ПРАВОСЛАВИЕ

15 января - Преставление (1833), второе обретение ( 1991) мощей преподобного Серафима Саровского. Проповедь митрополита Антония Сурожского 15 января 1978 г. Рядом с иконой святого Серафима Саровского, память которого мы сегодня совершаем, в нашем храме лежит под стеклом небольшой кусок материи; это дар, полученный уже несколько лет назад, частица той рубахи, которую святой Серафим носил, когда был застигнут в лесу разбойниками и до полусмерти ими избит. Он мог защищаться, он был крепок телом, несокрушим духом, вооружён тяжёлым топором; но, по образу Христа, Который, как агнец перед стригущими Его безгласен, который наподобие ветхозаветного образа Христова Мужа скорбей, Который принимает не только унижение, но и биение, раны и смерть, без сопротивления отдавая Себя, и через это получая власть просить, - так и Серафим отдал себя в руки разбойников. До крови он поверил Христу… От нас такой жизни не требует никто; от нас ожидается, чтобы мы были верны жизнью, а не смертью; никто не требует от нас, чтобы мы кровью запечатлели нашу веру и верность Христу. А как мы бываем малодушны, испуганы, как легко мы забываем, что мы Христовы, и прибегаем к мерам защиты своей жизни, своей чести, своего имущества, всего своего, которое не Христово, принадлежит миру, духу язычества. Подумаем об этой капле крови и о том, что она говорит нам; не будем за неё восхвалять Серафима – ему наша похвала не нужна. Хвалить может тот, кто сам, делом, а не только словом, прошёл подобным, одинаковым путём, и изведав его трудности, может другого похвалить за то, как мужественно, как терпеливо, как прекрасно он дошёл до цели. Наша похвала даже не выражает изумления, а только удивление тому, что бывают такие люди. И как жалко за себя, за всех нас, что мы теперь так измельчали, что удивляемся тому, что было таким обычным, таким естественным каких-то пятнадцать столетий тому назад. Когда читаешь страницы календаря, видишь: здесь десять тысяч человек сожжены в Никодимии, там сорок человек потоплено в озере; там один человек умер одинокой смертью… Мужчины, женщины, дети не колебались отдать свою жизнь, отдать до конца, прожить её по-Христову и отдать, вернуть её Богу достойно своего христианского имени. Сейчас никто не просит нас её вернуть; но Христос зовёт нас к тому, чтобы мы её прожили достойно Христа. И вот, взглянем ещё раз на этот лоскуток материи, на эту каплю крови, на лик Святого Серафима, и поставим перед собой вопрос: А я? Как я отвечаю, когда передо мной стоит не угроза даже, а насмешка? Как я отвечаю, когда передо мной стоит соблазн? Я живу изо дня в день, когда меня кротко и твёрдо зовёт Господь, и требовательно, соблазнительно, грубо манит тёмная власть? Где я стою? Помоги нам Господь вдуматься в это… Примечание. Может кто вдруг из новоначальных не слышал историю о разбойниках - привожу её на всякий случай Всегда светлый и радостный, святой старец принимал людей с лаской и любовью, называя каждого “радость моя.” И каждый уходил от него утешенный, неся ему за это различные дары, которые он тотчас раздавал бедным.  Прослышали о нём злые люди и, думая, будто у св. Серафима много денег, решили ограбить его. Однажды, когда он рубил в лесу дрова, подошли три мужика и стали требовать от него денег. — К тебе ходят мирские люди и деньги носят, — говорили они, но подвижник отвечал им: Я ни от кого ничего не беру. Грабители не поверили, и один из них кинулся на св.. Серафима сзади, чтобы свалить его на землю, но вместо того сам упал. Преп. Серафим с молоду отличался большой физической силой и теперь, вооружённый топором, мог смело и с успехом защищаться, но святой Подвижник вспомнил слова Спасителя: “Все, взявшие меч, от меча и погибнут”; он опустил топор на землю, сложил руки крестообразно на груди и сказал: — Делайте, что вам надобно. — Он решил потерпеть страдания безвинно. Один из злодеев, подняв топор, сильно ударил св. Серафима обухом по голове. Изо рта и ушей св. подвижника хлынула кровь, и он в беспамятстве упал на землю. Злодеи потащили Святого к сеням его кельи и по дороге били топором и кольями. Связав руки и ноги св. Серафиму, грабители оставили его в сенях, а сами бросились в келью, думая найти там деньги. В убогом жилище пустынника они всё перерыли, разломали печь, взломали пол и ничего не нашли... Страх напал на них, — они поняли, что безвинно и напрасно избили святого человека и в ужасе бросились вон... Между тем св. Серафим едва мог прийти в чувство от полученных жестоких побоев. Кое-как развязал он себе руки и ноги, помолился, чтобы Бог простил его обидчиков и, проведя ночь в келье среди ужасных страданий, утром побрёл в монастырь. Вид святого Подвижника был ужасен. Волосы на голове и в бороде его были спутаны, смочены кровью, покрыты пылью и сором, лицо и руки — в синяках, несколько зубов вышиблено, окровавленные одежды местами присохли к ранам. Ужаснулась братия, увидев св. Серафима в таком состоянии. Попросив пригласить отца настоятеля и монастырского духовника, Преподобный слабым голосом с трудом мог рассказать всё, что с ним случилось. Первые восемь дней преп. Серафим страшно страдал: не мог принимать ни пищи, ни питья, не мог даже спать от страшной боли. В обители уже не надеялись, что он останется в живых. На седьмой день болезни настоятель послал в ближайший город за врачами. Когда врачи собрались для совещания у постели страдальца и обсуждали положение больного, преподобный уснул и в тонком сне сподобился дивного видения. Явилась ему Богоматерь с апостолами Петром и Иоанном. Она подошла к одру больного с правой стороны и, обратившись в сторону врачей, сказала: “Что вы трудитесь?” Потом, взглянув на св. подвижника, произнесла: “Сей — нашего рода.” Видение на этом кончилось. Больной проснулся. В это время пришёл настоятель и предложил больному воспользоваться помощью врачей. Но, к немалому удивлению всех, преп. Серафим решительно ответил, что не желает пособия от людей, предоставляя свою жизнь Господу Богу и Пресвятой Богородице. Между тем после чудесного видения Преподобный исполнился неизречённой радости, и его восторженное состояние продолжалось часа четыре. Потом он успокоился, вошёл в своё обычное душевное состояние и почувствовал облегчение от болезни. Силы стали возвращаться к нему: он встал с постели, начал ходить по келье и в девятом часу вечера, в первый раз после избиения, принял немного пищи. С этого времени здоровье Саровского подвижника стало постепенно улучшаться, но следы от полученных побоев остались у него до самой смерти.