Мы, дети шестидесятых-семидесятых, очень любили хлеб. Не в том смысле, что мы любили его есть, потому что жили плохо, голодно, и хлеб спасал наши юные организмы от недостатка калорий. Мы его любили вообще. Как идею, как символ, как что-то очень важное, незыблемое и прекрасное.
Мы ведь росли на фильмах про войну, на рассказах деда о том, как мамка пекла ему и еще семи его братьям лепешки из лебеды, на бабушкином укоризненном взгляде, когда недоеденная корочка отправлялась в мусор. А ещё бабушка всегда сгребала хлебные крошки со стола в горсть и одним скупым движением отправляла их в рот.
Мы уважали хлеб. Бравировали, конечно, кидаясь горбушками в школьной столовой. Но это был как раз именно
МАЧЕХА
Мамка ушла внезапно.Он, Витька, даже не понял как.Только была весёлая, зацеловывала Витьку, играла с ним, а тут раз... похудела, лысая, улыбается тихо огромными своими глазами, наказывает Витьке жить хорошо, по - человечески и вмиг мамки не стало.
-Сиротка,- шепчутся бабки, - што с им будет теперича? Клавдея-то тоже уже в годах, хде уж ей с мальчонкой справиться?
Охо-хо, грехи наши тяжкие, ить молодая Катерина какая была, а вот гляди- кася, никого не щадит болезня эта проклятущая.
Бабки начали плакать, а Витька ничего не мог понять, он таращился на стол, где в большом, продолговатом ящике, оббитом красным и чёрным материалом, с бумажкой на лбу, лежит кто -то, очень сильно похожий
МУЖ ПОДРУГИ
Фаина рыдала на кухне. Причина была, её любимая единственная подруга разводилась с мужем. Фаина их обоих любила как родных, у нее своей семьи не было никогда, и теперь её устойчивый уютный мирок рушился.
Причину ни подруга Ирина, ни её муж Виктор конечно рассказывать не хотели, сказали это личное. Фаина кивнула, - Конечно, ребята, я не буду вас расспрашивать, есть вещи, которые даже лучшим друзьям не стоит говорить.
Но сама Фаина то и дело мысленно возвращалась к этой теме. Может быть это некрасиво, но Фаину один вопрос терзал - ну ведь кто-то же из них виноват? Ведь так не бывает, чтобы не было виноватых. Конечно не бывает! Фаина старалась не думать плохо о своих близких друзь
СВОЙ РЕБЕНОК..
Сегодня из детского сада Наташу забирала мама.
- В магазин зайдем. Мама улыбалась и девочка сразу заметила, что сегодня у нее хорошее настроение. А в последнее время это так редко бывало!
- Что тебе купить? Шоколадку или банан? - Спросила она.
- Мам, а давай корм купим? Для котика. Он меня всегда во дворе ждет, я его глажу.
- Наташ, ты же знаешь, что у нас на такое денежек нет! Наташка огорченно отвернулась...
Мама долго стояла возле прилавка со спиртным, потом, тяжело вздохнув, выбрала водку. Побольше и подешевле. Заметив осуждающий взгляд дочери, попыталась оправдаться:
- Это папа просил. Ты же не хочешь его огорчить? Про шоколадку Наташа не напомнила, а мама, торопясь ра
МАТУШКИНЫ ЗАСТУПНИКИ
Федюшка с Фенечкой с матушкой жили.
Вся округа их матушку, Устинью Трифоновну, знала. Так она умела роды принять, что как где новый человек в мир приходит, так ее обязательно звали. Она и роженицу успокоит, и боль утишит, и все, как надо сделает. Руки у нее были ласковые, и сердце отзывчивое.
Бывало, матушка в соседнее село пойдет, совсем рядом. Федюшка с Фенечкой под вечер побегут ее встречать на дорогу. Дорога туда через поле идет, в поле светло да радостно! А самая малость той дороги - мимо погоста. Кресты стоят темные, ребятишкам боязно. Станут они поодаль, и смотрят. А как увидят матушку из-за лесочка, тут и страху конец!
- Как это тебе не страшно через погост х
Консьержка | Арина Беляева
В доме номер 350 по улице Лесной консьержку побаивались и за глаза называли Бабкой Ёжкой. Хотя вообще-то не только за глаза — ещё за длинный крючковатый нос, спутанные седые волосы и торчащий изо рта зуб. Поговаривали, что если посмотреть ей в лицо, то можно навлечь проклятье на себя и свою семью до седьмого колена, поэтому в лицо ей старались не смотреть — бросали быстрое «здравствуйте» и торопились скрыться в квартире.
Когда кто-то чужой приходил в гости к жильцам, старуха шумно втягивала носом воздух и прикрывала глаза. Казалось, ещё немного, и она скажет что-то вроде «фу, фу, русским духом пахнет!». Или, наоборот, басурманским… люди-то ведь не из этого до