Ее стихи помогли ленинградцам выжить в насквозь промерзшем блокадном городе и не потерять человеческого достоинства. Умирающие от истощения люди слушали обращения поэтессы из черных «тарелок» репродукторов и укреплялись в вере дожить до победы. Голос Ольги Берггольц не зря назвали символом Победы, а поэтессу – «блокадной Мадонной» и музой осажденного города.
ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ
Родилась поэтесса весной 1910 года в городе на Неве. Ольга, или Ляля, как ее называли родные – первый ребенок выпускника Дерптского университета, хирурга Федора Христофоровича Берггольца, обрусевшего немца. Мама Ольги – Мария Тимофеевна Грустилина, женщина интеллигентная и образованная, «из бывших». В браке родились две девочки – Ольга (Ляля) и Мария (Муся). Присматривать за детьми и домом женщине помогали няня и гувернантка.
Семья обитала в старинном доме у Невской заставы. Революция и гражданская война вырвали доктора Берггольца из мирной жизни – полевой хирург отправился на фронт. Голод и разруха заставили семью покинуть Питер и перебраться в Углич. Берггольцы поселились в холодной комнате, когда-то келье бывшего монастыря. Недоедание, нищета, вши – Ляля и Муся с матерью испытали все тяготы военного времени. В Угличе Ольга Берггольц пошла в школу. Родных из Углича в Петроград забрал отец, вернувшийся с фронта.
Дочерей Мария Тимофеевна воспитывала тургеневскими девушками: играла им произведения классиков, читала стихи. Если бы не революция, Ляля и Муся непременно стали бы гимназистками, ученицами института благородных девиц. Но правила и моду диктовало послереволюционное время. Внес лепту в воспитание детей и Федор Христофорович, атеист, учивший девочек, что религия – предрассудок, а верующие кисейные барышни – пережиток прошлого.
Ломка в сознании юной Ольги Берггольц произошла быстро: девочка отправилась в трудовую школу №117, в 14 лет стала пионеркой и пролетарской активисткой, вступила в ряды ВЛКСМ. Тогда же написала первые стихи под названием «Пионерам».
В 15 девушка пришла в рабочий клуб, где образовалось молодежное литературное объединение «Смена». Молодежь и подростки, упражнявшиеся в написании стихов, встречались с мэтрами. В клуб заходили Эдуард Багрицкий, Владимир Маяковский, Иосиф Уткин. Мастера поэтического слова делились опытом, слушали юных стихоплетов, давали советы.
ЛИТЕРАТУРА
Первые стихи 14-летней Ольги Берггольц появились в 1925 году в заводской стенгазете. А в 15 пламенные строчки «Песни о знамени» напечатала советская газета для детей и подростков «Ленинские искры».
Первая похвала литературному таланту Ольги Берггольц прозвучала из уст уважаемого мэтра Корнея Чуковского. На поэтическом вечере литобъединения «Смена» тоненькая светловолосая Ольга декламировала «Каменную дудку» – одно из первых авторских сочинений. Корней Иванович, обняв девочку за плечи, напророчил ей большое будущее.
Но творческая биография Ольги Берггольц развивалась не так стремительно, как хотелось. В 1920-е юных поэтесс с горящими глазами, стриженых, одетых в штурмовки цвета хаки было более чем достаточно. Берггольц мало отличалась от коллег, слава обходила ее стороной. В 1926 году Ольга вместе с талантливым коллегой из «Смены» Борисом Корниловым, в которого влюбилась без памяти, стала студенткой курсов искусствоведения. После их закрытия пара перешла на филологический факультет ленинградского университета.
Преддипломная практика Берггольц прошла во Владикавказе. Вчерашняя студентка восхищалась Кавказом, чувствуя неимоверное вдохновение. Она объездила Осетию, побывала на строительстве гидроэлектростанции, сутками бродила в горах и без устали сочиняла стихи – пока еще слабые, невыразительные.
Спустя два с половиной месяца творческая копилка Ольги Берггольц обогатилась тремя десятками публикаций, которые взяла в печать газета «Власть труда». Журналистка исколесила по Военно-Осетинской дороге города и поселки от Владикавказа до Тифлиса. Газетная работа помогла Берггольц узнать жизнь, изучить людей, сформировать мировоззрение. Молодая журналистка так влюбилась в Кавказ, что планировала вернуться в эти края после окончания университета.
Судьба распорядилась иначе: получив диплом, Ольга Берггольц отправилась в Казахстан. Она работала корреспондентом газеты «Советская степь», со вторым мужем Николаем Молчановым жила в тяжелых бытовых условиях, но чувствовала себя счастливой. Ольга писала статьи, очерки, рассказы. Вышел первый поэтический сборник для детей, названный «Зима-лето-попугай».
В Ленинград Ольга Берггольц вернулась в 1931 году и устроилась в заводскую газету предприятия «Электросила». В 1935-м вышла книга стихов, названная просто - «Лирика». Берггольц приняли в Союз писателей. Но этот период жизни литератора ознаменовался цепью трагических событий.
После убийства Сергея Кирова в северной столице начались «чистки». Весной 1937 года советская пресса назначила «врагами народа» группу литераторов, в том числе и бывшего мужа поэтессы Бориса Корнилова. Берггольц за связь с опальным поэтом исключили из Союза писателей. Через три месяца журналистку уволили с работы. Она устроилась в школу, где преподавала детям русский язык и литературу.
В январе 1938-го вышло постановление «об ошибках парторганизаций», позволившее Ольге Берггольц надеяться на послабление травли. После заявления литератора ее восстановили в СП, в начале осени приняли в заводскую газету, на прежнее место. Бывшего мужа Бориса Корнилова расстреляли (реабилитировали в 1957).
Как оказалось, Берггольц «берегли» для более серьезного обвинения: в конце 1938 года Ольгу арестовали, назвав троцкисткой и участницей террористической группы, готовившей покушение на Андрея Жданова и Климента Ворошилова. На допросах женщину избивали, она потеряла ребенка. Из Берггольц выбили признательные показания, ей грозила расстрельная статья.
Помощь пришла от того, от кого Ольга Берггольц не ожидала: помог выбраться из застенков Александр Фадеев. В деле писательницы появилась запись о даче показаний под давлением. Пережить случившееся помог муж Николай Молчанов. Но тихому семейному счастью помешала начавшаяся Великая Отечественная война.
ВОЙНА
К началу войны поэтессе Ольге Берггольц было немного за тридцать, но перенести ей к тому времени довелось столько, что хватило бы на две жизни. Аресты в годы Большого террора, смерть ребёнка, расстрелы близких, друзей... Но перед лицом войны все сомнения, разочарования и обиды потеряли значение:
Мы предчувствовали полыханье
этого трагического дня.
Он пришёл. Вот жизнь моя, дыханье.
Родина! Возьми их у меня!
Я и в этот день не позабыла
горьких лет гонения и зла,
но в слепящей вспышке поняла:
это не со мной - с Тобою было,
это Ты мужалась и ждала.
Когда враг рвался к великому городу, Берггольц ощутила своё призвание: служить стране, Ленинграду, людям своим словом, отдавать душевное тепло тем, кто больше всех в нем нуждается. Она пришла в литературно-драматическую редакцию ленинградского радио и всю войну выходила в эфир почти каждый день: «Внимание! Говорит Ленинград! Слушай нас, родная страна. У микрофона поэтесса Ольга Берггольц». По свидетельству Даниила Гранина, к ней «относились как к блаженной, как к святой».
Радиопередачи Берггольц, олицетворявшей мужество ленинградцев, после войны вошли в сборник «Говорит Ленинград». В «Ленинградской поэме» Берггольц перед читателями встает образ осажденного города. Это лишь одно из нескольких десятков произведений о блокадном Ленинграде, наиболее пронзительное. Под пером Ольги Федоровны в те страшные годы родились поэмы «Февральский дневник» и «Памяти защитников».
После войны Берггольц написала книгу «Дневные звезды» – философский дневник, обобщивший пережитое. Наконец страна оценила заслуги литератора, осыпав Ольгу Берггольц орденами и медалями. Но главной наградой стала народная любовь и звание «ленинградской Мадонны». Известные всем строчки поэтессы высекли на мемориале Пискаревского кладбища:
«Никто не забыт и ничто не забыто».
Но трудности в жизни Ольги Берггольц не прекратились и после Победы. Совокупность пережитых страданий сказалась на израненной трагедиями психике женщины: Берггольц попала в больницу для душевнобольных.
После выхода из больницы Ольга Федоровна писала пьесы, которые ставились в театрах Ленинграда. В конце 1950-х в Москве вышел двухтомник. Дневники Берггольц после смерти писательницы конфисковали в спецхран. Опубликовали в трехтомнике сочинений в 1990 году. В них Ольга Федоровна безжалостно бичевала власть, допустившую страшные людские жертвы в войне. О судьбе «блокадной Мадонны» снята документальная лента «Как невозможно жили мы».
ЛИЧНАЯ ЖИЗНЬ
Счастье улыбалось Ольге Берггольц редко. Юношеская любовь к талантливому Борису Корнилову окончилась расставанием: звездная болезнь мужа переросла в алкоголизм. Расставания и примирения измотали Ольгу. Муж ушел, оставив дочь Ирину. В последний раз они увиделись незадолго до смерти Корнилова. Тогда Ольга Берггольц вышла замуж во второй раз. Николай Молчанов оказался главным мужчиной в ее жизни, он прощал мимолетные романы и боготворил жену.
В браке с Молчановым родилась вторая дочь – Майя. Спустя год, в 1932-м девочка умерла. А через 4 года скончалась старшая дочь Ира, у которой обнаружилась болезнь сердца. Все последующие беременности Ольги Берггольц прерывались. Последний раз женщина потеряла ребенка в застенках НКВД.
Женское счастье ненадолго улыбнулось «блокадной Мадонне» после смерти Николая Молчанова. Сотрудник радиокомитета Георгий Макогоненко позаботился об Ольге, когда она, изможденная голодом и горем, утратила желание цепляться за жизнь. Позже эту последнюю любовь Ольга вылила в стихах, назвав «Бабье лето». Будни и рутина перемололи чувство. Георгий оставил Ольгу, в его жизни появилась другая женщина. До самой смерти на ночном столике Ольги Берггольц стоял портрет второго мужа – Николая Молчанова.
СМЕРТЬ
Ольги Берггольц не стало 13 ноября 1975 года. Музе блокадного Ленинграда исполнилось всего лишь 65.
Похоронили поэтессу не там, где она завещала – на Пискаревском кладбище, среди друзей, умерших в блокаду. Могила Ольги Берггольц - на Волковом кладбище, на Литераторских мостках. Памятник установили через 30 лет, в 2005-м.
Именем писательницы назвали улицу в Невском районе. Еще одна носит имя Берггольц в центре Углича.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 34
Друзья твердят: «Все средства хороши,
чтобы спасти от злобы и напасти
хоть часть Трагедии,
хоть часть души...»
А кто сказал, что я делюсь на части?
И как мне скрыть — наполовину — страсть,
чтоб страстью быть она не перестала?
Как мне отдать на зов народа часть,
когда и жизни слишком мало?
Нет, если боль, то вся душа болит,
а радость — вся пред всеми пламенеет.
И ей не страх открытой быть велит —
ее свобода,
та, что всех сильнее.
Я так хочу, так верю, так люблю.
(О.Берггольц)Не смейте проявлять ко мне участья.
Я даже гибели своей не уступлю
за ваше принудительное счастье…