ДОХТУРША
Посвящается
Третьяковой Елене,
дерматологу МОНИКИ
им. М.Ф. Владимирского
Солнце неумолимо падало в море, санаторский пляж быстро пустел, а тетка в годах с поредевшими пергидрольными волосами, как ни в чем ни бывало, храпела на лежаке рядом. Пелевин про таких писал: «Возраст уже благополучно эвакуировал ее из зоны действия эстетических характеристик», но жирная грудь ее эротично оттягивала купальник.
Выждав, когда вечерняя прохлада приведет бабу в чувство я пристал к ней, и мы договорились встретиться после ужина.
В мой номер визитерша вошла готовой ко всему. Ярко накрашенное лицо слащаво улыбалось, сиськи в пуш-апе стояли как Эльбрус, ажурные стринги делили здоровую задницу на
Спустя неделю без фанфар и помпы мне выдали диплом. В графе «Период» стояло: 1980 – 1987. Годы в лагере справедливо включили в учебу!
Летом, заехав в Техас, я взял в ментовке еще один паспорт. Первый, в 1985-м, зажал при аресте.
Жил я с двумя ксивами, пока Союз не почил в бозе. Страны давно нет, но техасский ausweis ездит со мной по всему миру – то ли как талисман и память, то ли на всякий случай.
Господа! Я продолжаю публиковать отрывки из своего нового романа "Жулик". Глава 6. Книга издана и уже продается. Обложка на фото
Глава 6
ТЕХАS
Пикнул зуммер, клацнув, открылась решетка, и динамик протрещал:
– Три шага вперед!
Я вошел в тамбур. Дверь, лязгнув, закрылась.
– Фамилия, статья, срок? – хрипел голос.
Повернувшись к темному стеклу, где кто-то невидимый сличал фото с оригиналом, я ответил.
– На выход! – и замок снова щелкнул.
Открылась вторая дверь, и поток света, разбавленный полуденным зноем, ворвался в КПП.
Сколько раз за год я представлял, как сделаю этот последний шаг, но переступив порог, испытал только ярость. Растоптанное человеческое достоинство возвращалось ко мне. Жизнь
Лагерь напомнил о себе года через два. На Таганке в вагон метро вошел нездорового вида, полный мужик и присел рядом. Неожиданно он сказал:
– Гляди, сынок, – и ткнул пальцем в двух военных напротив, – этот, ‒ он указал на подполковника, – хозяин зоны, а майор – его кум.
Я пригляделся: «Похоже, мужик прав. Малиновые фуражки, петлицы. Значки внутренней службы на кителе. Восточный разрез глаз».
А сосед не унимался:
– Не дай бог к ним попасть! В Коми, на лесоповале, мороз за тридцать, начальник еще из дома не вышел, а охрана орет: «Шапки долой! Хозяина встречать!» Садисты, хуже немцев! – и, распаляясь в гне-е, бывший зек тыкал в мусоров «синим» от наколки пальцем. Те делали вид, что говорят н
Господа! Предлагаю вашему вниманию отрывки из 5 главы романа "жулик". Роман издан и уже в продаже.
Глава 5
OUTLAW
Дорога в лагерь оказалась долгой и монотонной. Несмотря на болтанку, зеки дремали, а когда автозак кренился набок, просыпались и снова закрывали глаза. В преддверии неизвестности наши организмы копили силы.
Машина притормозила. Раздалась команда, загудел электромотор, и ворота с лязгом потащились в сторону. Мы прибыли. «Воронок» въехал в зону, конвойный открыл дверь. В смрад будки ворвался свежий морозный воздух.
– Выходи! ‒ и мы попрыгали на снег.
Я огляделся. В сумерках угадывались силуэты казарм, заснеженный плац и двойной забор с колючей проволокой, уходящий за поворот.
Мерный стук колес, покачивание и сгустившийся сумрак подействовали. Я задремал. Мне снилась орущая подо мной девка. Вагон дернуло, телка пропала, но стоны не прекратились. Сосед тоже не спал.
– Вроде баба орет? – спросил я.
‒ Конвой зэчку пользует, ‒ злобно пояснил он.
Утром я проснулся от непривычной тишины. «Столыпин» стоял где-то на задворках и постепенно оживал. Отовсюду кричали: «Веди на дальняк!», однако утомленные сексом менты не торопились. Рычаги воздействия нашлись и здесь. В проход полилось все, что копилось за ночь, и когда вонь зашкалила, солдаты нехотя открыли туалет. К полудню страсти улеглись, «петушки» очистили от фекалий коридор, и подобревший конвой выбросил в окно наши п