, тем чаще думаю, жив ли дядя Гриша. Он еще в бытность мою человеком москвацким — не христарадничал, играл за гонорар. Пусть за сотенную. А даже и за полтинник с мелочью, — глядишь, на пирожок с чаем.
Он на десяток лет младше тех калек, которые по московским шалманам играли. Но те даже не за копеечку — за стакан.
Григорий Васильич из Подмосковья, жил по Киевской дороге где-то у Лесного Городка. Баян на плечи — и в электричку. Обратно — старался засветло. Чтобы наркоманы не побили, выручку не отняли.
Он был в армии старшим сержантом военной музыки. Вместе с другими альтами и баритоном в «секунде» выводил под геликон : ум-ца, ум-ца, ум-ца-ца. Высокие духом духовые марши. Душевные вальсы. «На сопках Манчжурии».
Жену похоронил, полпенсии на коммуналку, тыщонку-другую — брату инвалиду в Смоленскую область.
Еще копил на зубные протезы. В Москве ставить — пустые мечты, дорого. Тогда на автобус, да в Белоруссию, к однополчанам, к баритонисту и барабанщику из бывшего своего оркестра, — в Белоруссии дешевле.
Возле рынка у Горбушки была самая выручка — но менты гоняли. В подземке молодежь проходила мимо баяна. Вокруг дяди Гриши собирались озорные старики с грустными глазами: сыграй, земЕля!
Дядя Гриша растягивал меха, пел хрипловато: «Растаял в далёком тумане Рыбачий, родимая наша земля!»
Мужики — шапки долой.
Это их жизнь в тумане растаяла. Это они, дети той, главной для них войны, когда утопили врагов в своей же крови, — с кормы на нее смотрели, пока их свезли хрен куда. Навидались.
А дядь Гришин баян душу им высветлял и давал сил жить.
Почему так бывает? Как это получалось у Высоцкого?
Да кто ж знает. По кочану.
Пожив среди этих людей с рождения, не сподобишься всякие глупости спрашивать.
Anatoly Golovkov
Следующая публикация
Нет комментариев