Кому досталась сталь

Юрий Урусов
Советские я вспомнил времена,
Решил былые книги почитать…
«Поднятая, - попалась, целина»,
Про сельское хозяйство, так сказать.
Я прочитал и сжались кулаки,
Хотелось кулаков уничтожать:
Вредили нашей власти, как могли,
Мешали целину нам поднимать.
Потом другую книгу прочитал,
Которую Островский сочинил,
Как закалялась сталь в ней описал
И как стремились люди в коммунизм.
А вот попалась книга про войну,
Про то, как защищался Сталинград…
Я обожаю прежнюю страну,
В которой счастлив был и стар, и млад.
И отдавали жизни за неё,
Ни требуя ни денег, ни наград,
Они сражались на смерть за своё,
Не за чужое умирал солдат.
Читать я эти книги не могу,
Обиды душат,

Лыжная прогулка

Юрий Урусов
Гляжу ей завороженно вослед:
«Вот это Бог фигуру бабе дал…»
Жена сказала: «Размечтался, дед,
Такая баба нам не по зубам».
Ответил ей: «Тут зубы ни к чему.
Пожалуйста, препятствий не чини,
Прибавим ходу я тебя прошу,
Догоним эту девушку мечты».
Навеяло про молодость свою,
Каким проворным был я на лыжне…
Я крикнул жинке» «Уступи лыжню,
Хочу сегодня быть я на коне».
А жинка хохотала мне вослед
И дурнем без причины назвала…
Терплю я эту стерву много лет,
Она мою свободу отняла.
Молодку я практически догнал,
Но вдруг она ускорила свой бег…
Я на глазах жены её терял
И засыпал лыжню пушистый снег.
Ушла она за ближний поворот,
Я от обиды чуть не заревел…
Жена сказа

Жертва перестройки

Юрий Урусов
Он слишком мудр, а может нет?
Никто не скажет точно,
Любил закат, теперь рассвет
И матерится сочно.
Когда-то строил коммунизм,
Прорабом был на стройке,
Не любит он капитализм,
Став жертвой перестройки.
Её когда-то поддержал,
Доверился генсеку
И болтовню его считал
За чистую монету.
Коня он быстро осадил,
Но поздно уже было:
В страну вошёл капитализм,
Жульё бабло пилило.
Ходил на митинги потом,
Но всё уже без толку:
Пустил иуда всё на слом,
Родивший перестройку.
Его ж дубинками секли
На площадях московских,
И красный флаг родной страны
Снимали с стен кремлёвских.
Он эту битву проиграл,
Досадно и обидно,
Он красный стяг не предавал,
Но всё же ему стыдно.