Предыдущая публикация
Республика Конго гордилась своими сверхзвуковыми
истребителями: и престижно, и грозно. Двенадцать МиГ-21-бис были
куплены еще во времена искренней дружбы народов и континентов, и
тогда же конголезские летчики перестали вовсе летать, предоставив
авиапарк в полное распоряжение российских специалистов. Их к тому
времени в Браззавиле было всего трое: летчик, авиатехник и инженер
бортового оборудования. Чтобы могучие самолеты не простаивали в
ангарах, полковник Петров раз в три месяца поднимал каждую
машину в воздух. Работа необременительная, и два года службы
перед увольнением в запас летчик-контрактник представлял себе
тишайшими, пока его МиГ с остановившимся двигателем не
спикировал на заросшую лесом гору.
"Колонель, вам взлет!"
Четвертого июня 1993 года Дмитрия Петрова загнала за
облака политика: боевой истребитель должен был страшным ревом
двигателей распугать собравшуюся на стадионе демонстрацию.
Испуганное революционным настроением масс руководство авиабазы
настаивало на полете, хотя погода была отвратительная: вершины
сопок вокруг Браззавиля уходили в облака.
Однако, летная, нелетная ли погода, приказы начальства
обсуждению не подлежат, и Дмитрий отправился проверять МиГ
перед стартом.
Аккумуляторов на месте не оказалось, их уволок домой
нерадивый техник-конголезец, пришлось полковнику идти к нему с
неурочным визитом. Баллон с кислородом Петров тоже прикатил к
самолету сам. Пока ездил за кислородом, к заправленному самолету
прибежали парни из аэродромных служб керосину набрать для
домашних нужд. И врача для медосмотра не нашли, и пистолет не
выдали, и за экран радиолокатора посадки сажать было некого. И тут
Дмитрий махнул рукой на ставшее привычным конголезское
разгильдяйство и порулил на взлетную полосу.
Взлетел, по высотомеру отсчитал нижний край облачности -
350 метров. Прошелся над стадионом. Еще один заход, и можно
возвращаться. Заход на посадочную полосу - между горами метров по
семьсот высотой, вершины уходят в облака. Запросил посадку - не
дают: навстречу взлетал гражданский самолет. Между сопками не
развернуться, выскочил за облака. И оказался в ловушке: садиться
придется наобум, в никуда...
Под крылом - сплошные облака, в которых упрятаны горы.
Значит, без диспетчера наземной службы посадки не обойтись.
Запросил курс у руководителя полетов - ему не до Петрова, занят
перебранкой с командующим ВВС в радиоэфире. Потом и вовсе связь
с аэродромом нарушилась: Петров земле - дайте курс, они в ответ -
заходите на посадку.
К тому времени МиГ находился в воздухе уже больше часа.
Керосин заканчивался. Когда Дмитрий увидел край облачности и
выскочил из-под облаков, он уже понял, что до аэродрома не долетит.
Приготовился к катапультированию. И тут остановился двигатель.
Руки на катапульту, дернул и - ничего. Не сработала. Прямо
по курсу гора, аккурат на нее МиГ и идет. Все, старина, отлетался.
Вдруг заработал двигатель. Самолет перевалил через
вершину и снова замолчал. Шанс небеса дали, теперь садись как
знаешь.
Полковник знал, что посадить тяжелый истребитель на
фюзеляж еще никому не удавалось, самолет обыкновенно взрывался
при соприкосновении с землей. Только другого выхода у Петрова все
равно не было, и вот его МиГ плавно спланировал вниз, уткнувшись
носом в полянку среди сплошных джунглей, развернулся, дернулся и
сел.
Хроника спикировавшего истребителя.
На том свете, на этом? Дмитрий открыл глаза и не поверил,
что жив. Голова на месте, руки-ноги двигаются. Цел. Посадил,
истребитель на фюзеляж посадил!
Вылезая из кабины, подтянулся на руках - боль в спине
нестерпимая, при посадке о бронированное кресло неслабо стукнуло.
Осмотрел самолет со всех сторон: не горит, крылья в порядке,
обшивка не порвана, только на фюзеляже небольшая вмятина.
Заливай керосин и взлетай хоть сейчас.
Летчик знал, что службы спасения в Конго нет, искать
пропавшего некому. С авиабазы помощь не придет. Рассчитывать
можно только на свои ноги - непослушные после жесткой посадки,
они должны были выдержать длинный переход до реки. Ее Дмитрий
успел заметить еще в воздухе. Водная же магистраль в Африке - что
шоссе в Европе: держись дороги - и рано или поздно выйдешь к
людям.
Подкрепиться перед дальней дорогой не получилось:
имеющийся в самолете специально для таких случаев аварийный
запас продуктов, нож и сигнальная радиостанция лежали под
сиденьем, где в любой момент могла сработать заевшая катапульта.
Да и стоило ли рисковать ради вздувшихся консервов,
расплавившегося шоколада и спекшегося сахара? Посылать же
сигналы SOS в джунглях все равно было некому...
Без ножа, без пистолета Дмитрий направился к реке. По его
расчетам, эти двадцать километров он должен был одолеть еще до
наступления темноты. Через первую сопку перемахнул с легкостью.
Часто отдыхал, забираясь на вторую. На вершине третьей сердце
ухало как паровой молот, распухший язык уже не помещался в
пересохшем рту - сорок градусов в тени!
На склоне и заночевал. Прислонился больной спиной к стволу
поваленного дерева, примял жесткую траву, запомнил, с какой
стороны солнце село. Устал, а заснуть не может: Валя, жена, перед
глазами стоит. Завтра ей сообщат: полковник Петров пропал без
вести. Засыпая, твердил: не верь им, Валечка, жив я, жив.
С полетного задания не вернулся...
Валентина Петрова должна была вылететь в Браззавиль
девятого июня. Получила конголезскую визу, билет на руках. За
четыре дня до вылета звонок из Минобороны:
- В Конго собираетесь?
- Да, сижу на чемоданах.
- Зайдите к нам в понедельник, пожалуйста. Кое-что
уточнить...
Никуда идти не пришлось. В понедельник генерал и
подполковник сами постучались в дверь московской квартиры
Петровых: "Ваш муж пропал без вести. Летите или..."
Она выдохнула: "Не верю..."
На следующий день ИТАР-ТАСС сообщил, что в джунглях
Конго пропал российский летчик-контрактник. Вечером того же дня
Валентина Степановна вылетела в Браззавиль встречать мужа - со
щитом или на щите.
Дневник водоплавающего пилота.
С трудом пробившись сквозь туго сплетенное полотно лиан
по берегам реки, Дмитрий вышел к воде. Если добираться до людей
пешком, уйдет месяц. Вплавь - крокодилы живо пловцом
заинтересуются. Связал две пальмовые ветки и на этом хлипком
плотике поплыл.
На повороте и плотик потерял, унесло течением. То завал на
реке, то водоворот, то корни, то лианы - плыть брассом удобнее,
только б ботинки скинуть. В теплой воде и спина перестала ныть.
Ночевать, правда, тоже пришлось в воде, на высокий берег самому не
взобраться. В ночь на шестое июня - в засушливое для Конго время! -
хлынул тропический ливень.
Чтоб хоть как-то согреться, напился собственной мочи.
Согрелся.
И на следующий день Петров плыл, плыл, плыл. Первые
признаки человека - рыбьи скелеты у потухшего костра - показались
только на третий день его марафонского "заплыва".
Для первого за три дня одиссеи завтрака Дмитрий выбрался
на заросший осокой берег. Обрадовался неспелому, противному на
вкус ананасу как ребенок. И тут услышал вдалеке стук топора.
- Мадам, мсье, отзовитесь!
Две темнокожие мадам со здоровенными топорами в руках
оторопело уставились на исцарапанного белого человека в рваном
летном комбинезоне. Поймут полковничий французский - спасен, нет
- съедят.
- Парле ву франсе?
- Уи, уи!
От сердца отлегло.
Пока колонель ел апельсины и развлекал темнокожих
ребятишек, гонец на велосипеде отправился к ближайшему телефону
сообщить, что Дмитрий нашелся. Вечером Петров на полицейском
джипе приехал в поселок Джамбалу, откуда его забрал личный
президентский вертолет.
На посадку президентская "Пума" и аэрофлотовский Ту-154
зашли одновременно.
- Колонель, - предложил пилот, - давай я прямо к трапу
"тушки" сяду: твоя мадам спускается, ты ее встречаешь - красиво?
Не мог любящий супруг показаться жене на глаза в таком
растерзанном виде - небритый и в грязном комбинезоне! Через
полчаса, свежевыбритый, в белой рубашке, поцеловал свою Валечку...
В Москву Петровы вернулись не сразу: Дмитрия не отпускала
малярия, подхваченная в теплой реке. Месяц он провел в
конголезском госпитале. Там же врачи одели его в поддерживающий
корсет: боль в спине оказалась компрессионным переломом
позвоночника. Долго врачи охали: как же он двигался все это время?..
Послесловие.
Алексей Маресьев, с перебитыми ногами пробиравшийся к
своим войскам, получил за личное мужество и отвагу звание Героя
Советского Союза.
Дмитрий Петров "за мужество, проявленное при спасении
личной жизни", как полупрезрительно отозвался начальник
полковника генерал Янаков, получил от руководства взбучку за
потерянный самолет.
Все.
Впрочем, кое-кто упорно считает полковника героем. Не
России, Советского Союза, а просто Героем.
Конструкторы КБ Микояна несказанно удивились, увидев
Петрова живым, - он оказался единственным в мире летчиком,
посадившим сверхзвуковой истребитель на фюзеляж. Подвиг,
достойный Звезды Героя.
О представлении полковнику высшей награды
ходатайствовал перед главкомом ВВС Петром Дейнекиным его
заместитель Григорий Дольников. Дейнекин велел повременить.
Временят четвертый год.
О нем писали газеты, снимали сюжеты телевизионщики,
докладывали министру обороны и президенту. Все напрасно - военное
руководство, вероятно, до сих пор полагает, что полковник Петров
наград не достоин: он кругом виновен.
Виновен в том, что остался жив.
Тем временем столичная медкомиссия признала полковника
Петрова негодным к строевой службе. За две недели до
пятидесятилетия он получил инвалидность второй группы и был
уволен в запас.
В день выхода газеты он будет на работе. Сутки через трое
наш герой, заслуженный военный летчик СССР, полковник
российских ВВС в запасе Дмитрий Петров сторожит ночную
автостоянку в Северном Чертанове.
Следующая публикация
Комментарии 5