ШАЛАМОВЫ
Поведав о трагической судьбе супругов Шаламовых в газете "Вера" 1996 году N 206-207, я никак не ожидала, что придется вернуться к этой
теме. За это время, по представлению нашей Сыктывкарской и
Воркутинской епархии, канонизировано в лике святых 17 новомучеников. Было же представленно в комиссию по канонизации Московской Патриархии 45 дел на пострадавших за веру в годы гонений из нашей епархии. Среди тех, кто был представлен, были и супруги Шаламовы, но пока никаких известий об их канонизации не было получено.
Судьба их, затронувшая меня более 10 лет назад и поныне не дает мне
покоя. Мне очень хотелось найти хоть кого-либо из их детей. Но
как это сделать? Все они еще в 30-е годы покинули родину и разъехались по разным городам. В статье журналиста В.Есипова в газете "Красное знамя" от 21.02.1991 г. сообщалось, что в Москве он встречался с внучкой Татьяной Николаевной Кожевниковой, которая преподает в МИСИ. Я решила обратиться в этот институт и получила ответ: "На Ваш запрос архив МГСУ сообщает, что Кожевникова (Шаламова) Татьяна Николаевна в картотеке личного состава рабочих и служащих не значится. В архивных фондах института имеется личное дело Шаламовой Татьяны Николаевны, студентки МИСИ им.В.В.Куйбышева 1953 года выпуска". Так была потеряна
для меня последняя зацепка, чтобы восстановить связь с родственниками.
Но случилось чудо, я никак не могу это назвать иначе. Вскоре после
получения письма я зашла в епархию к о.Филиппу (Филиппову) и
неожиданно он говорит, что ему сообщили из Комиссии по канонизации
новомучеников, что по делу супругов Шаламовых обратилась родственница. Я попросила о.Филиппа узать её адрес, а он при мне тут же позвонил и адрес в мгновение ока оказался у меня. Это проявление Божьей милости уже не раз поражало меня, как только начинаешь интересоваться какой-то судьбой и заходишь вроде бы в тупик в поисках, неведомо откуда является нежданная помощь: то ли откликаются родственники, то ли вдруг находишь в хаосе архивных материалов нужную информацию.
Я, не теряя больше времени, написала письмо по нужному адресу и вскоре получила ответ. Соболева Ирина Алексеевна из города Дзержинский Московской области сообщала, что она является внучкой супругов Шаламовых и выслала копии семейных фотографий, где засняты все дети и их мать, Мария Александровна. У меня имелась только одна фоторгафия с ее изображением, где она заснята в молодости, а здесь она запечатлена в окружении своих детей незадолго до ареста. Тот же добрый, несколько печальный взгляд, как-будто предчуствующий свою судьбу.
Судьбы детей сложились, как у большинства детей репрессированного
духовенства. Ирина Алексеевна пишет: "У Прокопия Николаевича и Марии Александровны было 8 детей. Сын Иван умер в ранней молодости, Пантилеймона во время ВОВ немцы расстреляли в госпитале вместе с раненными бойцами, Сергей умер в немецком плену, Николай окончил МИСИ и работал там до самой кончины в 1965 г. Дочери Лидия, Лариса, Екатерина, Любовь жили в Ленинграде. Сейчас в живых их нет, все умерли. У Николая была одна дочь Татьяна, мы с ней в 1991 году были в Вологде на международной конференции, посвященной юбилею Варламу Шаламову (племяннику Прокопия Николаевича). Были в Великом Устюге, откуда идут корни Шаламовых. Были и в Сыктывкаре и в Селе Вотча, где жили супруги Шаламовы и росли их дети. В основном все дети оказались в Ленинграде, только Николай жил в Москве. Моя мама Лариса Прокопьевна имела трех
детей: Юрия, Маргариту и Ирину (это я). У меня двое детей: Сергей и
Галина (правнуки супругов Шаламовых). Мы чтим память наших дорогих новомучеников Прокопия Николаевича и Марии Александровны".
Недавно прочла автобиографическую повесть Варлама Шаламова "Четвертая Вологда". Это, на мой взгляд, одно из немногих семейных преданий, во всей полноте расскрывающей судьбу священнической семьи. Нескрываемая горечь и трагизм переданы Варламом Шаламовым с исключительной искренностью и создают щемящее ощущение сопричастности к их судьбе.
Сам автор пишет: "Людям, прошедшим революции, войны и
концентрационные лагеря, нет дела до романа. Авторская воля,
направленная на описание придуманной жизни, искусственные коллизии и конфликты раздражают читателя, и он откладывает в сторону пухлый роман. Огромный интерес во всем мире к мемуарной литературе - это голос времени, знамение времени. Сегодняшний человек проверяет себя, свои поступки по событиям и людям живой жизни - той, свидетелем и участником которой читатель был сам. Доверие к мемуарной литературе безгранично. Сегодняшний читатель спорит только с документом и убеждается только документом".
И я полностью с ним согласна в этом утверждении. "Четвертую Вологду" я прочитала на одном дыхании, и еще не один раз возвращалась, чтоб уловить все оттенки этого удивительного произведения. Все творчество Варлама Шаламова можно высказать его же словами это "не проза документа, а проза, выстраданная, как документ".
Подготовлен в 2004 г. на фото в центре Мария Александровна и ее дети.
Нет комментариев