...Кто жизни не щадил своей
В разбоях, злато добывая,
Тот думать будет ли о ней,
За Русь святую погибая?
Своей и вражьей кровью смыв
Все преступленья буйной жизни
И за победы заслужив
Благословения отчизны, —
Нам смерть не может быть страшна;
Своё мы дело совершили:
Сибирь царю покорена,
И мы — не праздно в мире жили!..
Кондратий Рылеев. "Смерть Ермака". 1821 год.
Воистину, всё уже написано до нас. Воистину, ничего в этом мире не меняется. И если бы 438 августов назад существовал Телеграм, дружественные каналы ЧВК Ермака Тимофеевича наверняка так же просили бы "не публиковать непроверенные данные и сообщения" относительно судьбы её основателя. А простой русский люд всё так же бы ж
Наши не придут
(Андрей Шигин)
А наши не придут... Такое время ныне –
Не тот сегодня год, война совсем не та.
Никто не слышит глас, взывающий в пустыне.
Да и пустыни нет - сплошная пустота.
И в этой пустоте дорога будет долгой –
Закончились давно короткие пути.
Не вспыхнет Сталинград, и есть земля за Волгой...
Но наши не придут. Откуда им прийти?
Не выведет никто "За Родину!" на бомбах,
Никто не прохрипит: "Даёшь стране угля!"
Гуляют сквозняки в одесских катакомбах,
Зашторен мавзолей под стенами Кремля.
Не встанет политрук, не ткнёт наганом в небо,
Труба не позовёт на подвиг и на труд.
Коль отдали себя комфорту на потребу,
Пора уже понять, что наши не придут!
Так выпьем за де
Новые стихи Амира Сабирова, двадцатилетнего поэта и бойца российский армии. Голос прямо с передовой.
I
Эти люди,
уставшие, голодные,
лежащие со мной в обнимку
без разницы где, штабелями -
блиндаж,
полуразбитая хата хохлов,
вокруг костра,
или без него
на земле,
чужой, перепаханной минами,
но родной.
Они,
пропитавшиеся грязью,
шутят, шутят,
потом внезапно умирают.
И тишина в хате
после выхода,
пацаны говорят, как погиб.
Я молчу.
Кто-то накатит
стопарь
за них.
Хочется плакать,
но не могу,
выйду на улицу,
закурю,
закурю,
закурю,
и, глядя на вспышки
далекие,
вроде «Града»,
рукавом вытру глаза.
Кто помрёт,
Бог рассудит.
"Тебе делать здесь нечего,
тебе надо жить."-
скажет товарищ,
заставший Чеч
Пасхальное
Тот, по чьей молитве Лазарь воскрес —
верь не верь, но так говорят —
Он один, как перст, Он несёт свой крест,
и будет на нём распят.
Раздралась завеса, и тьма окрéст,
и камень гробов разъят.
Но Иуда выдаст, а дьявол — съест,
и Он отправится в ад.
Он каждый год в одну из суббот
оказывался внутри.
Хозяин щерил зубастый рот
и требовал: «Говори!»
Но сомкнув уста — суббота свята —
Он дожидался утра,
а дальше: свет! И смерти нет!
И вынесены врата!
Две тысячи лет Он один ходил,
а сегодня ведёт десант.
Их не остановят ни Javelin,
ни Bayraktar, ни нацбат.
Они опустятся в глубь глубин,
достигнут сумрачных врат.
«Батя, заходим! Гиви, прикрыл!
Работаем, брат Ахмат!»
И днесь не др