В общении с представителями средств массовой информации, а мои встречи с ними были устойчивой традицией – это подтвердят все – я и раньше никогда ничего не скрывал. Ни хорошего, ни плохого. Всегда говорил, как оно есть. Просил писать правду, правду и только правду. Не скрою, удивлялся, когда чаще всего результат был донельзя приглажен, причесан, подпарикмахерен. И дело, думаю, тут не только в свирепой цензуре (увы, она существовала и действовала сплошь по секретным директивам Центра – скрывать тут тоже нечего, жесткой цензуре подвергались даже все мои статьи и книги), но и в личной перестраховке, хронической самобоязни, отсутствии гражданского мужества. Ныне, конечно, все несказанно осмелели