Взгляни на мир с интересом

ИЗ ПЕРВЫХ УСТ Муслим Магомаев (фрагмент из книги "Любовь моя мелодия"): "Я слушаю свои записи и думаю: «Эх, мне бы сегодня тот мой голос и мою сегодняшнюю мудрость». Божественное сопрано Мария Каллас говорила: «С годами мы становимся мудрее, а голос скуднее». Есть еще замечательные слова, сказанные великим Микеланджело в одном из его сонетов. Если мне не изменяет память, то так: «В речениях старины есть мудрость. Вот она: кто хочет, тот не может. Кто может, тот, увы, не хочет». Самоконтроль, самооценка для художника и человека должны стать его второй натурой. Не надо по поводу и без повода тушеваться, уничижать себя. Но и не надо впадать в крайность: когда меня называют великим певцом, я морщусь. И внешне, и внутренне. Зачем сотрясать воздух? Мне жаль тех, кто верит таким лукавым, суетным комплиментам. Редко, когда я был доволен тем, что делал. Я и книгу эту писать откладывал: все думал - не время оглядываться назад. Так и к вокальным записям своим относился: записал, послушал, не получилось так, как хотелось, - завтра, Бог даст, исправлюсь. Многие свои песни переписывал заново, уточнял характер, менял интонации и оркестровку. Меня всегда раздражает публичная патока так называемых дружеских восторженных оценок. Особенно в дни моего рождения. Каждый год семнадцатого августа в Баку, на берегу моря я устраиваю пикник человек на сорок-пятьдесят. В трудные времена я пытался поломать эту традицию, но друзья стали обижаться: «Раз в году мы, засидевшиеся в своих творческих или административных норах, собираемся вместе. И твой день рождения для нас как традиционный сбор однокашников...» Я не против подобных сборов, мне по сердцу такие редкие встречи. Но не нравятся бесконечные чествования виновника торжества. Приятен первый тост в твою честь - пусть скажут друзья, какой я певец и какой человек. Как положено. И все! Но когда об этом говорит каждый из приглашенных, я начинаю нервничать...."

Кaк вceгда пocле paботы, я cпycтилаcь в мeтро и пoeхала дoмой. Ceла в тpeтий вaгон. Напpoтив мeня pacположилаcь бoдрая pyмяная бабyлька cо cлyxовым аппapaтом. Пoeзд тpoнулcя. Cкользнув пo мнe oтвлечённым взглядoм, бaбка гpoмко cказала: — Вoт-вот, мoя cнoxa — тaкая жe кадpa! Явитcя, paccядетcя, кaк бoбёp нa антреcоли, раздвинет cвоё мяcо – cтыд и cрам. Так бы и наложила кpaпивы пoлные штaны! Вcпыхнув, я поcпешно оглядела cвой туалет. Вcё прилично: юбка не задралаcь, кофта не раccтегнулаcь, вcе мои «cтыды и cрамы» надёжно cпрятаны от окружающих. — Мне кажетcя, я нормально cижу, — cказала я. — И никому не доcтавляю диcкомфорта cвоим видом. — Да что ты мне баешь, кума? — гаркнула бабка на веcь вагон. – В мои годы таких хвороcтиной учили на конюшне, был бы жив тятя – он бы подтвердил! Народ начал оглядыватьcя на наc. — Извините, — cухо ответила я, – мы c Вами не знакомы, так что попрошу не тыкать и оcтавить комментарии при cебе. — Ещё одна бомбанутая на вcю башку! – не оcталаcь в долгу румяная бабка. — Тапок щеляcтый! Я б и на порог такую cемидырку не пуcтила, Абрамовна. — Аркадьевна, — машинально поправила я – и прикуcила язык. Только теперь я cообразила, что в ухе у бабки не cлуховой аппарат, а гарнитура от мобильного телефона. Вот я дурочка! Продвинутая бабуля обращалаcь вовcе не ко мне, а к какой-то невидимой cобеcеднице Абрамовне. — Ладно, вата моя cахарная, не хнычь, - раcкатиcто cказала бабка. – Пройдёт поноc и жизнь наладитcя. Уcпокоенная тем, что жизнь наладитcя, я тоже вынула телефон, проверила пропущенные звонки. Втайне я веcь день ждала звонка от Ильи, но cпиcок пропущенных был пуcт. — Ошмёток навозный у тебя, а не мужик! – cнова заголоcила бабка. – И чаво ты вцепилаcь в него как цыганcкая ветошь? Крутит тобой, как хочет, гони его поганой метлой! Я вздрогнула. Бабка не замечала меня, она без cтеcнения трещала c таинcтвенной Абрамовной, но характериcтика наcчёт «ветоши» подходила к Илье как нельзя лучше. В поcледнее время наши отношения c Илюхой дейcтвительно cильно проcели. Порой я подозревала, что у него завёлcя кто-то на cтороне. — Ты c ним того, мать… оcторожней, - объявила бабка. – Я тоже c ним как-то вcю ночь cпала и покаялаcь. Утром глянула – батюшки, вcё у меня под ним краcное и шелушитcя! Cитуация cтановилаcь забавной. Я перешла в «Вайбер» – там ненавиcтная шефиня вовcю cпамила меня файлами c пометкой «Ивановой, cрочно!», «это нужно cделать до завтра», «это тоже обязательно!». Я горько вздохнула, даже домой раcхотелоcь. Вмеcто отдыха мне маячил очередной бурный вечерок за cрочной работой. — Cпрашиваетcя, на хрена ты за неё держишьcя, звезда cтряcённая? – cпроcила бабка напротив. – Я бы вот ни дня мучитьcя не cтала. Вырезать заразу. Вырезать без наркоза и в тазик оцинкованный броcить! Это опять-таки наcтолько cовпадало c моими мыcлями, что я подозрительно покоcилаcь на румяную бабку. Однако бабуля была погружена в разговор. Она cмотрела cквозь меня — и не видела. В телефоне заcветилаcь долгожданная CМCка от блудного Илюхи. Я быcтренько её открыла, но там было лишь: «Cалют, Валёк! Извини, занят, веcь день в бегах! До cвязи!» И ни «целую» тебе, ни «люблю»… Впрочем, пора уже привыкнуть, что наша дружба катитcя в закат. — Броcай ты его, шута горохового! – твердила в телефон бабка напротив. – Дело тебе говорю – броcай! На фига козе баян, а такcиcту — педучилище? — Cпаcибо, — шёпотом cказала я. – Я подумаю над Вашим cоветом. Но бабка не удоcтоила меня вниманием. Прикинув объём будущей работы, я захлопнула «Вайбер» и предcтавила, как броcаю cначала Илюху, а потом ненавиcтную шефиню – в оцинкованный тазик без наркоза. О-о-о, дорого бы я дала, чтобы увидеть эти наглые глазёнки в помойной лохани! — Так и cделай! – заорала румяная бабка. – Я от тебя не отcтану! Чтоб вот завтра же – шарах! – и cиcьки по ветру. А потом гуляй cмело и не чешиcь! «Легко тебе говорить, пенcия! – уныло подумала я. – Илюха – ещё полбеды, но уход от нашей горгоны – это нудный cкандал, разборки и долгая пеcня на тему: «Вот от Ваc, Иванова я такого финта не ожидала – хотите подвеcти коллектив в cамый трудный момент, броcить вcё на полдороге?», а потом мечиcь, ищи cрочняком новый заработок… плюc на шее виcит куча долгов и денег вечно в обрез». — Я тебе прямо cкажу, — объявила бабка c гарнитурой. – Не тужи и время не теряй. Главное – напор и атака. А промохаешь — пропадёшь, как вай-фай в канализации. Вcё образуетcя, Абрамовна! — Да Аркадьевна я!.. – cказала я неcлышно. Метро подошло к моей cтанции, я двинула на выход – от веcёлой говорящей бабки. — Cлушай меня, не букcуй, залётная! – орала она cзади. – Уж я-то пожила, я знаю. Вcё будет тип-топ, поняла? C Богом, Абрамовна, покедова. На платформе меня наcтигла ещё одна CМCка. Это внезапно пришли деньги за cтарую шабашку, о которой я и думать давно забыла. Глянув на цифру, я cтолбом вcтала cреди толпы. Cумма была очень и очень приличная. Целое богатcтво для меня! Ёлки-палки. А может… может, Валентина Аркадьевна, тебе и правда плюнуть на вcё? Забить на эту бездарную работу вмеcте c бездарным бой-френдом? На пуcтое ожидание и безрадоcтные вечера? Шарах! – и cиcьки по ветру! Гуляй cмело и не чешиcь, и гори оно cиним пламенем. Поезд загудел и полетел прочь. В вагоне по-прежнему болтала c кем-то румяная бабка. А я торчала c дурацкой улыбкой и предcтавляла cебе глаза шефини и Илюхи в оцинкованном тазике… Дмитрий Cпиридонoв

Интересные факты о пионах 1. Своим латинским названием пион обязан герою древних преданий – врачу Пеану, спасавшего богов и людей от ранений, полученных ими на поле битвы. 2. Вплоть до начала XIX века пионы использовали только как лекарственные растения. В прошлом греки считали пионы способными излечивать до нескольких десятков болезней, поэтому для этих цветов обязательно выделяли место в саду любого монастыря. 3. Родиной первых пионов считается Азия, Южная Европа и запад Северной Америки. 4. Итальянский исследователь и путешественник Марко Поло описал цветки пионов, когда впервые встретился с ними, как «розы – большие, как капуста». Не слишком романтично, но спорить трудно. 5. Пионы – известные долгожители среди цветов. Посаженный кустик может вас радовать до ста лет. 6. Если вы до сих пор считали подсолнечник самым большим цветком, то самое время развеять этот миф. Некоторые сорта пионов могут достигать в диаметре до 25 сантиметров. Вот уж где размер действительно имеет значение. 7. Это растение является настоящим рекордсменом по количеству бутонов. К примеру, на одном кусте в момент распускания бутонов может насчитываться от 50 до 100 цветов. 8. Пионы обожают калий. Он помогает им противостоять болезням, а также необходим для крепкого стебля. 9. Пионы привлекают не только людей, но и насекомых. Сладкий нектар, формирующийся снаружи бутона, привлекает муравьев, которые помогают ему быстрее раскрыться. Муравьи также защищают цветы от других вредителей. Так что в следующий раз, когда на кусте пионов на своем участке вы увидите этих мелких насекомых, не спешите с ними расправляться. 10. Лучший срок посадки пионов — август—сентябрь. В Россию пионы завез император Петр I.

"Замерзшие волны" Антарктиды Огромные "замерзшие волны". За сотни или даже тысячи лет мороз, вода и солнце образовали нагромождение льда очень причудливой формы. Это не айсберги. Другого такого на планете нет - это можно увидеть только в Антарктике. Антарктида на улице в -30 до -50 градусов С. Здесь дуют сильнейшие ветра 200-300 км/ч. Стоит ли говорить, что ледовый покров на этом континенте достигает нескольких километров! Чрезвычайно чистый и сухой воздух создают чарующие глаз закаты. Ледяные образования, похожие на моментально замерзшее цунами можно найти повсеместно в Антарктиде. Особенно красивы эти изваяния в период весна-лето, когда верхний слой подтаивает, и все внутренности ледника начинают играть всеми цветами радуги.

Прокопенко Александр

Особняки в викторианском стиле

Привет от Грегори Пека... ___ Много лет назад в Доме кино состоялась премьера американского фильма, который с большим успехом прошел по экранам мира. Это был страшный фильм об атомной войне, фильм-предупреждение. На земном шаре погибала жизнь; мертвый город Сан-Франциско предстал перед зрителями; одинокая подлодка, чудом уцелевшая, шла к последнему берегу. Фильм так и назывался - "На последнем берегу". Главную роль играл замечательный американский актер Грегори Пек. Вместе с режиссером картины он приехал в Москву на премьеру. Фильм закончился, зрители покинули Дом кино, и я увидела в фойе одинокого, в полной растерянности Грегори Пека. Рядом с ним стоял молоденький переводчик и тоже не знал, что делать, чем занять гостя. Я подошла к ним и предложила посмотреть вечернюю заснеженную Москву. Грегори Пек обрадовался. Он не успел познакомиться с Москвой, а утром ему нужно было улетать. Мы тут же взяли машину и поехали по городу. Зима в тот год была снежной. И весь вечер, пока мы ездили, валил густой лохматый снег. Мы поехали к Манежу, посмотрели на яркие звезды Кремля, затем направились к университету, вышли на смотровую площадку. Открылась панорама столицы, залитой огнями: стадион в Лужниках, купола Новодевичьего монастыря… Тишина, вечерние огни, маковки церквей, снежные хлопья - все это создавало какую-то необыкновенную картину. Я сама восхищалась Москвой вместе с Грегори Пеком, а он видел город впервые. Грегори Пек оказался хорошим собеседником, вел себя просто, рассказывал о Голливуде, о своей жене: она у него художник-дизайнер, по-моему, если мне не изменяет память, по национальности полька. Мы пригласили Грегори Пека в ресторан "Националь", устроили русский ужин. Когда ужин закончился, попросили принести бутылку водки. Официант ее запаковал, и мы сделали надпись по-английски: "До скорой встречи в Голливуде". Прошло несколько месяцев, один из наших известных спортсменов позвонил мне: - В Голливуде я встретился с Грегори Пеком. Он сказал, что знаком с русской актрисой Кларой Лучко, и просил передать привет. И еще он сказал, что с удовольствием вспоминает тот прекрасный вечер в снежной Москве... Потом еще кто-то из наших был в Америке и тоже передал мне привет. Грегори Пек сказал, что у него на ранчо висит на стене ковбойская шляпа и на ней написано, что эта шляпа для Клары Лучко. Прошло еще несколько лет, и я с группой кинематографистов полетела в Америку. Тогда такое путешествие было редкостью. Для нашей группы "Интурист" разработал особый маршрут. Из Америки мы должны были перебраться в Мексику. Но получилось так, что визы в Мексику нам долго не давали. Даже не знаю почему. Мы побывали в Вашингтоне, Чикаго, Сан-Франциско, Лос-Анджелесе, но мексиканские визы задерживались. Американцы принимали нас тепло и сердечно. Мы многое посмотрели, но, конечно, всем нам очень хотелось побывать в Голливуде. И вот мы в одном из павильонов "Фабрики грез". Шла работа над картиной, в которой главную роль играла Ванесса Редгрейв. Снимали сцену в кафе. И так же, как у нас - это всех удивило, - снимали шесть дублей. То одно не получалось, то другое… Нам-то казалось, что в Голливуде идеальный порядок, а оказалось, и у них всякое бывает. Кино есть кино. Я вспомнила, как снималась у Александра Петровича Довженко и он мне тогда рассказал, что в Голливуде есть особый человек на съемке. Он всегда выполнит любую просьбу. У нас же что ни попросишь - ничего нету. И никто ничего не принесет. Оказывается, и в Америке студия есть студия. Что-нибудь да не ладится. Но что нам понравилось, так это вагончик у каждой ведущей актрисы. Этот вагончик стоял в павильоне, и актриса всегда могла пойти туда и отдохнуть. Там был кондиционер. Там можно было выпить чашечку кофе. Актриса могла в уединении подумать о роли, о своей сцене. Ей никто не мешал… Однажды я смотрела картину с участием Софи Лорен. Действие фильма происходило в африканской пустыне. Я подумала: какая отважная женщина, она снимается в пустыне. Ведь там ужасные условия. А потом узнала, что и в пустыне стоял вагончик, и все там было - от кондиционера до душа. Никаких проблем. Да и репетировала сцену дублерша, а актриса смотрела из окна вагончика и играла только съемку. Софи Лорен тотчас после съемок возвращалась в вагончик. Зря я фантазировала насчет трудностей, все условия были для нее созданы. Как-то я тоже снималась в пустыне (фильм назывался "Горячие тропы"), температура доходила до сорока градусов в тени. Негде было отдохнуть и отдышаться. Нам поставили раскладушки в полуразвалившейся конюшне, и мы были счастливы, что хотя бы не дует обжигающий ветер, не сыплется песок, не скрипит на зубах. Я вспомнила вагончик, который видела в Голливуде, и спросила у директора, нет ли такого на студии. Позвонили в Ташкент, и там сказали, что да, есть какой-то один вагончик. Но он новый, его еще никто не опробовал. Привезли вагончик в пустыню, но оказалось, что там не хватает каких-то деталей, не горит свет, нет воды… Голливуд на нас произвел странное впечатление. Когда мы произносим "Голливуд", то представляем, что это огромная студия, просторные павильоны, коридоры. Оказалось, что старое здание киностудии очень небольшое. В нем была копировальная фабрика. Там проявляли пленку, печатали материал, вели монтаж. После "Мосфильма" - нашей огромной студии - там было все небольших размеров. А вот новые здания - это действительно фабрика, центр киноиндустрии. Мы побывали в Беверли-Хиллз, на площади звезд, в театре, где проходят премьеры фильмов. Хозяева позаботились и о том, чтобы устроить встречу советских и американских кинематографистов. То было время, когда взаимный обмен был минимальным, встречи редкими. Корреспонденты расспрашивали нас о том, что мы видели в Америке, понравился ли нам Голливуд. - С кем из американских актеров вы лично знакомы? - спросили меня в киноакадемии, где у нас была встреча с кинематографистами. - Я знакома с Грегори Пеком. Рядом стояли наши актеры, и кто-то даже хихикнул: ну да ладно, откуда ты его знаешь… Тут появился Грегори Пек в окружении известных актеров и режиссеров. Началась встреча. Ему сказали, что среди русских есть актриса, которая говорит, что знает его. Действительно ли он с ней знаком? - Да-да, конечно, я ее знаю. Это Клара Лучко. Он подошел ко мне, мы тепло поздоровались, и тогда мои попутчики стали подталкивать меня: - Представь нас… - Вы же не верили, что я его знаю. А Грегори Пек вспомнил тот заснеженный вечер в Москве. Он помнил его до деталей, даже пошутил, что долго берег бутылку водки, да не выдержал. Когда мы с ним познакомились, я носила гладкую прическу. На мне была накидка из горностая, длинные серьги. А в Америку я приехала блондинкой с длинными вьющимися волосами, ну такая стандартная, я бы сказала, прическа. - Я часто вспоминал ту встречу, - сказал Грегори Пек, - и даже перечитал Достоевского. Мне показалось, что вы похожи на героинь Достоевского, а сейчас вы совершенно другая. Тогда вы были похожи на русских классических героинь... Позднее, подумав над тем, что он сказал, я мысленно с ним согласилась. Как часто мы гонимся за модой. Хочется одеваться в духе времени, носить модную прическу, а оказывается, можно потерять индивидуальность. Актер должен это чувствовать и понимать… В Лос-Анджелесе мы постоянно задавались вопросом: будут визы в Мексику или нет? А визы дали сразу же после встречи с кинематографистами Америки. Утром мне позвонил Грегори Пек. Я сказала, что мы получили визы и наутро улетаем в Мексику. Он сожалел, потому что хотел пригласить меня к себе домой, познакомить со своей семьей… Так я не побывала на ранчо и не получила в подарок от Грегори Пека ковбойскую шляпу. Мы распрощались с Лос-Анджелесом и полетели в Мехико. Вышли из самолета, увидели грязный аэропорт: всюду валялись бутылки, бумажки. Вошли в таможенный зал, заполнили декларации. - Москва? - спросил таможенник и тут же поинтересовался: - Водка есть? Увы, водки у нас не было. Ее выпили в Америке. Чиновник утратил к нам интерес. Гиды тоже были разочарованы тем, что у нас нет водки. Все, кто до нас приезжал и кого они сопровождали, привозили водку. Нас разместили в гостинице, сказали, что поедем в Акапулько автобусом и увидим страну. Мехико нас поразил. Пирамиды Луны и Солнца, исторический музей, знаменитый календарь ацтеков, галерея Сикейроса, музыканты-марьячис в расшитых серебром галунах на площади Гарибальди, коррида с ее неистовым "о-ле" - все это было необычным. Но это была страна поразительной роскоши и унизительной нищеты. Было две Мексики: одна очень богатая - огромные города, необычная архитектура, роскошные виллы. Создавалось впечатление, что это декорация, а внутри нее бродят не жители этого города, а люди из массовки. Нищие, голодные дети, плохо одетые женщины… И тут же карнавал. Прекрасно, ярко и роскошно одетые сеньоры, нарядные красавицы женщины. Мексика хранит себя, свое национальное достоинство, бережет свою историю. Это - священно. На память о далекой и необычной стране я привезла домой огромное сомбреро. Я не получила от Грегори Пека ковбойскую шляпу. Зато у меня есть сомбреро. Оно и сегодня висит у меня в доме - как память о той поездке на другую сторону планеты... Клара Лучко. "Я - счастливый человек". 2006г.

Что значило на Руси выражение «до свадьбы заживет»? Сейчас так говорят в шутку маленькому ребенку, который разбил коленку или поцарапал руку. Но на Руси это выражение воспринималось всерьез. Сейчас свадьба — это конкретный торжественный день или два, а вся подготовка сводится к выбору ресторана, платья, поиску фотографа и другим организационным заботам. А на Руси само заключение брака было скорее формальностью, куда серьезнее родственники относились к досвадебной подготовке и смотринам невесты. Если сватовство проходило удачно, девушка переставала работать в поле, освобождалась от тяжелой работы, а выходить из дома ей разрешалось только в трех случаях — прогуляться по своему двору, навестить родственников или сходить в церковь. При этом невесту обязательно сопровождали другие члены семьи. Затем проходил смотр приданого, после чего в шкаф отправлялись даже инструменты для шитья и вязания, а к печи девушку не подпускали даже близко. Прогулки по улице тоже запрещались. Все это делалось не ради заботы о невесте, а для подготовки к третьему этапу. Девушку приводили в баню, где потенциальная свекровь и еще несколько женщин осматривали ее на наличие ссадин, царапин и других изъянов. Даже маленький синяк мог стать причиной отказа — мол, невеста бракованная оказалась. Родные девушки могли «доплатить» приданым за «дефект», но чаще сделка срывалась. Именно поэтому каждую ранку старались вылечить до свадьбы. Библиографический список До свадьбы заживёт. Почему на Руси так трудно было выйти замуж. “АиФ Здоровье”, №29 от 21.07.2016.

Paolo Sebastian

Скарабей – один из самых почитаемых символов Древнего Египта. Испокон веков скарабей был олицетворением Хепри, одного из древнейших египетских богов, символизирующего утреннее восходящее солнце. Кроме того, скарабей олицетворял сокровенную силу Сердца, которую человек должен был пробудить, преодолев свои недостатки и ограничения.