Предыдущая публикация
45 лет спустя.
Гигиея. Кабинет Портрет. Ч. II.
Казалось бы, подумаешь памятник – некий символ воплощенный в камне или металле. Но суть ведь не в форме, а в символическом содержании, в соотнесении этого содержания к каждому из нас. По сути в этом памятнике академической Гигиеи сконцентрированная суть Alma Mater (матери кормилице – академии) и одной из основ медицины – гигиены, на которой зиждется гармония с Природой. Считается, что основным её принципом являлась чистота во всех сферах существования человека: физическом, энергетическом, эмоциональном и мыслительном.
Каждый выпускник Военно-медицинской академии хоть однажды запечатлел себя около старшей дочери Эскулапа – Гигиеи. А некоторые, после выпуска нежно разглаживали её грудь до золотистого блеска, хоть это и было категорически запрещено (см. в интернете рассказ: «Грудь богини Здоровья»). Однако традиции порой выше запретов.
Ресторан, который предложил для встречи Сергей Шустов, по моему мнению, оказался лучшим вариантом из тех, где нам приходилось встречаться. Ранее мы проводили встречи: в офицерском зале ещё старой академической столовой, в ресторане «Невский», в Петергофе и в отеле «Санкт-Петербург». Место, где решено было отпраздновать 45-летие выпуска, обсуждалось заранее о время конспиративных встреч в известной всем питерцам «Пивораме».
Ресторан «Кабинет Портрет» с банкетными залами очень уютный, расположен в центре города подле метро «Владимирская». Весь наш курс расположился в банкетном зале компактно подле четырех больших круглых столах по восемь-девять человек. Начальнику курса и его супруге предложили занять такое место, чтобы они видели всех, все видели их. В этом году нашему Папе исполниться 90 лет и каждый всматриваясь в него где-то в глубине души хотел бы прожить его годы. Держался он очень бодро.
Меня назначили тамадой, функцию которого я и исполнял до конца нашей встречи. Вместе с первым тостом последовало предложение утвердить начальника курса в звании почетного сокурсника нашего Курса. Ранее он уже был занесен навечно в списки Курса в книге «Наш Курс».
Человеческая память имеет свойство забывать, из неё стираются и постепенно затухают, полученные ранее впечатления, события, люди. Чтобы это не происходило необходимо периодически инициировать воспроизведение сформированных ранее так называемых энграмм (следов) памяти. Как известно, извлечение информации из памяти возможно посредством зрительных, слуховых и других воздействий, а также благодаря словесно-логических ассоциаций и, что не мало важно, активации эмоциональной памяти.
Поскольку меня выбрали тамадой, я постарался направить наше неформальное, в том числе и эмоциональное, общение в русло коллективных воспоминаний событий 1972-1978 годов, – времени нашей молодости и проявления самых лучших сторон совместной жизни и учёбы в академии.
Первый тост произнёс наш общий Папа. Он говорил о том, что наш Курс был для него особенным и дорогим. От себя добавлю – это и немудрено – мы у него были первыми, а вы знаете, как папы относятся к своим первенцам. Вторым заслужено выступил наш академик РАМ – Юра Полушин, сообщивший по секрету, что дружеская атмосфера Курса послужила основой для реализации профессионального потенциала каждого из нас и дружеские отношения неоднократно проявлялись в жизни в самых разных ситуациях. В частности он вспомнил очень теплую дружескую встречу в Афганистане с нашим сокурсником и старшиной офицерского состава Курса – Александром Гладковым.
Вспомнили мы поимённо и всех тех, кого уже, к великому нашему сожалению, уже нет с нами. Таковых оказало уже почти треть от числа выпуска 1978 года. Несколько слов сказала и Катя Барашкова, вдова нашего друга Володи Барашкова. Надо отдать ей должное, она постоянно посещает наши встречи, – за что мы ей благодарны. За столом тамады сидела и вдова Олега Райгородского. Спасибо вам, супруги наших друзей, что не забываете нас – живых, собравшихся на эту встречу.
Особые слова благодарности надо сказать о нашем организаторе, прекрасном человеке – отличнике и профессоре Сергеи Шустове. Песни и стихи этого «казармленного поэта» знает большинство Курса. Круг его близких друзей не ограничивался 3-им взводом, а, можно сказать, распространялся на самую широкую публику за пределами академии.
«Шустов все слышит, видит и знает, / Начальник курса ему доверяет. / Обласкан на Курсе, на факультете, / Несколько раз упомянут в газете. / Солнце тускнеет с Шустовым рядом, – / Шустов известен всему Ленинграду!», – с определённой долей иронии пели мы с Майклом, пятикурсники, специально написанную нами по случаю дня рождения Шустова, песню (см. рассказ в интернете: «Дни рождений и беглое знакомство с нашей компанией»).
Ещё одно слово было предоставлено другому нашему профессору – Володе Сорока. Наш Курс должен быть ему благодарен за то, что каждый из нас остался навечно на страницах, изданной благодаря его стараниям и написанной им и др., книги «Наш Курс».
Кроме него, за столом тамады взял слово ещё один профессор – Женя Новиков. Могу передать только свои впечатления: несмотря на то, что с ним мне не приходилось близко соприкасаться, Женя с этой встречи останется в моей памяти, как замечательный человек и достойный представитель нашего Курса, несмотря на то, что проучился с нами всего 2 года. Затем он закончил ПервыйМед, а через некоторое время стал трудиться на кафедре акушерства и гинекологии нашей академии. Вследствие известных только ему причин за столом он не выпивал, находясь тем неимение в приподнятом настроении.
За соседнем столом «во славу нашего Курса» произнёс свой спич другой наш профессор – Володя Столяр. Кстати сказать, он тоже не употреблял спиртного, так как прибыл к нам из Москвы на автомобиле. Я намеренно привел в пример этих наших однокурсников, чтобы подчеркнуть: в этот день мы собрались не для того, чтобы выпить, а чтобы пообщаться и вспомнить нашу молодость.
Ведь одним из принципов студентов всех народов был песенный призыв: «Будем веселы, / Пока мы молоды! / После веселой молодости, / После тягостной старости / Нас примет земля… Да здравствует Академия! / Да здравствуют преподаватели! / Да здравствует каждый в отдельности! / Да здравствуют все вместе! / Пусть всегда они процветают!» Этот старинный гимн Gaudeamus (первый куплет) тамада позволил себе, отдавая дань студенческой традиции, спеть на латыни.
Всем запомнились эмоциональные выступления Лёни Никулина, оттеняющие дружеские отношения на нашем Курсе, словами, трогающими до глубины души. Замечательному выступлению Юры Клейменова, в качестве представления предшествовала казармленная песня: «Паша Дутов откричи скорей проверку, / Клема Черт нам про подъем не говори. / Наше дело не идет под вашу мерку, / Мы быть может не вернёмся до зори…» Не каждый на Курсе удостоился своей фамилией или прозвищем остаться навечно в песне.
Из москвичей произнес тост замечательный хирург Юра Васильев, известный среди сокурсников как Фил (Экспозито). Он рассказал встрече с десантником, орденоносцем и спецназовцем Валерой Яценко, о котором, к сожалению, в настоящее время нет никакой информации. Я дружил с Валерой и даже после третьего курса на летних каникулах был у него в гостях на Украине. Его отец был директором крупного колхоза (на фото слева Валера справа от меня).
Вспоминая наши бесшабашные молодые годы, я продекламировал стихи (из ранних) нашего однокашника Сергея Воликова, по прозвищу Вульфиус: «Когда я был поэтом, мне было восемнадцать, / И всё хотелось драться, меня тянуло в бой. / Я мог зимой и летом в одной рубашке шляться, / Могло ж такое статься, что был я сам собой. / Когда я был поэтом за тонким силуэтом, / Весь день я мог гоняться по людной мостовой, / С разбитою гитарой «Корсара» пел на пару / И с этой песней старой входил я в дом любой. / Когда я был поэтом, я не просил советы, / Я рисовал рассветы, закаты рисовал. / Но пролетели птицы, пролистаны страницы, / И мне лишь только снится, что я поэтом стал».
А Майкл по моей просьбе прочитал стихи другого нашего курсового поэта Володи Бергольцева, по прозвищу Ива: «Нас век обокрал словно мелкий воришка, / Всучил мотоциклы и контрацептивы, / Забрал лошадей, шпоры, шпаги, манишки – / Всё то, о чём страстно мечтали мальчишки, / Таская из сада незрелые сливы. / Мечтали стать бардами, кавалергардами, / В седле, чтоб сквозь дым на сражение мчаться, / Кирасой сверкали, дрались алебардами / И джунглях далёких могли с леопардами / Схватится, ведь им не пристало бояться…» Продолжение этих стихов пересказывать не стану – лучше меня это сделал в тот день Миша Веселовский.
Ещё многие выступали на этой встрече с замечательными словами в адрес нашего Курса – всех не перечесть. Пусть простят меня те, кого я не упомянул.
Каждый выпускник Военно-медицинской академии хоть однажды запечатлел себя около старшей дочери Эскулапа – Гигиеи. А некоторые, после выпуска нежно разглаживали её грудь до золотистого блеска, хоть это и было категорически запрещено (см. в интернете рассказ: «Грудь богини Здоровья»). Однако традиции порой выше запретов.
Ресторан, который предложил для встречи Сергей Шустов, по моему мнению, оказался лучшим вариантом из тех, где нам приходилось встречаться. Ранее мы проводили встречи: в офицерском зале ещё старой академической столовой, в ресторане «Невский», в Петергофе и в отеле «Санкт-Петербург». Место, где решено было отпраздновать 45-летие выпуска, обсуждалось заранее о время конспиративных встреч в известной всем питерцам «Пивораме».
Ресторан «Кабинет Портрет» с банкетными залами очень уютный, расположен в центре города подле метро «Владимирская». Весь наш курс расположился в банкетном зале компактно подле четырех больших круглых столах по восемь-девять человек. Начальнику курса и его супруге предложили занять такое место, чтобы они видели всех, все видели их. В этом году нашему Папе исполниться 90 лет и каждый всматриваясь в него где-то в глубине души хотел бы прожить его годы. Держался он очень бодро.
Меня назначили тамадой, функцию которого я и исполнял до конца нашей встречи. Вместе с первым тостом последовало предложение утвердить начальника курса в звании почетного сокурсника нашего Курса. Ранее он уже был занесен навечно в списки Курса в книге «Наш Курс».
Человеческая память имеет свойство забывать, из неё стираются и постепенно затухают, полученные ранее впечатления, события, люди. Чтобы это не происходило необходимо периодически инициировать воспроизведение сформированных ранее так называемых энграмм (следов) памяти. Как известно, извлечение информации из памяти возможно посредством зрительных, слуховых и других воздействий, а также благодаря словесно-логических ассоциаций и, что не мало важно, активации эмоциональной памяти.
Поскольку меня выбрали тамадой, я постарался направить наше неформальное, в том числе и эмоциональное, общение в русло коллективных воспоминаний событий 1972-1978 годов, – времени нашей молодости и проявления самых лучших сторон совместной жизни и учёбы в академии.
Первый тост произнёс наш общий Папа. Он говорил о том, что наш Курс был для него особенным и дорогим. От себя добавлю – это и немудрено – мы у него были первыми, а вы знаете, как папы относятся к своим первенцам. Вторым заслужено выступил наш академик РАМ – Юра Полушин, сообщивший по секрету, что дружеская атмосфера Курса послужила основой для реализации профессионального потенциала каждого из нас и дружеские отношения неоднократно проявлялись в жизни в самых разных ситуациях. В частности он вспомнил очень теплую дружескую встречу в Афганистане с нашим сокурсником и старшиной офицерского состава Курса – Александром Гладковым.
Вспомнили мы поимённо и всех тех, кого уже, к великому нашему сожалению, уже нет с нами. Таковых оказало уже почти треть от числа выпуска 1978 года. Несколько слов сказала и Катя Барашкова, вдова нашего друга Володи Барашкова. Надо отдать ей должное, она постоянно посещает наши встречи, – за что мы ей благодарны. За столом тамады сидела и вдова Олега Райгородского. Спасибо вам, супруги наших друзей, что не забываете нас – живых, собравшихся на эту встречу.
Особые слова благодарности надо сказать о нашем организаторе, прекрасном человеке – отличнике и профессоре Сергеи Шустове. Песни и стихи этого «казармленного поэта» знает большинство Курса. Круг его близких друзей не ограничивался 3-им взводом, а, можно сказать, распространялся на самую широкую публику за пределами академии.
«Шустов все слышит, видит и знает, / Начальник курса ему доверяет. / Обласкан на Курсе, на факультете, / Несколько раз упомянут в газете. / Солнце тускнеет с Шустовым рядом, – / Шустов известен всему Ленинграду!», – с определённой долей иронии пели мы с Майклом, пятикурсники, специально написанную нами по случаю дня рождения Шустова, песню (см. рассказ в интернете: «Дни рождений и беглое знакомство с нашей компанией»).
Ещё одно слово было предоставлено другому нашему профессору – Володе Сорока. Наш Курс должен быть ему благодарен за то, что каждый из нас остался навечно на страницах, изданной благодаря его стараниям и написанной им и др., книги «Наш Курс».
Кроме него, за столом тамады взял слово ещё один профессор – Женя Новиков. Могу передать только свои впечатления: несмотря на то, что с ним мне не приходилось близко соприкасаться, Женя с этой встречи останется в моей памяти, как замечательный человек и достойный представитель нашего Курса, несмотря на то, что проучился с нами всего 2 года. Затем он закончил ПервыйМед, а через некоторое время стал трудиться на кафедре акушерства и гинекологии нашей академии. Вследствие известных только ему причин за столом он не выпивал, находясь тем неимение в приподнятом настроении.
За соседнем столом «во славу нашего Курса» произнёс свой спич другой наш профессор – Володя Столяр. Кстати сказать, он тоже не употреблял спиртного, так как прибыл к нам из Москвы на автомобиле. Я намеренно привел в пример этих наших однокурсников, чтобы подчеркнуть: в этот день мы собрались не для того, чтобы выпить, а чтобы пообщаться и вспомнить нашу молодость.
Ведь одним из принципов студентов всех народов был песенный призыв: «Будем веселы, / Пока мы молоды! / После веселой молодости, / После тягостной старости / Нас примет земля… Да здравствует Академия! / Да здравствуют преподаватели! / Да здравствует каждый в отдельности! / Да здравствуют все вместе! / Пусть всегда они процветают!» Этот старинный гимн Gaudeamus (первый куплет) тамада позволил себе, отдавая дань студенческой традиции, спеть на латыни.
Всем запомнились эмоциональные выступления Лёни Никулина, оттеняющие дружеские отношения на нашем Курсе, словами, трогающими до глубины души. Замечательному выступлению Юры Клейменова, в качестве представления предшествовала казармленная песня: «Паша Дутов откричи скорей проверку, / Клема Черт нам про подъем не говори. / Наше дело не идет под вашу мерку, / Мы быть может не вернёмся до зори…» Не каждый на Курсе удостоился своей фамилией или прозвищем остаться навечно в песне.
Из москвичей произнес тост замечательный хирург Юра Васильев, известный среди сокурсников как Фил (Экспозито). Он рассказал встрече с десантником, орденоносцем и спецназовцем Валерой Яценко, о котором, к сожалению, в настоящее время нет никакой информации. Я дружил с Валерой и даже после третьего курса на летних каникулах был у него в гостях на Украине. Его отец был директором крупного колхоза (на фото слева Валера справа от меня).
Вспоминая наши бесшабашные молодые годы, я продекламировал стихи (из ранних) нашего однокашника Сергея Воликова, по прозвищу Вульфиус: «Когда я был поэтом, мне было восемнадцать, / И всё хотелось драться, меня тянуло в бой. / Я мог зимой и летом в одной рубашке шляться, / Могло ж такое статься, что был я сам собой. / Когда я был поэтом за тонким силуэтом, / Весь день я мог гоняться по людной мостовой, / С разбитою гитарой «Корсара» пел на пару / И с этой песней старой входил я в дом любой. / Когда я был поэтом, я не просил советы, / Я рисовал рассветы, закаты рисовал. / Но пролетели птицы, пролистаны страницы, / И мне лишь только снится, что я поэтом стал».
А Майкл по моей просьбе прочитал стихи другого нашего курсового поэта Володи Бергольцева, по прозвищу Ива: «Нас век обокрал словно мелкий воришка, / Всучил мотоциклы и контрацептивы, / Забрал лошадей, шпоры, шпаги, манишки – / Всё то, о чём страстно мечтали мальчишки, / Таская из сада незрелые сливы. / Мечтали стать бардами, кавалергардами, / В седле, чтоб сквозь дым на сражение мчаться, / Кирасой сверкали, дрались алебардами / И джунглях далёких могли с леопардами / Схватится, ведь им не пристало бояться…» Продолжение этих стихов пересказывать не стану – лучше меня это сделал в тот день Миша Веселовский.
Ещё многие выступали на этой встрече с замечательными словами в адрес нашего Курса – всех не перечесть. Пусть простят меня те, кого я не упомянул.
Следующая публикация
Комментарии 2