✞ И МОЛИТСЯ ДУША МОЯ

ДОРОГИЕ БРАТЬЯ И СЕСТРЫ! ПОБЛАГОДАРИМ ГОСПОДА ЗА ПРОЖИТЫЙ ДЕНЬ! ДОБРОЙ И БЛАГОСЛОВЕННОЙ ВАМ НОЧИ!!! ЗАСТУПНИЧЕСТВА ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ И ВСЕХ СВЯТЫХ. АНГЕЛА ХРАНИТЕЛЯ КО СНУ. Когда отходишь ко сну, произноси: В руце Твои, Господи Иисусе Христе, Боже мой, предаю дух мой; Ты же мя благослови, Ты мя помилуй и живот вечный даруй ми. Аминь. ............... Вторник. О том, кого следует опасаться Лк.21:12–19 Евр.4:1–13 В беседе о последних временах Господь предупреждает учеников, что ничего завидного их на земле не ждет. «Возложат на вас руки, и будут гнать вас, предавая в синагоги и темницы, и поведут пред царей и правителей за имя Мое; будет же это вам для свидетельства». Как оказалось впоследствии, самым сильным свидетельством христиан было свидетельство своей жизнью, своей кровью. А на случай, когда надо свидетельствовать и словом, Господь говорит: «Положите себе на сердце не обдумывать заранее, что отвечать; ибо Я дам вам уста и премудрость». Но – что удивительно: хотя этой премудрости «не возмогут противоречить, ни противостоять все противящиеся вам», – это не сможет остановить гонений. Гонения будут даже со стороны самых близких, единокровных: «преданы будете и родителями, и братьями, и родственниками, и друзьями, и некоторых из вас умертвят; и будете ненавидимы всеми за имя Мое». Это – для всех христиан, без исключения, на все века вперед. Но как после этого должны мы смотреть на всех вокруг, и даже на самых близких? От всех в любой момент ждать предательства? Ну а что тут удивительного, если не только от других, но, в первую очередь, – от самих себя предостерегает слово Божие: «Будем опасаться, чтобы» «не оказался кто из вас опоздавшим». Ведь было же это: те избранные, которым было «прежде возвещено, не вошли» «за непокорность». Поэтому «ныне, когда услышите глас Его, не ожесточите сердец ваших». Потому что и наши собственные сердца могут ожесточиться, и из них может выйти злая воля, несмотря на все откровения и предостережения. Ни о себе, ни о других – ничего мы до конца не знаем. Это только для Бога «нет твари, сокровенной от Него, но все обнажено и открыто пред очами Его». И не с таким вниманием и опасением должен я смотреть вокруг себя, сколько – за самим собой, чтобы не пострадать мне, например, просто за злословие и пустословие, а не за Христа. Как писал Иоанн Лествичник: «убоимся Бога, по крайней мере так, как боимся зверей: ведь не лезем же мы в чужой сад, когда знаем, что там злая собака». И заповедь Божья говорит: «Даже в мыслях твоих не злословь царя, и в спальной комнате твоей не злословь богатого; потому что птица небесная может перенести слово твое, и крылатая – пересказать речь твою» (Еккл.10:20). И не птица будет виновата, не доноситель, но сам ты. Потому что нарушил Божье слово. ....... Вторник. О спасении вне Церкви Деян.10:21–23 Мы, христиане, выбрали свой путь к вечной жизни. Но все-таки – неужели этот путь только один, через Церковь? А как же другие люди, которые иначе веруют, или вовсе не веруют, а добра делают гораздо больше? По этому поводу есть разные мнения. Но все наши «мне кажется» и «мне думается» не способны ни отворить врата Царствия Небесного, ни затворить их. Сегодня – о Корнилии сотнике. Он именно из тех, кто порой заставляет сомневаться в единственности нашего пути. Корнилий не был христианином, но знал, что Бог один, и был муж «благочестивый и боящийся Бога со всем домом своим, творивший много милостыни народу и всегда молившийся Богу». И вот, однажды ему является Ангел и говорит… Что же он говорит? Наверное, «Корнилий, ты угодил Богу, ты спасен, войди в Царствие Небесное»! – Казалось бы, чего еще достоин этот замечательный человек? Но Ангел говорит: «Молитвы твои и милостыни твои пришли на память пред Богом. Итак, пошли людей во Иоппию, и призови Симона, называемого Петром. Он скажет тебе слова, которыми спасешься ты и весь дом твой». Корнилий призвал Петра, услышал о Иисусе Христе, о Его воплощении, о земной жизни, о Его распятии «нас ради человек и нашего ради спасения», о Его воскресении. И когда Корнилий слушал, Дух Святой сошел на него, и он вместе со всем своим домом принял от Апостола святое крещение. Пример этот ясно говорит, что ни вера просто в Единого Бога, ни молитвы, ни добрые дела сами по себе не спасают. Спасает только вера в воплотившегося и распятого за нас Господа Иисуса Христа. Дверь спасения отворяет только пролитая за нас Его Кровь, и мы входим в эту дверь только таким образом, как заповедал Сам Искупивший нас: через святое крещение. Господь хочет спасения всем. Он и Апостолу Петру повелел, чтобы тот «не почитал ни одного человека скверным или нечистым». И поиск Бога не тщетен, и добрые дела не напрасны. Но все это только свидетельствует перед Богом, что душа жива, и небезнадежна. И Он пошлет благовестника, чтобы показать дверь спасения тому, кто чистосердечно и усердно ее ищет. Но обойти эту дверь, которая есть Христос, нельзя, потому что только Он есть Путь, Истина и Жизнь. Итак, вопрос должен быть не в праздном любопытстве: кто спасется, а кто не спасется? Вопрос должен быть: как мне самому спастись? И тогда, как Корнилий: и себя спасешь, и свой дом, и многих вокруг себя.

Вторник. О том, для кого пишутся святые книги Лк.14:25–35 1Тим.1:8–14 Господь Иисус Христос продолжал Свой земной путь и, как обычно, «с Ним шло множество народа». Тут были все: и кто сознательно искал путь в Царство Небесное, и кто, не отдавая себе отчета, просто хотел быть с Иисусом, видеть и слышать Его; и кто искал только исцеления, или был увлечен любопытством. Среди всех были и ученики Господни, которых Он Сам избрал и приблизил к Себе. Иисус же постоянно учил. Что-то Он говорил наедине ученикам, но чаще обращался ко всем. И многое казалось невыполнимым. Например, даже в Нагорной проповеди: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф.5:48), или о том, чтобы подставлять правую щеку после удара по левой. Так и сегодня. Ко всем, кто шел за ним, Господь, «обратившись, сказал»: «если кто приходит ко Мне, и не возненавидит отца своего и матери, и жены, и детей, и братьев, и сестер, притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником. И кто не несет креста своего и идет за Мною, не может быть Моим учеником». Эти слова до конца понятны лишь тому, кто уже сделал свой выбор. У остальных они могут вызвать или желание понять, или – безнадежное недоумение, или – сокрушенный вздох о своем несовершенстве. У иных – даже протест. Но слышать должны все. Так и впоследствии. Подавляющее большинство православных книг написано монахами и о монашеской жизни. И житийная литература показывает, в основном, примеры людей, которые до смерти подвизались за Христа. Почему же почти нет наставлений, как обыкновенному мирянину жить в обычном течении жизни, выполняя обычные житейские обязанности?.. Дело в том, что и Сам Господь, и святые учители Церкви говорили и писали для тех, кто готов идти до конца, чтобы никому не поставить преграды. А то – познакомится начинающий христианин с узким кругом своих обязанностей, и гордо успокоится. Дескать, остальное меня не касается. Остальное только для каких-то совсем других людей, называемых «святыми», или «монахами»! На самом же деле все – для всех. Хотя, конечно, не всякий уже сейчас готов ко всему. Да и – сохрани нас Бог – покуситься на то, что пока превышает наши возможности! Господь учил трезво оценивать свои силы: «Кто из вас, желая построить башню, не сядет прежде и не вычислит издержек, имеет ли он, что нужно для совершения ее»? «Или какой царь, идя на войну против другого царя, не сядет и не посоветуется прежде, силен ли он с десятью тысячами противостоять идущему на него с двадцатью тысячами? Иначе, когда тот еще далеко, он пошлет к нему посольство – просить о мире». Во вступлении к своей замечательной книге, именуемой «Лествица», автор ее, игумен Синайской горы Иоанн, пишет: «Некоторые люди, нерадиво живущие в мире, спросили меня, говоря: «как мы, живя с женами и оплетаясь мирскими попечениями, можем подражать житию монашескому»? Я отвечал им: «все доброе, что только можете делать, делайте. Никого не укоряйте, не окрадывайте, никому не лгите, ни перед кем не возноситесь, ни к кому не имейте ненависти, не оставляйте церковных собраний. К нуждающимся будьте милосерды, никого не соблазняйте. Не касайтесь чужой части, будьте довольны оброки жен ваших. Если так будете поступать, то не далеко будете от Царствия Небесного». Это – предисловие к книге. А далее – сама духовная книга, помогающая взойти на самую высоту. И уже в том будет великая польза, если, прочитав ее, перестанем думать, что уже достигли совершенства, едва перестав воровать или пьянствовать. ........ Притча дня К одному епископу пришел человек с жалобой на то, что его окружают только жестокосердные и недобрые люди, и поэтому он чувствует себя в этом мире очень одиноким. Епископ выслушал его и сказал: – На самом деле вокруг тебя много хороших людей. Просто люди подобны рудникам, в которые приходится проникать глубоко, чтобы найти скрытые в них сокровища. Только этого не сделать ни лопатой, ни заступом. Единственное орудие, которое тебе поможет, называется «любовь».

Пятнадцатый день. Поучение 1-е. Святый благоверный князь царевич Димитрий Угличский. (Таинственные судьбы правосудия и благости Божией). I. Прошло три века после того, как совершилось ужасное событие – убиение невинного осьмилетняго отрока, наследника русского престола, царевича Димитрия, память коего совершается ныне. Мученическая кончина его последовала, может быть, в те же самые минуты, в которые мы теперь, благоговея пред неисповедимыми путями Промысла Божия, воспоминаем эту горестную кончину его. История передает нам, что царевич Димитрий, занимаясь детскою игрою в послеобеденное время на белом дворе, близ своего дворца, 15-го мая 1591 года, непредвиденно поражен был ножем убийцы, и умер смертию мученика, обливаясь своею кровию. II. Кто злоумыслил такое беззаконие, и чего домогаясь, – это оставим дознавать людям, особо призванным к исследованию минувшаго; а теперь во храме Всеведца и Вседержителя, без воли Которого и влас главы нашей не гибнет, «помыслим благоговейно к назиданию нашему о тайнственных судьбах Его правосудия и благости», по коим Он попустил совершиться на земле нашей ужасному злодеянию, повлекшему за собою столько смут и народных бедствий. Промысл Божий, особенно хранящий Помазанников Своих и род их, на сей раз не отвратил удара, направленного на убиение невинного отрока, со смертию коего должен был пресечься и угаснуть навсегда древний знаменитый род князей и царей русских. Судьбы Божии, братие, бездна многа. Исповедуем здесь и мы со святым апостолом непостижимость путей Провидения небеснаго. «О глубина богатства, и премудрости, и разума Божия! яко не испытани судове Его и неисследовани путие Его» (Римл. XI, 33). О имени Его святом дерзаем только рещи, что праведный Судия Господь, передающий грехи отцев на чада (Исх. XX, 35), может быть, и в настоящем случае восхотел в сыне – отроке посетить жезлом наказания неправды отца, который не даром, не без основания наречен «Грозным» от всех своих современников, а равно и неправды раболепных служителей его. С другой же стороны, может быть, Господь восхотел допустить, чтобы смуты и крамолы междуцарствия, постигшие Россию вслед за убиением царевича, послужили сколько наказанием для современников за удобопреклонность их к смутам и крамолам, столько вразумлением для нас, – потомков их, да познаем и уведаем великую цену самодержавия и государственного благоустройства, нами унаследованного от предков, а им в свое время стоившего тяжких испытаний и кровавых жертв. Народ русский, искушенный посещением гнева Божия, с избытком утешен чрез многознаменательное приобретение нового царского рода, и притом не чуждого убиенному царевичу, и явно для всех, а особенно в наши дни, ознаменованного благословением Божиим; а неповинного страдальца царевича Димитрия дивный в судьбах Своих Бог прославил святостию нетления, дабы все видели, что царевич есть священный агнец, закланный за спасение законной царской власти, и дабы его царственная кровь, подобно крови Авелевой, всегда вопияла к Богу отмщений против мятежников и похитителей царского венца (Слова и речи митропол. Филарета, т. I, стр. 247). С той поры неповинный страстотерпец царевич Димитрий, по благодати Божией, предстоит незримо престолу царя небесного и молится за благословенный новый род царский, ему родственный, и предстательствует на небе за царство русское и ее державных правителей. «Царскую диадиму», восклицает ныне святая церковь, «обагрил еси кровию твоею, Богомудре мучениче Димитрие, за скиптр крест в руку приим, явился еси победоносец, и жертву непорочну Владыце принесл еси себе; яко бо агнец незлобив от раба заколен еси, и ныне радуяся предстоиши Святей Троице, и молишися о державе сродников твоих богоугодней быти, и сыновом российским спастися».» (Троп. гл. 2). III. Возблагоговеем же, братие, пред дивными судьбами Божиими, явленными в неповинной смерти царевича Димитрия, и с крепкою любовию к Великому Государю нашему Императору Николаю Александровичу, принесем Царю царей и Господу владык земных благодарственное моление, да хранит Он драгоценную для всех нас жизнь Царя и весь Его царственный Дом в нерушимом здравии и благополучии и да соблюдет всех верноподданных Его в вере и благочестии и неизменной преданности Ему в роды родов. Аминь. (Извлеч. в сокращ. из поуч. Ионафана, архиеп, яросл. и ростовск., напечатан. в «Церк. Ведом.», изд. при Св. Син. за 1891 г. № 24).

№ 32. Неделя пятнадцатая по Пятидесятнице 2Кор. IV, 6–15 6. Братия, Бог, повелевший из тьмы воссиять свету, озарил наши сердца, дабы просветить нас познанием славы Божией в лице Иисуса Христа. 7. Но сокровище сие мы носим в глиняных сосудах, чтобы преизбыточная сила была приписываема Богу, а не нам. 8. Мы отовсюду притесняемы, но не стеснены; мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся; 9. мы гонимы, но не оставлены; низлагаемы, но не погибаем. 10. Всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в теле нашем. 11. Ибо мы живые непрестанно предаемся на смерть ради Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в смертной плоти нашей, 12. так что смерть действует в нас, а жизнь в вас. 13. Но, имея тот же дух веры, как написано: я веровал и потому говорил (Пс. CXV, 1), и мы веруем, потому и говорим, 14. зная, что Воскресивший Господа Иисуса воскресит через Иисуса и нас и поставит перед Собою с вами. 15. Ибо все для вас, дабы обилие благодати тем большую во многих произвело благодарность во славу Божию. Св. апостол Павел знал, что в Коринфе люди всяких направлений очень много толкуют об нем: одни расхваливают его, а другие уничижают его и его дело. Поэтому он в ныне слышанных словах и внушает коринфянам не заниматься его лицом, а советует им лучше обратить благоговейное внимание на то, что Господь совершает чрез него во время проповеди, какое дивное действие происходит от веры во Христа, сколько чудес было от имени Христова, сколько людей обратилось ко Христу вследствие проповеди апостольской. При всем этом св. апостол не искал себе славы. Мы, говорит он, не себя проповедуем, но Христа Иисуса, Господа; а мы – не более как рабы ваши для Иисуса, Который все может сделать и чрез слабое существо совершает великие дела. Потому, что Он Бог, Он Творец (2Кор. IV, 5). Гл. IV, 6. Он повелел из тьмы воссиять свету для жизни мира вещественного. Он же озарил и наши омраченные сердца, дабы просветить нас, а чрез нас и других, познанием величия и славы Божией в лице Иисуса Христа. Христос есть Свет от Света, Он просвещает душу всякого человека, обращающегося к Нему, Он посылает свет Свой и истину Свою в душу верующую, хотя и грешную. И этот свет Христов, охватывая душу человека, естественно, отражается и во внешней его деятельности, так что человек, от природы немощный, слабый, являет в себе великое мужество, изумительную твердость духа и строгие для тела подвиги. Но эти подвиги лица, озаряемые светом Христовым и благодатию Духа Святого, не приписывают себе, не считают своею заслугою, а относят ко благодати Божией, просвещающей их и действующей в них. Ст. 7. Мы, говорит апостол, носим сие сокровище, т. е. благодать Духа Святого и истинную Христову веру, в глиняных сосудах, в нашем немощном естестве, в нашей душе и проявляем в жизни славу Божию, чтобы преизбыточная, дивная в нас сила была приписываема Богу, а не нам. Да и действительно, только Господь мог творить чудеса и сохранить жизнь Своих верных рабов среди самых разнообразных испытаний и лишений. И апостол говорит: (ст. 8) мы отовсюду притесняемы – и от своих, и от чужих, и от властей, и от подчиненных, но не стеснены. Слово Божие, проповедь о Христе с нашими узами не заглохла, не подавлена; мы духом не упали, нет; мы и среди всяких стеснений сохранили свои убеждения, свою веру. Мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся, потому что без Бога ничего не бывает; Господь Иисус Спаситель мира есть Помощник правому делу, и Он не допустит человеку иметь искушение свыше его сил. Он, будучи Сам искушен, может помочь и рабам Своим, встречающим скорби и искушения на тернистом поприще жизни. Ст. 9. Мы гонимы, но не оставлены; низлагаемы, но не погибаем. Чего только не перенесли св. апостолы за свою проповедь о Христе? И узы, и темницу, и голод, и жажду, и даже побои каменьями, и всегдашнюю клевету от врагов. Но святые рабы Божии, Богом укрепляемые, не погибли; они сами видели на себе и давали знать другим силу высшую, поборающую по ним. Не только апостолы, но и христиане первых трех тяжких веков могли сказать о себе: мы гонимы, но не оставлены; нас хотят уничтожить, стереть с лица земли, но мы не погибаем; мало того, мы более и более разрастаемся, размножаемся в членах и расширяемся на большое пространство. Один писатель второго века, Тертуллиан, говорил, что «кровь мучеников была семенем новых христиан. Мы, так сказать, только вчера начали существовать среди всех стеснительных условий жизни. Но смотрите, мы наполняем ваши города, острова, крепости, ваши судилища, ваши сенаты, т. е. всюду уже христианство имеет своих членов, – оставляем вам только ваши капища». «Христиане, – говорит епископ II века Кодрат Диогнету, – не отличаются от других людей ни местом происхождения и жительства, ни языком, ни жизнью гражданскою. Они живут в городах своих, как странники, принимают во всем участие, как граждане, и все терпят, как путники, живут по плоти, но не для плоти; повинуются законам, но своей жизнью стоят выше законов. Их не знают, но обвиняют; убивают их, но они живы. Душа находится во всех частях тела, а христиане по всей земле». Откуда все это? Не чудо ли это, не есть ли это дело Божие? А злая сила пыталась с самого же начала истребить верующих во Христа. Но не удалось ей – она сама потерпела поражение. И вообще, православные, мысль добрая, чистая, святая никогда не умирает вместе с жертвою своею. Человека святого, честного одного могут сгубить. Но его убеждения, его страдания за правду и его смерть сохранятся в памяти потомства, привлекут к себе сочувствие многих, и вместо одного умершего явятся десятки, сотни ратоборцев за честное дело, за святую мысль (идею). Долго ль, скоро ль, но такая мысль (идея), подобно зерну горчичному, разрастется в великое древо – произведет целый ряд общеполезных истин и послужит основою новых лучших отношений к жизни человеческой или к явлениям природы. Да и в нашей жизни разве нет примеров, что высказанная дельная мысль или доброе сведение служат предметом многих дельных дум и иногда изменяют к лучшему все планы человеческие? Но ведь эти перемены или перевороты не бывают делом случая; а бывают действием Промысла Божия, устрояющего жизнь каждого. Ст. 10. Мы всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в теле нашем. Ст. 11. Ибо мы живые непрестанно предаемся на смерть ради Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в смертной плоти нашей. Мы недавно уже говорили о всех гонениях и страданиях апостола Павла во время его служения. Не раз оставался он едва живым от мучений и в тяжких обстоятельствах. Но при своей немощной плоти апостол по благодати Божией все перенес и еще сохранил свои силы до последних дней своей жизни. Разве это не особенная милость Божия к нему? Разве можно не благоговеть пред таким посланником Божиим? Не в силе внешней Бог, но в правде. Не должно ли веровать и нам, что сила Божия в немощи, в немощном человеке, совершается и чрез него совершает дивные дела, подавая ему неутомимость тела, бодрость духа и влияние на других. Справедливо апостол говорил: смерть в нас действует, а в то же время, как мы испытываем смертные страдания, в вас действует жизнь, т. е. вы, видя наше честное убеждение, твердую веру и добрую жизнь, видя наши безропотные страдания, должны ободряться от того, радоваться за могущество истинной веры и воодушевляться примерами учителей на твердое исповедание Христа. В этом мужестве и борьбе за истину и состоит жизнь христианства и, в частности, жизнь каждого христианина. Кто каких убеждений держится, тот в духе их и высказывается, и поступает. Так и апостол говорит про себя. Ст. 13. Но мы имели, сохраняли и среди страданий одинаковый, тот же, что и прежде, дух веры, как о такой твердости убеждений и написано у пророка: я веровал и потому говорил (Пс. CXIV, 1); и мы доселе твердо во Христа веруем и, несмотря на все трудности и мучения, о том же, что и прежде, говорим и делами своими доказываем. Из-за чего же такие подвиги у апостола? Зачем он так много в жизни перенес? Что воодушевляло его среди скорбей? Вера! вера во Христа; вера, доходившая до ведения, до полного знания. Мы во что веруем, о том и говорим, за то и страдаем, и готовы до смерти страдать. Ст. 14. Потому что мы, говорит апостол Павел, убеждены, мы знаем, что Бог Отец, Воскресивший Господа Иисуса, воскресит через Иисуса и нас. Значит, вера в воскресение мертвых, в загробную жизнь – вот та сила, которая всякого смертного должна воодушевлять в минуты жизни трудные, когда теснится в сердце грусть или когда уже имеешь бедность, болезнь, обиды и т. п. Не будь этой веры, тогда и домашнее благонравие, и общественное благочестие, и правосудие потеряли бы всякое значение и не были бы так строго охраняемы и развиваемы, как теперь. Св. апостол Павел присовокупил, что по воскресении Бог поставит пред Собою его с коринфянами. Зачем это? Это будет сделано потому, что апостол должен будет дать ответ за души, вверенные его попечению; и для того, чтобы самим коринфянам за свое послушание его проповеди или за ослушание услышать при своем учителе от Бога, Праведного Судии, или благословение, или осуждение. Значит, православные, и каждый пастырь должен предстать тогда со своими пасомыми на суд. Поэтому и нужно пастырю с паствою общими силами заботиться о спасении своих душ. Ст. 15. Ибо все, что проповедуется и священнодействуется в храме и по домам от имени Божия пастырями, все это для нас, для нашего блага, для спасения, чтобы обилие благодати, преподаваемой от Бога чрез священнослужителей, тем большую во многих из нас произвело благодарность во славу Божию. Но бываем ли мы благодарны к Богу за Его милости? Часто ли воспоминаем нашу зависимость от Него? Со страхом ли Божиим живем? Благодарность редка; и кто поручится, что и теперь едва не один из десяти имеет чувство благодарности к Богу, как было и при Христе (Лк. XVII, 17–18)? Правда, мы часто говорим: «Слава Богу», но это только слова, которые и остаются словами, а действительное в жизни прославление имени Божия выказывается ли нами добротою к бедным, смирением и благочестием? Как часто многие успех и благополучие приписывают себе, своей ловкости или искусству, мастерству, а о Боге и не подумают! Но не должно, братия мои, сему так быть (Иак. III, 10), сказал апостол. ... Непрестанно призывай Богородицу - идешь ли на работу или что делаешь, говори: "Все упование мое на Тя возлагаю, Матерь Божия, сохрани мя под кровом Твоим". Или так: "Богородице, Дево, не презри меня, требующу Твоея помощи и Твоего заступления". Или иначе, как умеешь , только призывай Ее. Афонский старец иеросхимонах Аристоклий

Память благоверного царевича Димитрия До пришествия Христа мир лежал во тьме, и вот пришел Свет миру и высветил все, как вспышка молнии: все оказалось словно на фотоснимке-негативе. Те люди, что считались темными, грешными, – это они оказались способными принять Евангелие, осветились и стали светом. Учителя же народа, которые должны были его вести, оказались в тени. Все перевернулось – перевернулось с точки зрения падшего мира, а с точки зрения истины как раз выправилось. Потому что всегда, испокон веков, с тех пор, как Адам согрешил, большая часть человечества ходит на голове, а меньшая – и с течением времени все меньшая – пытается встать на ноги. Но, видя человека, ходящего на ногах, остальные люди невольно вспоминают об истине, потому что некое знание об этом есть у каждого. Поэтому в каждом народе и в каждой вере есть какое-то понятие о святости. У любого человека Востока, Запада, Севера и Юга спроси, что такое святость, он ответит: это что-то весьма хорошее. Господь пришел объяснить всем: то, что люди часто принимают за хорошее, часто есть весьма плохое, потому что это не настоящее, это фальшь, это некая фикция, маска. А где тогда правильное? Где критерий, как это узнать? Господь дает его. Он говорит: «Я есмь путь и истина, Я есмь дверь», только через Меня можно войти. Мое слово – как меч. Нужно взять этот меч осторожно двумя руками, чтобы не пораниться, и принять в свое сердце. И даже если ты многого не понимаешь, многое тебя смущает, но ты чувствуешь здесь, в слове, внутреннюю правду, прими целиком, а потом по ходу жизни будешь осмыслять, будешь исполнять, и постепенно сроднишься с этим словом, и оно станет в тебе жить и действовать, и из твоего «чрева потекут реки воды живой». Бог есть любовь. Поэтому Он дал заповедь: «Сие заповедаю вам, да любите друг друга». Хочешь – не хочешь, а если принял слово Божие, то любить другого должен. Потому что только «пребывающий в любви пребывает в Боге». И никаких оправданий, и никаких причин быть не может; любая неприязнь, любое зло есть нарушение заповеди. Даже если перед тобой враг, который хочет тебя убить, – ты должен за него молиться Богу, ты должен его любить. Спрашивается: зачем, какой в этом смысл, в любви к врагам? Как можно заповедовать любить? Как можно приказать: люби его, – если любви нет? Как выдавить ее из сердца, если там есть только раздражение, уныние, злоба, осуждение, зависть, сребролюбие, блуд? Как это исполнить? Только упражняясь. Для этого и даются другие заповеди: «Кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую». Как это ни трудно, но постарайся это сделать, хотя бы однажды, потом второй раз, потом третий, и дальше ты увидишь, что это не вызывает у тебя ответного зла, не вызывает желания мстить. А потом будет вызывать даже и сострадание: этот несчастный человек дошел до такого гнева, он же безумен, болен, он достоин сострадания. И иногда его безумие достигает самого последнего острия, когда он хочет тебя убить. Но опять же «не бойтесь убивающих тело». Потому что у нас «волосы на голове все сочтены» и ни один волос без воли Божией даже полинять не сможет, изменить свой цвет. А уж такая вещь, как переход в мир иной, конечно, каким-то образом в плане Божием учтена. Так вот поверь, прими. Не надо сопротивляться слову Божию. Не надо лицемерить. Если ты хочешь быть христианином, то мало крестик на себя надеть, мало правило читать, мало пост соблюдать, мало стремиться причащаться. Надо, чтобы это приносило какой-то очень важный плод. Что толку, если ты каждый день в утренних и вечерних молитвах просишь смирения, а сам не смиряешься, когда Господь тебе дает такую благую возможность? «Даждь мне терпение, великодушие и кротость». Спрашивается, а где же твоя кротость? Где твое смирение? Где твое терпение? Вот тебе дает Господь возможность потерпеть. Ну потерпи, поупражняйся. Потому что вся жизнь наша земная очень короткая, это есть только подготовка к вечности, как и внутриутробное наше развитие только подготовка к жизни земной. Тебя обидели? Замечательно: тебе дали шанс простить. Яви Богу тайно свое прощение, потому что, только если ты будешь тайно делать, Господь, «видящий тайное, воздаст тебе явно». В глубине сердца прости, не криви губы, не плачь, не рыдай. Прости, докажи, что тебе совершенно не важны ни деньги, ни мнение людей, ни твоя гордыня, что тебе важно только принять слово Божие, тебе важно только любовь иметь, что ты от Его любви не хочешь отвратиться, что ты действительно принял слово, что ты действительно христианин. Давайте потерпим, давайте смиримся, давайте не будем сердиться, давайте воистину «друг друга обымем», ибо вот это и есть Пасха Христова. Потому что только таким образом мы перейдем в вечную жизнь. Потому что это заповедь Божия, это есть Его закон, другого закона нет. Не надо друг на друга обижаться, не надо друг друга в чем-то подозревать, не надо друг на друга жаловаться, не надо обманывать друг друга, не надо лукавить. Все наше лукавство шито белыми нитками, это всем прекрасно видно, ведь никого же не обманешь своими притворными улыбками. Каждый человек – живая душа, он всегда понимает, кто как к нему относится, всегда чувствует. Внешне можно изображать что угодно, но никого и никогда ты долго не сможешь обманывать, даже такого человека, который хочет обмануться. Сердце ему скажет: нет, здесь нет любви, здесь просто комильфо, вежливое поведение, благопристойность, сплошное фарисейство. Господь этого не хочет. Потому что Господь неизменен, Он постоянен, Он целен, Господь прост, Он единственен. А мы все раздваиваемся, множимся, троимся, четвертуемся, в разные стороны раздирается наша душа. Наша душа в результате греха делается неспособной к восприятию вечной жизни, вот этой простой, созерцательной, прославляющей Бога. Для этого нужна тоже цельность. Святые отцы называли это целомудрием, и нужно восстановить его. Да, в результате греха сосуд нашей души разбился вдребезги, и жизнь наша заключается в том, что мы должны его постоянно склеивать. И по мере того, как этот сосуд будет приобретать задуманную Богом форму, в него будет изливаться благодать Духа Святаго, тот самый елей, о котором Господь говорил в притче о десяти девах. И столько, сколько сможет вместить этот сосуд, столько в тебя и изольется благодати Божией. Потому что Господь этого тоже хочет. А склеивание этого сосуда – это и есть внимательное исполнение заповедей Божиих. Тебя обидели? Хорошо, что написано в Евангелии? Молись за обидчика. Тебя проклинает кто-то? Что написано в Евангелии? Ты должен этого человека благословлять. Пожелай ему всяческого добра, скажи ему доброе слово, благослови его от всей души. Тебе не хочется благословлять, тебе хочется дать ему в зубы? Потерпи, не давай воли злу, которое в тебе действует. Пусть воля твоя будет направлена на добро, что бы этот мир ни делал – а мир добро ненавидит, потому что оно ему противно. Почему Христа распяли? Потому что Он принес то, что людям оказалось противно. Потому что люди хотят быть себе на уме и делать то, что им нравится. Вот чего хочет каждый человек. И если кто-то из нас вдруг решил принять слово Божие, то он должен в первую очередь изменить это. Иначе можно отходить в церковь всю жизнь и просто напрасно провести время, ничего не усвоив, ничему не научась в этой школе жизни, в школе Божественной литургии, которую мы совершаем, которая есть воистину школа любви. Мы все люди разные, все по-разному думаем, по-разному чувствуем, все разного возраста, разных возможностей умственных, волевых, сердечных. И вот нас Господь вместе собрал, мы слушаем одно и то же слово, изливаем душу одному Богу, и свидетели нашего покаяния – одни и те же священники. Мы приступаем к одной и той же Чаше. Что Господь нам этим хочет сказать? Детки, любите друг друга, ведь как это хорошо! И если внешне на нас посмотреть: какое мы являем благопристойное, приличное собрание, как мы все красиво одеты, как у нас трепещет сердце от того, что мы пришли в храм и слушаем слово Божие. Наше сердце радуется, сжимается. Но надо идти дальше, надо, чтобы это действительно стало нашей жизнью, а не просто рассеивалось, как «безводные облака, носимые ветром». Какой смысл еженедельно причащаться, если это никакого следа в нашей жизни не оставляет? Если мы по-прежнему ругаемся, злобствуем, обиду носим, если мы не хотим покрыть любовью немощь другого? Но он же неправ? Конечно, неправ. Он же плохо сделал? Да, ужасно, его поступок кошмарен, он поступил нехорошо. И что? Ну и прости, а иначе просто невозможно. Потому что это единственная возможность жить вместе, единственная возможность достичь любви – простить. Господь так сказал: четыреста девяносто раз в день ты должен простить человеку, если он против тебя согрешил. Вот это и есть любовь. Не хочется прощать? Конечно, не хочется. Потому что мы грешные люди, потому что у нас любви нет, потому что мы Бога не знаем. Если бы мы знали Бога, то мы вообще бы не знали, что такое обида. Знающий Бога не может обижаться, та часть души, которой человек обижается, сгорает в пламени любви Божией. Знающий Бога человек носит в сердце своем благодать Святаго Духа, которая высвечивает в глубине души человека все тайники, как зажженный фонарь – темный подвал, и видно становится, что грехов там, как песка морского. Поэтому все уколы жизни, все недоумения, возникающие между братьями, человек воспринимает как нечто само собой разумеющееся. Потому что он грешник, с ним и должны поступать как с грешником, он не ищет ничего себе, не ищет своего, не хочет какое-то место себе под солнцем выторговать. Нет, он самый последний грешник, он за стол всегда садится последним, он никогда себе, упаси Бог, ничего не требует, потому что он знает истину. Эта истина заключается в том, что он грешник. А удел грешника – стоять самым последним, все время принимать поношения и видеть в брате своем ангела. Потому что ты же не видишь в брате своем грехи, как песок морской. Ты видишь один, два, восемь, четырнадцать грехов, не больше. А в себе видишь миллиард. Поэтому если такой совершенный человек, имеющий всего четырнадцать грехов, дал тебе по физиономии, то тебе, как имеющему миллиард грехов, ничего не остается делать, как сказать: прости меня, брат, дай мне еще раз, чтобы я лучше почувствовал свою греховность. Вот это нормальное устроение. Вот это ощущение христианское. Вот это и есть смирение, вот это и есть терпение, послушание. А остальное все? А остальное все – фарисейское лицемерие, которое проявляется во всем внешнем, это все обман. И Господь пришел, чтобы это все высветить и обнажить. И обнажил. И это Ему, по-человечески, дорого обошлось. Так и любому человеку: скажи ему правду в глаза, и что, думаешь, друга себе приобретешь? Нет, как бы врага на всю жизнь не приобрел. Он будет дуться, он будет про тебя другому говорить: ты знаешь, с этим лучше не надо – не то что, мол, мы с тобой. Потому что правда, она абсолютно всегда колет глаза. И такую правду по немощи своей мало кто может понести. Наша немощь заключается в гордости. Поэтому каждый из нас должен сам честно трудиться над своей душой, смотреть за своими поступками, за движениями своих чувств. Вот обуревает тебя в данный момент какое-то чувство: негодование, уныние, ты чем-то рассержен, озлоблен, чего-то тебе очень хочется. Подумай об источнике этого чувства: есть ли это благодать Божия или нет? Если это грех, то, как бы это чувство тебе ни было сладостно, постарайся его ради Христа отвергнуть. И вот это будет шаг навстречу благочестию, навстречу подлинной жизни, навстречу Христу. Это будет шаг в ту дверь, которая есть Христос, потому что это будет исполнение заповеди, это будет оказание любви. Что значит любовь? Любовь – это когда к тебе со злом, а ты все равно с добром. Любовь никогда не перестает, она может только прибывать. Подлинная любовь не зависит от того, как человек к тебе относится: если он ко мне хорошо относится, я его люблю; если он ко мне плохо относится, я его не люблю. Любовь от этого зависеть не может. И понятие о такой любви у нас есть. Наши деточки ненаглядные, которые не всегда к нам хорошо относятся, а большей частью плохо, – но мы все равно их любим, все равно прощаем, все равно ждем, надеемся на их исправление. Вот так и Господь Отец Небесный любит нас, надеется на наше исправление и так же ждет и покрывает миллиарды ежедневных грехов наших. Что же мы будем судиться друг с другом? Зачем нам это нужно? Нам нужно лучше учиться друг друга любить, прощать, жалеть. Мы все инвалиды, все изранены, у нас общий враг – диавол. Мы друг другу не враги. Нас Господь собрал всех вместе. Мы пришли к Богу. Поэтому каждый из нас должен по мере сил к Нему и приближаться. А на других надо смотреть как на таких же пришедших в больницу. И если действительно Бог какую-то часть нашей жизни занимает – хотя должен занимать всю жизнь, – то каждый из нас хотя бы умом должен знать, что эта часть – главная. И это главное, что в нас есть, должно нас объединять. Во имя этого главного всем остальным можно пожертвовать. Это важнее всего! Можно и в приходе, и в Церкви, и в стране, и в мире, и во вселенной навести идеальный порядок, как в компьютере. Но он будет мертвый, потому что это только порядок, а любви нет. Любовь может проявляться только тогда, когда есть какой-то непорядок, как это ни парадоксально. Господь говорит: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих». А когда приходится душу свою класть? Во время войны. Когда восемь бандитов напали на одного, а ты, как тебе ни страшно, пытаешься человека защитить. Когда все разваливается, а ты строишь, все враждуют, а ты стараешься всех умирить, простить. И так во всем. Вчера я посещал одну больную. Муж, вот чудак, говорит: «Нельзя ли ее как-то исцелить?» Может быть, и можно, но это не моя прерогатива. Можно молиться Богу, может быть, Господь и исцелит. Но с другой стороны, какая красота: она болеет, а ты за ней ухаживаешь. То есть она терпит скорбь, а ты оказываешь ей любовь. Собственно, вот она, жизнь-то. А если она исцелеет, то, может быть, той духовной красоты уже не будет: одна болеет, страждет, а другой душу кладет за него. Он уже не может себе служить, не может пойти, куда хочет, не может отъехать, куда ему угодно, он служит, он жертвует собой, он делает дело христианское. А если полный порядок, полная Америка, идеал, Европа – я имею в виду в лучшей, в самой вкусной ее части, потому что, к сожалению, и там порядка нет, только в телевизоре это бывает и в кино, – ну представим: и где место любви, где место Богу? Ну не будут рождаться уроды, все будут здоровы, все будут жить ровно сто лет и умирать в свой день рождения, причем безболезненно: заснул, сон хороший приснился – оп, и там. И какой смысл? Просто пожить? Чисто ветхозаветное желание: мы будем жить хорошо, а Бог нам еще прибавит и волов, и овнов, и много хороших, вкусных вещей. Мы только должны некие правила исполнять. Нет, из этого совершенно ничего не получается. Господь хочет совсем другого. Он хочет каждого из нас научить любить, причем не по выбору: вот этот человек мне приятен, а этот нет. А именно всех, потому что Церковь – это есть новое человечество, собранное по иному принципу, не по принципу крови, а по принципу любви к Богу и желания жизни вечной. Конечно, мы все разные, как разные были все апостолы, но они же смогли иметь одно сердце и одну душу. Вот и мы к этому тоже призваны. Поэтому не надо думать, что можно оставаться так: вот это мой Бог, вот это мой храм, вот это мой батюшка, а остальное все мне мешает. Много народу, что они пришли? Что они все разговаривают? Что им всем надо? Некоторые так и говорят: я люблю молиться, когда вообще никого нет. Да, так бы хорошо: чтобы хор пел тихо, ненавязчиво, чтобы никого даже не видно было. Я, мой батюшка, ну и шесть-восемь человек, и тишина, и воздух свежий. Можно и так. А как ты будешь любовь-то свою проявлять? Можно в пустыню, замечательно. Но в пустыне люди проявляли свою любовь иначе: земными поклонами по тысяче, жестокими постами, непрестанным молитвословием. Можешь так? Нет, человек двадцатого века этого не может в силу общей немощи, в силу рассеянности ума и плохого здоровья. А заповедь о любви вечна. Поэтому нет другого выхода. Вот она, наша жизнь, не надо от нее никуда бежать, надо ее принять так, как она есть, и жить. Не завтра буду христианином, не потом, после отпуска начну, а сегодня, сейчас, потому что мы можем и сегодня умереть. Поэтому надо стараться каждый день об этом размышлять, об этой заповеди: достаточно ли я люблю Бога? как это проявляется в моей жизни? как я люблю ближнего? Потому что эта заповедь подобна первой. И, следуя этим путем, можно во многом управить свою жизнь, очень многое исправить. А все остальные немощи Господь восполнит Сам Своей любовью, потому что Он знает наше положение и обильной благодатью выправляет наши пути, помогает, посылает нужные обстоятельства и нужных людей. Такое многообразие, такой большой выбор – недаром Господь так устраивает. Это замечательно, что мы имеем возможность обрести наиболее подходящее нашей душе! Везде милость Божия, везде Его любовь. И Он ждет от нас того же. Помоги нам в этом Господь Своею благодатью. Аминь. Храм Благовещения Пресвятой Богородицы, 28 мая 1992 года

27. Слово в день Святаго Мученика Благовернаго Димитрия Царевича (Говорено в Архангельском Соборе, маия 15 дня; напечатано в собраниях 1822, 1835, 1844 и 1848 гг.) Темже и страждущии по воли Божией, яко верну Зиждителю да предадят души своя во благотворении. 1Петр. IV, 19. 1822 Для чего так часто Церковь возобновляет пред нами зрелища неповиннаго страдания, торжественно возобновляя память невинно пострадавших? Для чего само Провидение поспешествует162 в сем Церкви, – для чего и оно так долго и непрерывно представляет нам зрелища неповиннаго страдания, чудесно сохраняя163, пред нами, нетленные останки невинно пострадавших? Для чего, святое Отроча, багрянородное в жизни земной, по крови Царской, багрянородное и в жизни небесной, по крови мученической, – для чего еще оставляешь между нами твои разсеченные члены, и таким образом соделываешь потомков очевидцами того, как ты пострадал, без сомнения, не без воли Божией, хотя то было по воле и действием забывших Бога человеков? – Домышляюсь. Губители принесли тебя в печальную жертву законопреступному властолюбию, на погибель законной власти Царской; и дивный в судьбах Своих Бог попустил быть сему, дабы беззаконием вельможи обличить и наказать грехи народа: но дабы не вотще пролита была чистая кровь твоя, Он сберег ее ко времени; повелел ей, как Авелевой, вопиять против мятежников и похитителей Царскаго венца; и таким образом соделал тебя священною жертвою, агнцем, закланным за спасение законной власти Царской. Только сие нужно на время. Для чего же и теперь еще призываемся мы быть свидетелями, более, нежели за два века пред сим совершившагося неповиннаго страдания? Для чего так открыто, по изречению Церкви, «сеются мощи мучеников по всей вселенной»? Для того, как она же говорит, чтобы от них «прозябал плод исцелений»? – Правда. Но для чего и дар исцелений дается невинно пострадавшим, и притом иногда таким, которые не совершили великих подвигов добродетели, как сие, впрочем благословенное, Отроча? Для чего, повторяю, дар исцелений? Для тела ли только, когда самое тело не для себя, но для души? Как одним концем нити разрешается многосплетенный узел: так все сии вопросы разрешаются одною простою мыслию, что Бог сохраняет и украшает дарованиями чудес останки невинно пострадавших, а Церковь, таинница путей и намерений Божиих, возобновляет и прославляет память их, на тот конец, чтобы приучить нас к мысли о неповинном страдании, и соделать нас готовыми предать на сие души наши, если на то будет воля Божия. Мне кажется, на каждом гробе мучеников написано то, что написал Апостол Петр при мысли о Стефане, Апостоле Иакове и других мучениках первенствующей Христианской Церкви: «и так страждущие по воле Божией», Ему, «как верному Создателю, да предают души свои, делая добро». Должно признаться, что не легко привыкнуть к мысли о неповинном страдании. Против нея возстает некоторым образом вся природа, как человеческая, так и прочих тварей Божиих. Пoелику все сотворил единый, премудрый и всеблагий Бог: то все сотворено в единстве, расположено по закону порядка и направлено к блаженству: «смерти» же »Бог» и «не сотворил» (Прем. I, 13). И так естественно, что никакая вещь не расположена к тому, чем разсекается единство, чем нарушается порядок, что уклоняет от блаженства. Таким образом всякая жизнь любит жить, и не хочет смерти; всякое орудие познания или ощущения желает находить свою пищу и радость в предметах, сообразных с его устроением, а не страдать от тех, которые несообразны с его свойствами, и разрушительны для его состава. В человеке, кроме естественнаго отвращения от страдания, против мысли о неповинном страдании возстает чувство справедливости, свойственное высшей его природе. Если чувственная природа, по началу своего устроения, требует, чтобы жизнь пользовалась безопасностию: то нравственная природа, по началу свободы и правды Божией, в ней впечатленному, еще сильнее требует, чтобы невинный был безопасен. И потому как вид разрушения приводит в содрогание чувственную природу: так нравственную природу приводит в сугубый трепет и смятение вид незаслуженнаго страдания. Но вот странность и противоречие природы самой себе, которое должно погрузить размышляющаго в безутешное уныние и отчаянную скорбь, если он не откроет источника утешения и надежды выше природы! Та же природа, которая внушает отвращение и ужас от страдания, особенно неповиннаго, та же самая природа возвещает, что страдание, даже и неповинное, неизбежно. Пройдите по всем степеням видимых тварей, пройдите по всем областям земной природы: где нет страдания? Что не страждет? И не более ли страждет то, в чем более видны черты невинности? Агнец трепещет от волка, кроткая птица от хищной; сильнейшия животныя, то по естественному побуждению и необходимости, то по случаю, истребляют слабейших, а иногда и сильнейших хитрейшия; то, что есть лучшаго в растениях, терзается и разрушается животными, составляя их пищу. Всякое благо, всякая радость, всякое удовольствие в природе, более или менее дорого, покупается страданием. Зерно должно расторгнуться, и совсем погибнуть, чтобы родилось растение и плод; чувство чадолюбия, источник живейшей радости в животной природе, очевидно растворено и в безсловесных тоскою и заботами; приятность питания и насыщения почти соразмерна бывает с предшествовавшим изнурением глада, и сладость сна, – с утомлением бдения. Во всех и самых благодетельных силах природы открыты источники страдания и разрушения. Солнце согревает, но и палит зноем; хлад укрепляет, но и убивает; вода орошает, но и потопляет; ветер освежает, но и наносит болезни; земля приносит человеку хлеб, но требует у него пота. Человек родится, живет и умирает также под законом страдания, и еще более прочих тварей покорен сему закону. Раждающая мучится, раждаемое плачет; умирающий страдает, плачут оставшиеся после умершаго. С начала жизни человек страждет от недостатка сил, от несовершеннаго развития способностей; под конец жизни, от утраты сил и способностей: если между сими крайностями есть какая средина, она через край наполняется страданиями от того, что человек никогда не находит способностей и желаний своих удовлетворенными. А сколько разнообразных случайностей! Болезни, страсти, оскорбления от людей, безпомощная бедность, обременительное богатство, тяжкая подчиненность, разстроенное управление, – сколько стрел, или точнее, сколько тулов, наполненных стрелами, на уязвление сердца человеческаго! Какая участь! Страдать не хочется; но страдать надобно! Несносно; а неизбежно! Что же делать? «Тяжело, говорит один размышляющий язычник, но терпением облегчается то, чего переменить не можно». Сей пример показывает, что и язычники признавали необходимость приучать себя к мысли о страдании, и даже к готовности на страдание неповинное. Но язы́цы, «не имущие упования» (Еф. II, 12), не знали «терпения», которое «упование соделовает» (Рим. V, 4), и учили терпению отчаянному. «Терпи охотно, говорили они; иначе невольно терпеть будешь». Или: «погибай великодушно; потому что все погибает; приятно пасть под огромными развалинами». Горькия утешения! как будто горькая чаша может сделаться сладкою от соединения с морем той же горечи, и от той мысли, что она менее горька быть не может! Так мало может человек усладить чашу судьбы своей без познания Того, Который есть «утеха Израилева» и «чаяние языков» (Лук. II, 25. Быт. XLIX, 10)! Только в истинном благочестии, одним словом, только в Христианстве можно найти чудесный камень, превращающий мрачное железо в чистое золото, горечь в сладость, зло в добро, смерть в жизнь, страдание в блаженство. «И так страждущие по воле Божией, Ему, как верному Создателю, да предают души свои». И от сей мысли, что мы «страждем по воле Божией», неверующий ужаснулся бы, и возроптал бы на вернаго Создателя. Но верующий, углубляясь в сию мысль, обретает в ней обильный источник утешения, который растворяет сладостию всякую горесть. Одобряющая и обнадеживающая мысль о «воле Божией», о воле «вернаго Создателя», мирит верующаго с угрожающею мыслию о неповинном «страдании». Мы страждем по воле Божией, по воле Того, от Котораго «всякое даяние благо и всяк дар совершен сходит свыше» (Иак. I, 17); по воле Того, Который питает птицу, не стоющую ассария, Который траву сельную одевает великолепнее, нежели Соломон облачался в славе своей, и Который чрез Единороднаго Сына Своего уверяет нас, что мы, даже мы маловеры, дороже у Него какого нибудь крина или врабия; по воле Того, Который «солнце Свое сияет на злыя и благия, и дождит на праведныя и неправедныя» (Матф. V, 45), и заповедует нам подражать совершенству Своего милосердия. Как же можно, чтобы Тот, Который есть, и от Котораго происходит, единое благо, имел волю поставить нас в такое состояние, в котором нет ничего кроме зла? Как можно, чтобы Тот, Который бережет врабия и травное былие, не хранил человека, хотя бы проводил его сквозь огнь и воду, когда то находит нужным? Как можно, чтобы Тот, Который являет милосердие Свое даже злым, не явил даже правосудия Своего невинно страждущим? Если Благий посылает страдание: то конечно и в страдании есть некоторое благо. Если Милователь и Питатель наш «питает нас хлебом слезным, и напаяет слезами» (Псал. LXXIX, 6): то конечно есть нужда и польза приготовить нам такую пищу, подобно как находят нужным, с туком или сладостию обыкновенной пищи соединять остроту соли, кислоту, или горечь. Если безконечно Милосердый безконечным милосердием не удерживается от того, чтобы «показать людем Своим жестокая» (Псал. LIX, 5): то конечно не может статься, чтоб Он допустил сие вопреки правосудию. Скажут: посему и не было бы неправеднаго и неповиннаго страдания? И не знаю, есть ли в отношении к Богу неповинное страдание, кроме страдания Того, Который «язвен бысть за грехи наша, и мучен бысть за беззакония наша» (Иса. LIII, 5). Кроме Его «вси согрешиша» (Римл. V, 5): и потому все повинны страданию; а вместе с виновными человеками и покоренная им тварь покорена суете неволею, и от того вместе с ними совоздыхает и сболезнует, в надежде очищения и освобождения вместе с ними. Если же и есть страждущие неповинно в отношении к себе и своим делам: правосудие и благость Божия с избытком являются над ними в делах Божиих чудесных и спасительных, совершаемых в воздаяние за неповинное страдание. Осязательный образ сего представлен нам в Евангельском слепорожденном: если слепота его была темною загадкою в отношении к понятию о правосудии наказательном: «сей согреши, или родителя его, да слеп родися» (Иоан. IX, 2)? то загадка сия совершенно разрешена правосудием воздаятельным: «ни сей согреши, ни родителя его, но да явятся дела Божия на нем» (Ин. 9:3). Тяжко ли, не видеть несколько лет света телеснаго, чтобы в награду за сие узреть свет духовный, Божественный, просвещающий всякаго человека к жизни вечной? Но если мысль о Боге, «яко верном Создателе», может облегчить для нас неповинное страдание: то мысль о Иисусе Христе, яко возлюбленном Спасителе, может сделать страдание любезным, сладостным, блаженным. Кто имеет сердце: тот знает, что есть страдание из любви и благодарности, и как сладостно сие страдание. Христианин! Кто может так любить тебя, и кто так достоин любви твоей и благодарности, как Тот, Который из любви к тебе оставил славу небесную, вкусил все скорби и горести земныя, пострадал на кресте, прошел даже сквозь адския мучения, дабы исхитить тебя из ада и возвратить в славу Божественную? Можешь ли ты отречься, если нужно из любви к Нему, вкусить несколько капель из чаши, которую Он для тебя испил без остатка? Что я говорю? Не чувствуешь ли ты неизъяснимой сладости сей чаши, которая так обильно растворена Божественною любовию, что горечь страдания составляет в ней едва приметную пряность? Ах! если ты сего не чувствуешь; то духовный вкус твой туп и мертв: болезнь, для уврачевания которой опять не иное что нужно, как умножить горечь в чаше твоей участи! И так, ученики пострадавшаго, в наказание ли, в залог ли милости, в наслаждение ли, или во исцеление, только непременно нужно нам приобщиться страдания. «Христу пострадавшу за ны плотию, и вы в туже мысль вооружитеся: зане пострадавый плотию, преста от греха» (1Петр. IV, 1). «Возлюбленнии, не дивитеся еже в вас раждежению ко искушению вам бываему, яко чужду вам случающуся: но понеже приобщаетеся Христовым страстем, радуйтеся, да и в явление славы Его возрадуетеся веселящеся (1Пет. 4:12–13). Аще укоряеми бываете о имени Христове, блажени есте: яко славы и Божий Дух на вас почивает. Да не кто от вас постраждет, яко убийца, или яко тать, или яко злодей, или яко чуждопосетитель: аще ли же яко Христианин, да не стыдится, да прославляет же Бога в части сей» (1Пет. 4:14–16). Аминь.

28-й день месяца Ирод велел взять апостола Петра и заключить его в темницу, под стражей шестнадцати человек, с тем чтобы после праздника Пасхи предать его смерти. В то время, как Петр был под стражею в темнице, Церковь непрестанно молилась о нем Богу. В ту ночь, после которой Ирод хотел вывести его перед народом, Петр, скованный двумя цепями, спал между двумя воинами, а стража у дверей стерегла темницу. Но вот Ангел Господень предстал – и свет осиял темницу. Толкнув Петра, Небесный Вестник пробудил его и сказал: «Встань скорее». И цепи упали с рук его. Потом Ангел присовокупил: «Опояшься и обуйся, надень одежду твою и иди за мной». Петр вышел и шел за ним, думая, что видит не событие действительное, а сновидение. Пройдя первую и вторую стражу, они пришли к железным воротам, ведущим в город, которые сами собой отворились. Они вошли и прошли одну улицу, и вдруг Ангела не стало с ним. Тогда Петр, придя в себя, сказал: «Теперь я вижу воистину, что Господь послал Ангела Своего избавить меня из рук Ирода и от всего, чего ждал народ иудейский». И подумав, пришел к дому Марии, матери Иоанна, прозываемого Марком, где многие, собравшись, молились. Они отворили ему двери и, увидев его, крайне удивились. Так томишься и ты в мрачной твоей темнице, враги грозят тебе смертью, но не унывай – Ангел твой с тобой. «Встань, — говорит он тебе, следуй за мною на Небо»; и ты, подобно птице, освободившейся из сетей на волю, последуешь за своим Ангелом по таинственным путям к Небу. Скоро мрак рассеется и воссияет день, день вечный, не имеющий запада. Презри землю, возжелай Неба. Эти презрение и желание суть два крыла, на которых ты последуешь за своим Ангелом. Врата отворятся, и явится тебе сонм избранных, которые приносят непрестанные молитвы за тебя. Придя к ним, ты возбудишь в них великую радость. Пленный узник на берегах Вавилона! Вознеси очи твои к Святой обители, к сонму избранных, к дому твоего Бога, и вместе с Ангелом твоим воспой святые песни Сиона, вещай о радостях Отечества. День избавления приближается, цепи плена скоро будут расторгнуты рукою Ангела, и ты пойдешь торжествовать в Иерусалиме вечные праздники Господни. О Всемогущий и Превечный Боже! Ты, Который по совету неизреченной благости Твоей даровал всем верующим с самого начала бытия их Ангелов Хранителей душ и телес, освяти мое сердце, чтобы оно питало любовь к тому бессмертному Духу, которого милосердие Твое послало для охранения меня, да под сению Твоей благодати и под Его покровом сподоблюсь с ним и со всеми Святыми созерцать сияние славы в Отечестве Небесном. ......... Цитата дня Церковь – это не собрание святых, а толпа кающихся грешников. прп. Ефрем Сирин

О Боговидении 15 (28) мая (Память преподобного отца нашего Пахомия Великого. Прол. Мая 15) В Житии преподобного отца нашего Пахомия Великого, между прочим, говорится, что он достиг такого высокого совершенства, что своим бесстрастием возвел себя даже к Боговидению. Возможно ли это? Святый первомученик и архидиакон Стефан, перед своей страдальческой кончиной, воззрев на небо, увидел славу Божию и Иисуса, стоящего одесную Бога (Деян. 7, 55). Преподобный Сисой Великий, когда почувствовал приближение смерти, то окружавшим его инокам с просиявшим лицом сказал: «Пришел авва Антоний!» Немного помолчав, воскликнул: «Является лик пророков!» В это время лице его просияло еще более, и он стал с кем-то невидимым беседовать. «С кем беседуешь, отче?» – спросили монахи. «Господни Ангелы, – отвечал старец, – пришли взять меня; но я умоляю их, чтобы хоть на малое время оставили меня здесь покаяться». – «Да ты вовсе не требуешь покаяния», – возразили ему. «Нет, братие, – сказал преподобный, – не знаю я даже, положил ли хоть только начало своему спасению!» Удивились иноки смирению праведника, а между тем в это время лице его уже просияло как солнце. «Смотрите! – наконец воскликнул он: – Вот пришел Сам Господь!» Все ужаснулись, а старец засим скончался, и блеснула как бы молния, и келия наполнилась благоуханием (Прол. Июл. 6). Однажды преподобный Серафим, будучи Иеродиаконом, служил со строителем Божественную литургию в Великий Четверток. После малого входа и паремий Серафим возгласил в Царских вратах: «Господи, спаси благочестивыя и услыши ны!» Но едва, обратясь к народу, навел на предстоящих орарем и сказал: «И во веки веков!» – как озарил его луч паче солнечного света. Взглянув на это сияние, увидел он Господа Иисуса Христа в образе Сына Человеческого, во славе и неизреченным светом сияющего, окруженного Небесными силами: Ангелами, Архангелами, Херувимами и Серафимами, как бы роем пчелиным, и от западных церковных врат грядущего на воздухе. Итак, братие, и Боговидение возможно, и это, кроме примеров, подтверждает и Сам Господь. Он говорил: кто любит Меня, тот будет возлюблен Отцем Моим, и Я возлюблю его и явлюся ему Сам (Иоан. 14, 21). Должны ли мы желать этого Боговидения? Да, конечно, должны, но Боговидения не чувственного, а духовного, такого, какое имел Давид. Предзрех, – говорит он, – Господа предо мною выну, яко одесную мене есть (Псал. 15, 8). Помня о вездеприсутствии Божием, приблизимся к Господу верою, укрепимся надеждою, обымем Его любовью, вот и будет Боговидение наше и радостное, и спасительное для нас. Аминь. ..... Радуйтесь тому, что окружает нас. Всё нас учит и ведет к любви Божией. Все вокруг нас — это капли любви Божией; и одушевленное, и неодушевленное, и растения, и звери, и птицы, и горы, и море, и закат, и усыпанное звездами небо. Это маленькая любовь, через которую мы приходим к Любви великой, ко Христу. У цветов, например, своя красота. Они учат нас своим благоуханием, своим величием. Они говорят нам о любви Божией. Они распространяют свой аромат, свою красоту и на грешных, и на праведных. Чтобы стать христианином, нужно иметь душу поэта, нужно стать поэтом. «Грубых» душ Христос не желает иметь рядом с Собой. ... Пользуйтесь прекрасными мгновениями! Они располагают душу к молитве, делают ее тонкой, благородной, поэтичной. Проснитесь утром, чтобы посмотреть, как солнце встает из моря — все в багряной порфире. Когда вас воодушевляет прекрасное место, церковка, что — нибудь еще дивное, не останавливайтесь на этом, идите дальше, переходите на славословие за всю красоту, чтобы жить одним лишь Прекрасным... Обращайте внимание на все, что создал человек: на дома, на здания, маленькие или большие, на города, на деревни, на людей, на их культуру. Спрашивайте, пополняйте свои знания обо всем, не оставайтесь равнодушными. Это будет помогать вам более глубокому изучению чудных свойств Божиих. Все это бывает хорошим поводом соединить нас со всем и со всеми. Причины для благодарности и молитвы Господу предоставляются во всем. Живите среди природы, среди всего. Природа — это таинственное Евангелие. Но когда внутри человека нет благодати, тогда не поможет ему и природа. Природа нас пробуждает, но она не может привести нас в рай. (Преподобный Порфирий Кавсокаливит (1906 - 1991 гг.)

Не бойтесь завтрашнего дня 28 мая. «Довольно для каждого дня своей заботы» (Мф. 6:34) Не страшитесь заранее своей слабости, «довольно для каждого дня своей заботы». Не бойтесь завтрашнего дня: завтрашний день сам о себе позаботится. Тот, Кто сегодня послал вам мир душевный, Тому все возможно, Он не откажет вам и завтра в этом мире. Не искушайте самих себя заботой о будущих испытаниях, которые еще не наступили. Не поддавайтесь никаким опасениям, не заглядывайте вперед. Не делайте никакого усилия, чтобы угадать будущее, но отгоните подальше от себя всякий страх верою в Господа и упованием на своевременную помощь Его. Отдавайтесь во всем и всецело Господу в полной вере, что вместе с испытанием Он пошлет вам и силу, достаточную, чтобы его перенести, – Господь «восполнит всякую нужду вашу, по богатству Своему в славе» (Флп. 4:19). Предоставьте все Ему; взявшись за плуг, не озирайтесь назад, не останавливайтесь на подробностях, имейте мужество, доверившись во всем Ему, ожидать спокойно, с полным упованием и с полною покорностью, чтобы воля Его совершилась. Помните, что сила дается не на завтрашний, а на сегодняшний крест. Один человек, глубоко удрученный, поведал другому свои заботы и спросил: «Почему мне так ужасно тяжело?» – «Потому, – ответил тот, – что ты вместе с настоящей ношей захватил и будущую и несешь эту и будущую ношу своей силой, не Божией». Своя сила гнетет беспомощностью, а Божия сила подымает всемогуществом.

Цитата дня Господь нас создал прекрасными людьми, которые имели своей базовой потребностью как быть любимыми, так и любить. То есть до грехопадения в нас была встроена базовая потребность любить, а не только быть любимыми. Но после того, как нами завладел первородный грех, базовая потребность быть любимым осталась, а потребность любить сменилась эгоцентризмом. протоиерей Александр Гаврилов ....... Все от Бога: и болезни и здоровье, и все от Бога, подается нам во спасение наше. Так и ты, принимай свою болезнь и благодари за то Бога, что печется о спасении твоем. Чем именно посылаемое Богом служит во спасение, того можно не доискиваться, потому что и не узнаешь, может быть. Посылает Бог иное в наказание, как эпитимию, иное в образумление, чтоб опомнился человек; иное, чтоб избавить от беды, в которую попал бы человек, если бы был здоров; иное, чтоб терпение показал человек и тем большую заслужил награду; иное, чтоб очистить от какой страсти, и для многих других причин... Из писем свт. Феофана Затворника