ПОЛУНОЧНИКИ (клуб любителей мистики)

БЕССМЕРТНЫЙ - Ну и дырок тебе нашлёпали, Васька! – издали крикнул лейтенант Сарычев, подбегая к только что приземлившемуся самолёту. Васька, тоже молоденький лейтенант, неспеша вываливался из кабины, отстёгивая лямки парашюта: - Нашлёпают тут! - ворчал он, - Продыху никакого! Шея болит от финтов, того гляди отвалится! Сарычев помог другу спрыгнуть на землю. Техник Мартынов уже подбирал сброшенный парашют, изредка бросая взгляд на прошитый пулями фюзеляж Яка: - MG (немецкий пулемёт, прим. автора) проклятый, постарался! - Еле ушёл! – Васька похлопал Мартынова по плечу, - Ты уж извини, старшина, по-другому никак не получилось! - Ты что, Вась, я ж не про это! Осень сорок третьего вступала в свои права. Не слышались уже ночами переливы птичьих голосов, не шелестели задушевной песней листья белоствольных красавиц. Лежали они, эти листья, бесполезным покрывалом на пропитанной мелкими дождями земле. И только изредка налетевший ветерок разгонял их по военно-полевому аэродрому. В штабе полка находились трое: командир полка подполковник Вишняков, проверяющий авиационного корпуса полковник Некрасов и лейтенант Василий Неклюдов, только что вернувшийся с разведки. - Вот тут он и вынырнул! – Васька по-мальчишески ладонями крутил в воздухе, показывая схему боя, - Вижу, прямо в лоб идёт! Ну, нет, думаю, сволочь фашистская, не на того напал! Тебя–то я уделаю! А потом вдруг второй выскочил, третий! Оцениваю обстановку – трое на одного! Повоевать придётся! - Мальчишка! – недовольно вздохнул Вишняков, - тебя на разведку посылали, а не в бои ввязываться! - А куда деваться-то, товарищ подполковник! Дора – машина хорошая, да еще, если в тройном экземпляре… («Дора» - прозвище высотного истребителя Германии «Фокке-Вульф-190D, прим. автора). - Ну, ну, поумничай ещё! – вспылил, было, командир полка. - Не ругайся, Николай Петрович, - полковник Некрасов подошёл к Неклюдову и оценивающе посмотрел на лейтенанта, - Им ведь придётся «Дор» этих в земной ад отправлять.… Ну, а дальше, лейтенант! Васька, почувствовав поддержку, снова воспрянул духом: - Пока я фигуры выделывал перед «фоккерами», вижу – один задымил! Откуда, думаю, я ж ещё не одного выстрела не сделал! Два фашиста в рассыпную, только их и видели! Потом только его увидел… - Кого, лейтенант? – спросил Некрасов, заинтересованный рассказом. - Ну, этого… «Бессмертного»… - Кого-кого? – Полковник оглянулся на Вишнякова. - Товарищ полковник, - перебил Ваську комполка, - Я всё расскажу чуть позже. А ты, лейтенант, сдал съёмку? - Так точно! И сразу к Вам! - Ну, иди! Вызову позднее, подробности расскажешь! Только, лейтенант, сам понимаешь, нам лишние сплетни не нужны! Так что держать язык за зубами! Хотя…, - Вишняков махнул рукой, - Иди! - О чём это он, Николай Петрович? - усаживаясь на стул, спросил Некрасов, как только за лейтенантом закрылась дверь. - Да знаешь, Дмитрий Егорыч, мы ведь с тобой третий год рядом, много чудес насмотрелись! - Это точно! – поддакнул полковник, показывая на соседний стул. - Месяца два назад, - продолжал Вишняков, присаживаясь рядом, - у нас непонятные вещи стали происходить! Сам знаешь, мои пацаны, конечно, боевые парни, но такого после полётов рассказывают, что ушам своим не верю, хоть в госпиталь всех отправляй! - Да расскажешь ты, наконец! – не удержался Некрасов. - Появился у нас в небе неизвестный самолёт, - комполка поднялся и подошёл к столу с расстеленной на нём картой, - Вот сам посмотри! - Ну-ну! – склонился над картой полковник. - Первый раз его заметили в районе Галушкино, потом над Севастьяново, над Серовым, над Вырыпаевкой… А сегодня лейтенант встретил в Самохино! - Так… - Некрасов взял циркуль, - Значит, в радиусе триста-триста пятьдесят километров… - Вот-вот! И ведь именно в момент боя вывалится из облаков, хлещет с УБ и ШКАСОВ. Да и парни мои к нему привыкать стали! Сначала побаивались, а потом всё ждут на подмогу, надеются! Ни разу ещё не подвел! - Что за самолёт? - ЛаГГ-3. Дело даже не в этом. У него скорость какая – 500 километров, верно? А у «фоккера» 700. Да только ни в грош не ставит он эту немецкую скорость! Как стоящего догоняет и мордой в землю! Мои однажды страшный бой видели, говорят, на всю жизнь запомнят! Пара как раз назад возвращалась: патроны израсходованы, ведомый «на одном крыле», горючее на исходе… А тут «Доры» эти! Каюк, решили было, да вот снова тот самолёт! Пятерых уложил в десять минут! А сам, израненный весь, опять в облака ушёл и исчез. Так вот, Дмитрий Егорыч! Вот его и прозвали «Бессмертным». - Ты сам-то веришь, подполковник?! – недовольно закашлял Некрасов. - А кому верить? Запросы по всем штабам делал – на меня, как на сумасшедшего: какой номер, почему ЛаГГ, когда нет в районе таких самолётов? - Да… - полковник потёр виски, - действительно, чудеса! - И ещё.… Не хотел говорить, да ладно - лётчик в том самолёте интересный! - То есть? - Так вот – то ли живой, то ли мёртвый! Летает, воюет, да только никто из ребят не видел, чтоб голову хоть раз повернул, чтоб рукой махнул. Смотрит вперёд и не двигается! Словом, странный... - Ну, ты даёшь, Николай Петрович! Ну, ты, брат, загнул! – вскочил Некрасов, - Ты хоть представляешь, о чём сейчас мне говоришь?! - Представляю. Только я своим, как себе верю! И тебе решать, Дмитрий Егорыч, сошёл полк с ума или нет! Долго ещё ходила по фронтам молва о бессмертном самолёте! То над Польшей его видели, то над самой Германией! Ставшая байкой, не раз придавала она силы в смертельных боях, не раз выручала в безвыходных ситуациях! Просто бойцы знали, что помощь обязательно придёт: может, с неба, а, может, из-за какого-нибудь лесочка… Велика душа у советского народа, и вера его неистребима! Поэтому и мужеству его нет равных на всём белом свете! Автор: Константин Еланцев

СМЕРТЬ ПОСЛЕ ЖИЗНИ Айра провела ладонью по надгробию, глотая слёзы. Вместо имени — беспорядочные царапины и сколы, вместо даты смерти — дыра насквозь, через которую видна трава на соседнем зелёном холмике. - Ох, Джеффри, - прошептала девушка, обхватывая худые коленки. Слёзы струились по лицу, вновь и вновь падая на губы. Горькие. Солёные. Каждый год одно и то же. Айра закрыла глаза, возвращаясь в прошлое. Скрежет металла. Визг шин об асфальт. Сведённые судорогой пальцы Джеффри на руле. Он не был пьян, кружка пива никогда не вредила его мастерству водителя. Но в тот раз что-то пошло не так, и машину закрутило на скользкой дороге. Жертв было всего две — сам Джеффри и пятилетняя девочка в синем платье. Когда Айра лежала на холодном асфальте, придавленная весом кузова, её взгляд остановился на крошечных пуговицах на этом синем платье. Две голубые, одна — у ворота — белая. Словно ребёнок где-то потерял пуговичку, и мама дома пришила ту, что попалась под руку. Так просто — белая пуговица на синем платье, которое буреет, пропитываясь кровью. И рука Джеффри, упавшая на лицо девушки. Айра не была рада тому, что выжила. Пока она лежала парализованная, не в силах шевельнуться, радость будущих дней покидала её на долгие годы вперёд. И только в день аварии у могилы Джеффри она могла позволить себе вспомнить о том, что у неё тоже есть чувства. Мать девочки уничтожила могилу Джеффри почти полностью. Если бы она могла, то выкопала бы труп и станцевала на костях. Но память ей уничтожить не удалось. На надгробии уже не прочесть имени, но Айра знала: там, под толстым слоем земли, лежит единственный мужчина, которого ей довелось полюбить. Хмурые осенние облака спускались всё ниже, пока не спрятали заходящее солнце в непроницаемый кокон. Айра отряхнула испачканные ладони и поднялась. Темнота внушала девушке страх, темнота и шорох шин по асфальту. Айра всегда ходила только пешком, а ночью включала побольше света, чтобы не видеть маленькой пуговички, белеющей во мраке. - Эй, вас подвезти? Айру обогнал какой-то мужчина, заглядывая ей в лицо. Молодой, отметила девушка, почти не отдавая себе в том отчёта. На лоб падали волосы, небрежно взъерошенные пятернёй, на губах блуждала неуверенная усмешка. - Нет, спасибо, - отказалась Айра. - Я не люблю автомобили. - Вообще-то я тоже. Но боссу плевать на мои предпочтения, так что приходится страдать. Могу проводить пешком, если ты не против. Клянусь, я не маньяк. Я всего лишь Макс. А красивым девушкам не стоит ходить по темноте в одиночестве. Последняя фраза окончательно убедила Айру. Хотя свою роль сыграли и лучащиеся глаза Макса. Серебристая ауди осталась на парковке кладбища, и двое случайных знакомых двинулись дальше пешком. - К кому на могилу ходила? - небрежно поинтересовался Макс. - Я к родителям. Умерли два года назад в пожаре. Жутко нелепо, я ведь и сам мог оказаться в тот день дома, но в последнюю минуту решил поехать к другу. Пустяк, верно? Одно принятое решение, и вот так получается. - К жениху, - пробормотала Айра, отводя глаза. Ресницы ещё не до конца высохли после рыданий на могиле Джеффри, и девушка стеснялась показывать свою слабость. К её удивлению, Макс не попытался никак её утешить, только пожал плечами: бывает, мол. - Зайти можно? - поинтересовался парень, когда дом Айры замаячил перед глазами. Девушка покосилась на нового знакомого и закусила губу. Судя по выражению лица Макса, он не чай пить предлагает. Айра подняла голову, отыскивая окна своей квартиры, светящиеся в ночи. Она всегда оставляла свет включённым, и когда однажды перегорела лампочка в прихожей, сидела до утра на скамейке перед домом в лучах прожектора — так и не смогла заставить себя шагнуть в темноту. - Можно, - тихо сказала Айра. Макс прижился в квартире, как бездомный котёнок. Заявлялся без предупреждения, приносил огромные букеты нарциссов, остро пахнущих свежестью, доставал из бумажного пакета бутылку вина, и Айра каждый раз открывала перед ним дверь. Руки Макса были нежными, как у Джеффри, губы умели смеяться, целовать и нашёптывать непристойности, а ещё Макс был не против спать со светом. Однажды на полочке в ванной появилась ещё одна зубная щётка и бритва, затем мужской спортивный костюм нашёл себе место в шкафу. Айра привыкла к тому, что каждый вечер Макс открывает дверь своими ключами и начинает греметь сковородками на кухне. Сама хозяйка квартиры почти не готовила, да и вообще мало внимания уделяла еде. С визитами Макса крошечная кухня наполнилась ароматами ризотто, табуле, свежеиспечённых круассанов. Как-то ночью Айра назвала любовника «Джеффри», но даже то, что запретное имя прозвучало, не испортило хрупкой идиллии. Звуки повисели немного в воздухе, укоризненно моргнули и исчезли. Впервые за долгое время Айре не снились кошмары, и пуговичка не белела во мраке. - Почему ты никогда не зовёшь меня к себе? - поинтересовалась Айра туманным утром, когда дождь, того и гляди, польётся из низко висящих облаков. - А надо? - Макс остановился, не донеся ложку до рта. Из-под растрёпанной чёлки его глаза косили на девушку со странной смесью вызова и испуга. Айра пожала плечами и сменила тему. Не то, чтобы ей было так уж важно побывать у Макса в гостях, ей было просто любопытно окинуть жилище парня взглядом. Какой он у себя дома: неряха или чистюля? Громоздятся ли на полках стопки книг или всё место перед кроватью занимает огромная плазма? Айра знала где живёт Макс, адрес был на его документах на машину. У неё даже был ключ — она из пустого любопытства заказала себе копию в соседней мастерской, а затем ловко вернула оригинал в куртку Макса. Визит на его территорию стал всего лишь делом времени. - Я просто жена Синей Бороды, - хихикнула девушка себе под нос, поворачивая ключ в замке, но смех прозвучал совсем невесело. Айра легко нашла квартиру в типовом микрорайоне, таком похожем на её собственный. Дверь была тоже обычной — металлической, с тёмной дырой глазка. Замок тихонько щёлкнул, и Айра скользнула внутрь. Ничего особенного. Спальня, чисто прибрана. На кухонном столе два спортивных журнала, в ванне угрожающе кренится стопка полотенец, которую явно не мешало бы разобрать по ящикам. Айра заглянула в кабинет и замерла в недоумении. Вначале ей показалось, что стены оклеены обоями в газетном стиле, но нет, это были настоящие вырезки, небрежно приколотые канцелярскими кнопками. Девушка подошла ближе, пробегая взглядом по заголовкам. «Страшная авария на Хиллгэйт-роуд». «Чудовищные последствия аварии». «Смерть ребёнка под колёсами автомобиля». Каждое новое слово выбивало из Айры дыхание. Она прислонилась спиной к стене, сжимая грудь руками, словно боялась расколоться пополам. С фотографий, то цветных, то чёрно-белых, на неё смотрел знакомый белый седан, на котором ездил Джеффри. Тел не было видно, никто не позволил бы газетам напечатать картины ужасающей бойни, но Айра помнила, где они лежали. Она всё ещё помнила тяжесть руки жениха на своём лице. Девушка закричала, сворачиваясь в клубок, сползая на пол, закрывая лицо руками, но буквы продолжали плясать перед ней, издевательски перескакивая с места на место. Айра добралась до прихожей, хватаясь за стены, захлопнула входную дверь и кубарем скатилась по лестнице. Какая-то сердобольная старушка положила ей ладонь на плечо, что-то спрашивая, но тут же отшатнулась, испугавшись искажённого безумием лица. - Как провела день? - Макс послал девушке ласковую улыбку, оторвавшись на мгновение от приготовления паэльи с острым перцем и креветками. - Прекрасно, - выдохнула Айра. Тарелка перед ней сияла белизной. Девушка судорожно сжала в руке вилку, своё единственное оружие. Макс весело напевал что-то, нарезая овощи. Айра поднялась со стула, приближаясь к мужчине медленными, осторожными шагами. - Любимая? - Джеффри обернулся, пальцы нежно пробежались по щеке девушки, стирая слёзы. - Любимая, что с тобой? Вилка со звоном ударилась о кафельный пол. Айра тупо смотрела на Макса. Теперь уже Макса. Но она была уверена, только что перед ней был кто-то другой. Кто-то, кого она уже больше не надеялась увидеть. Сердце радостно застучало, вытесняя страх без остатка. Айра всхлипнула последний раз и потянулась к губам возлюбленного, впиваясь в них требовательным поцелуем. Её руки белые-белые, как дешёвое сливочное масло из ближайшего супермаркета. Женщина с лицом, окутанным туманом, прижимает к себе ребёнка. На девочке синее платье в бурых пятнах, ножки изогнуты под странными углами. Айра не может оторвать взгляд от матери с ребёнком, она пятится, но разделяющее их расстояние не становится меньше. Айра открывает рот и силится закричать, но тишина остаётся всё такой же плотной, непроницаемой Женщина медленно поднимает голову. Сквозь марево Айра видит слепые глаза без зрачков. Белёсая муть плавает в радужке. Женщина поднимает руку, с пальцев капает грязь, похожая на речной ил. Девочка улыбается, обнажая почерневшие зубы, и только тогда до ушей Айры доходит её собственный захлёбывающийся визг. - Чёрт, Айра, очнись! Айра, да что с тобой? - обеспокоенное лицо Макса нависло над девушкой. Мужчина с силой потряс её за плечи, вырывая из цепких объятий ночного кошмара. - Она была мёртвая, - пролепетала Айра, садясь в кровати. - Но она же жива, да? Почему я видела её мёртвой? - О ком ты говоришь? - Та девочка. В аварии, - речь Айры была несвязной, но Макс понимающе кивнул. Он не в первый раз слышал от девушки упоминание об аварии, произошедшей долгих четыре года назад. - У неё же осталась мать. Я видела её только что, но она была... - Мертва, верно. Она утопилась через несколько месяцев после смерти дочери. - Откуда ты знаешь? - подняла на него испуганные глаза Айра. - Видел в газетах, - пожал плечами мужчина. - Это просто сон, любимая. Тебе ничего не грозит. Вскоре Макс снова тихо засопел. Девушка лежала без сна, чувствуя спиной его горячее тело, и дрожь сотрясала её. Если мать девочки мертва, кто уничтожил могилу Джеффри? - Тот, у кого были другие причины его ненавидеть, - прошептал Макс. Айра дёрнулась, оборачиваясь. Мужчина всё так же крепко спал. Пряди волос в беспорядке свисали на его лицо, придавая ему особую прелесть, а губы слегка улыбались. Девушке показалась зловещей эта улыбка. Она вновь стояла на пороге квартиры, в которую поклялась себе никогда не входить. На этот раз Айра миновала прихожую и спальню, не задержавшись в них ни на минуту. В кабинете всё оставалось по-прежнему. Стены пестрели заголовками, фотографии мельтешили, сливаясь в кадры из фильма ужасов. Айра до крови прикусила губу. Паническая атака нахлынула на её разум, колени подкосились, но девушке хватило сил добраться до единственного стула. Когда страх немного утих, девушка принялась разглядывать содержимое письменного стола. Толстая стопка бумаг, на обложке пять букв. Досье. Айра бегло просмотрела несколько листов и убедилась, что это была копия полицейского расследования той давней автокатастрофы, ставшей причиной гибели двух, а точнее трёх человек. Девушка прекрасно понимала: пусть мать девочки погибла не в тот же день, но именно авария убила её. Отложив бумаги в сторону, Айра потянулась к слегка помятому конверту. Из него выпали четыре фотографии. На первой — Джеффри. С глянцевито поблёскивающего снимка он смотрел на Айру с лёгкой улыбкой, и девушка почувствовала влагу на щеках. - Джефф... Перевернув фотографию, чтобы взгляд жениха не отвлекал её от поисков, Айра принялась перебирать следующие снимки. На всех трёх — молодые мужчины, ровесники Джеффри на вид. Во внешности есть что-то схожее, трудноуловимое. Некое обаяние, которое напрасно пытаются приобрести маститые актёры и политики, ненавязчивая харизма, на удочку которой трудно не попасться. Девушка вложила фотографии обратно в конверт и положила руки на клавиатуру стоящего в середине стола компьютера. «Введите пароль» - потребовал механический монстр. Айра задумчиво куснула палец. «Макс»? «Пароль введен неверно, попробуйте еще раз». Дата рождения? Год? Девушка перепробовала десяток комбинации, но монитор оставался тёмным, и только окошко для пароля мерцало, отчего Айра раздражалась ещё сильнее. - Айра. Девушка робко взглянула через плечо. За её спиной стоял Макс, прислонившись к стене. Он следил за ней с явным интересом, но без признаков злости. - Прости меня, я не хотела, - начала было оправдываться девушка, но Макс только усмехнулся. - «Айра». Это пароль. Введи его. Дрожащие пальцы пробежались по клавиатуре. Несколько файлов были не закрыты и высветились сразу же, как только блокировка была снята. Девушка ошеломлённо смотрела на первый. Её фотографии, от самых первых, младенческих, до совсем свежих. Подробная биография вплоть до самого крошечного события, с датами, названиями, именами. Почти против собственной воли Айра щёлкнула на иконку второго файла. То же самое, только для Джеффри. А затем вновь: полицейские досье, снимки аварии — на этот раз уже не прибранные, как на газетных сводках, а настоящие, с лужей крови и изломанным телом девочки в синем платье. Макс наклонился к Айре, она ощутила тепло дыхания на плече. Кожа девушки немедленно покрылась мурашками. - Иди домой, Айра, - тихонько шепнул Макс, и девушка вскочила, словно её ударило током. Дверь за спиной Айры хлопнула, но она не услышала этого. Все свои силы она вложила в бег, мчаться прочь, подальше от этой квартиры, от этой комнаты, похожей на место преступления, от этого мужчины с улыбкой в глазах. Наконец Айра поняла, что больше не может бежать. Она рухнула на ближайшую скамейку, перевела глаза выше и с ужасом узнала собственный дом. Как загнанное животное, влекомое инстинктами, она бросилась домой, почувствовав опасность. Девушка просидела на скамейке, пока не начало темнеть. Фонарь над ней моргнул и погас, погружая всё вокруг во тьму. Темнота, как всегда, внушала Айре первобытный страх. Окна её квартиры дружелюбно светились, маня Айру к себе. Так лампа на подоконнике манит бабочек. Девушка поднялась и побрела в дом. Ей казалось, что сотни холодных взглядов сверлят ей затылок, но сколько она ни вертела головой, так никого и не заметила. Впервые свет в прихожей не подарил Айре облегчения. Напротив, в его люминесцентном свечении девушка почувствовала себя выставленной напоказ, беззащитной. Айра бесцельно прошлась по квартире, переходя из комнаты в комнату и замерла на кухне, вглядываясь в ночь за окном. Негромко щёлкнул входной замок. Девушка зажмурилась, но без зрительных образов звук приближающихся шагов стал ещё более явным, почти физически ощутимым. Что-то шлёпнулось на кухонный стол, но Айра не стала оборачиваться. - Эти мужчины, - проговорила она. - Они ведь похожи на Джеффри. - Стив Карсон. Александр Билл. Рональд Делэйни. Да, они похожи на него. Посмотри на меня, Айра. Девушка помотала головой, плотно стискивая губы. - Отрицание не поможет тебе, Айра, - продолжал неумолимый голос. - Кто-то ненавидел Джеффри. У него было нечто такое, что вызывало ненависть. Он владел особой драгоценностью, которую возжелал этот «кто-то». - Замолчи, - пробормотала Айра. - Этот «кто-то» пошёл ещё дальше. Он перенёс свою ненависть на всех, кто похож на Джеффри. Один год — одна смерть. Смерть Джеффри была первой в этой череде, но далеко не последней. Смотри, Айра. Я ведь могу и заставить тебя. С застывшим лицом, не глядя на Макса, девушка подошла к столу. На нём были разложены четыре фотографии, уже знакомые ей, только теперь у трёх прежде чужих её мужчин на снимках появились имена. Стив, Александр, Рональд. Теперь это были не просто лица, а живые персонажи. Хотя живыми они уже не были. - Смотри, - вновь велел Макс. Под фотографиями обнаружились три толстых папки — дела об исчезновениях. Одна папка в год. Айра перевела остановившийся взгляд на мужчину, с которым делила дом и постель. - И что теперь? - Не бойся, - Макс нежно привлёк её к себе, укачивая в объятиях. - Всё будет совсем по-прежнему. Ты моя драгоценность, Айра. Я никого не любил так, как тебя. Никто и никогда не причинит тебе вреда, пока ты будешь со мной. Ты ведь будешь со мной, правда? - Конечно, - произнесла девушка окоченевшими губами. - Вот и всё. Тогда тебе нечего бояться. Руки мужчины пробежались по тонкому телу, по-хозяйски оглаживая его и прижимая к себе. Айра не отстранилась. У неё не было сил даже на это. - Ты пойдёшь со мной завтра на могилу Джеффри? Я хочу туда каждый год. - Годовщина? Мило, - девушка почувствовала ухмылку Макса. - Конечно, я пойду с тобой. Это был единственный день в году, когда Айра выходила из дома в темноту. Крошечная жертва, если вспомнить, что тот, кого она навещала, пожертвовал своей жизнью. Во мраке кусты тянули к девушке свои ветви, желая затянуть в голодные недра, в ветвях перекликались зловещими голосами птицы. От каждого шороха девушка вздрагивала, и тогда Макс поглаживал её по плечу, успокаивая. Можно подумать, от его прикосновения ей могло стать легче. На кладбище никого не было. Айра остановилась над могилой Джеффри и закрыла лицо руками. Боль так и не утихла, а в годовщину аварии она становилась особенно острой. Но не такой острой, как нож в её кармане. Девушка провела пальцем по успокаивающе холодному металлу и развернулась. Лунный свет струился по её фигуре, разбрасывал блики по волосам. - Ты тоже похож на Джеффри, - не своим голосом произнесла Айра, и тут же поняла, насколько она права. У Макса были те же растрёпанные вихры, смешно топорщащиеся на макушке, та же обаятельная улыбка, те же искрящиеся весельем глаза. Его фотография выглядела бы вполне уместно в том мятом конверте. - Айра? Мужчина заметил нож в руке девушки и инстинктивно шагнул назад. Соседнее надгробие попалось ему под ноги, и Макс, мгновение покачавшись, пытаясь ухватиться за предательски непрочный воздух руками, рухнул на спину. Мраморная плита угодила в позвонок в самом низу шеи, парализуя тело. - Айра, - умоляюще прошептал мужчина. Холодок разливался по венам, от кончиков пальцев, до плеч. Мышцы окаменели, не слушаясь приказов сознания. - Что? - девушка насмешливо изогнула бровь. - Расскажи историю целиком, Макс. Давай же. - Четыре года назад в аварии было двое погибших. Маленькая девочка и молодая девушка двадцати лет. Девушку звали Айра. Её жених был безутешен. По страшной иронии судьбы он почти не пострадал, хотя был виновником катастрофы. Но через несколько часов полицейские, осматривающие место аварии, нашли тело Джеффри с ножом в сердце. Труп Айры исчез с каталки. Все решили, что обезумевший от горя жених похитил и спрятал куда-то тело своей любимой девушки, а затем покончил с собой. Но всё было не совсем так. - Это он был во всём виноват, - звериное рычание сорвалось с губ Айры. Ярость исказила черты её лица, меняя до неузнаваемости. - Он же был пьян, когда садился за руль. Перед тем виражом он смеялся, как идиот. Машину занесло, и дальше я помню только скрежет металла и визг тормозов. А потом я очнулась, вот только пошевелиться не могла. Не могла вообще ничего сделать. Я только и видела перед собой ту девочку, я смотрела, как её платье пропитывается кровью, а сверху на меня навалился Джеффри. Моё тело холодело, потому что сердце уже не билось, а Джеффри был тёплым. Он был живым! Айра отвернулась на секунду, переводя дух. Когда она вновь посмотрела на Макса, мужчина не выдержал и жалобно заскулил. С каждым мгновением девушка теряла всякое подобие человечности. Бескровные дёсны обнажились в широкой ухмылке, костлявые пальцы с длинными ногтями сжимали нож. Кожа Айры казалась зеленоватой в лунном свете, только кое-где её покрывали тёмные пятна. - Ещё он всё время рыдал, - пробормотала девушка. - «О нет, это я во всём виноват!». «Любимая, любимая...». «Если бы я только мог всё исправить!». И я позволила ему всё исправить. Я вдруг почувствовала, что снова могу двигаться, встала с этой дурацкой каталки, взяла скальпель и пошла к Джеффри. Он увидел меня, и даже обрадовался вначале. Но я-то чувствовала, что внутри меня всё холодное и мёртвое, и если я промедлю ещё немного — то я вся стану такой. Мне нужна была его жизнь, чтобы удержаться на краю бездны. Я воткнула скальпель ему прямо в сердце. Это было нетрудно. Оно билось так громко, прямо как твоё сейчас, что промахнуться я не могла. Его кровь брызнула мне на лицо, и что-то во мне отозвалось. Кожа потеплела, появился пульс, и я вновь вдохнула воздух. Он противно пах смертью и бензином, но я никогда не вдыхала более чудесного воздуха. Мне было так хорошо. А через год всё повторилось. Я снова начала холодеть изнутри, и мне пришлось искать кого-нибудь, чтобы забрать то, что нужно мне. Тот парень был так похож на Джеффри. Я возненавидела его, как только увидела. Он был таким же эгоистом, тоже хотел владеть жизнью, которую у меня отняли. Разве это справедливо? - Я думал, со мной всё будет не так, - выдохнул Макс. - Ты ошибся. Земля была довольно рыхлой, так что Айра не торопилась. Этой могилы хватит ещё года на два, она предусмотрительно углубила её в прошлый раз, так что тело Макса прекрасно ляжет на четыре трупа внизу. А затем она что-нибудь придумает. Айра всегда отличалась предприимчивостью. Например, мысль перезахоронить Джеффри в собственной могиле, сиротливо пустовавшей до этого, оказалась просто чудесной. Хотя, может быть, она и зря уничтожила все надписи. Но смотреть на своё имя на надгробии было так жутко. Айра передёрнула плечами и продолжила свою работу. Нужно закончить до рассвета. Губы девушки дрогнули в весёлой улыбке. А ведь могила Джеффри как раз свободна. Автор: Кассия Айзетти

Это не рисунок, не картина, а дом в стиле модерн в Бельгии

КОНЕЧНАЯ Дурное предчувствие давило похлеще тишины. Предчувствие, которое Глеб не мог объяснить или отогнать. Да, с бандой мародёров: четырьмя крепкими мужиками с огнестрельным оружием – путешествуют дети, но пухленький Максим и маленькая Настенька давно в команде, и проблем с ними никогда не было. Тихо ждут в фургоне, не скандалят, чистят оружие. Дети полка, как их назвали бы в Старом Мире. «Старый Мир. В то время я спал на кровати, а не на чём придётся, – думал Глеб, смотря сквозь кузов фургона в прошлое, – копался в компьютерах, а не в карманах трупов и комодах». – Чему улыбаешься? Хриплый голос развеял ностальгию. Напротив Глеба сидел Михаил – небритый лысый сантехник, примерный семьянин и просто хороший человек. Даже сейчас, с охотничьим дробовиком в руках, он не переставал быть таковым. Просто его семьёй стала эта маленькая компания, а основной формой хороших дел – убийство всех, кто ей угрожает. «Спрашивает, а у самого глаза смеются». – Заразиться боишься? Не бойся, это не заразно. Михаил хохотнул в ответ. Хмыкнул сидевший рядом Сергей: страйкболист, стрелок по бутылочкам и командир отряда по совместительству. Остальные за глаза называли его Мамкой – за склонность блуждать по магазинам и теряться в них. И из-за фамилии: Мамкин. Сергей криво улыбнулся и хотел что-то сказать, но фургон резко затормозил. – Приехали, на! – рявкнул водитель, хотя смешной акцент не позволил испугаться. Из всей команды Аслан единственный, чья жизнь не слишком изменилась после наступления апокалипсиса: как крутил баранку, так и крутит. – Конечная! – Чего такой злой? – Мамка мрачно покосился на шумного горца, пока Михаил открывал двери. – Пробки, что ли? Глеб не стал ждать, пока Аслан сунет голову в пассажирский отсек высказать всё, что думает об этом рейде и о Сергее в частности. Хотелось выпрыгнуть из белого «кадди», этого гроба на колёсах, и размять затёкшие ноги. Максим с Настенькой, наверное, тоже рады бы прогуляться, но никогда не рисковали. Гигантские тараканы, грязные порождения канализационных вод, не были единственной напастью этого мира. И даже не самой страшной. Мир встретил вооружённую троицу привычными картинами и красками. В прошлом оживлённая улица, примыкавшая к автовокзалу, напоминала беспорядочную свалку автомобилей. Из трещин в асфальте высовывались сорняки и соцветия одуванчиков, что не желали умирать. Возможно, сил им придавали бурые пятна крови, оставшиеся от тел, давно разорванных на куски. Кое-где ещё лежали обглоданные останки; в разбитом черепе копошились то ли муравьи, то ли черви. Кроме собственных шагов, Глеб слышал лишь свист ветра. Михаил вертел головой, высматривая угрозу. Сергей старался не наступать на опавшие листья – привычка, всплывавшая в моменты беспокойства. Похоже, мрачное предчувствие, тревожившее бывшего программиста, оказалось заразнее улыбки и теперь довлело над остальными. – Ты так и не сказал, зачем мы здесь, – прошептал Глеб и вздрогнул, когда Сергей резко вышел вперёд него. – Метро видишь? – Сергей указал на наземный вестибюль. – За полгода до Большого Трындеца в шахте начали строить бункер. Ну, типа бункер. Заныкаться туда никто не успел, а вот припасов понатащить – успели. Так что... – Сергей многозначительно улыбнулся. Глеб тоже улыбнулся, но в душе сомневался: столько времени прошло, кто-то мог опередить их. «Да и откуда Мамка, блин, узнал о каком-то там бункере? Это же государственная фигня, секретная…» – А откуда ты… – начал было Глеб, но осёкся, испугавшись эха собственного голоса. Мародёры уже достигли вестибюля. «Станция метро Котельники» – гласили красные буквы над головами, а ступени уходили в темноту. Приглядевшись, можно было увидеть узкую полоску плитки. Хмурое осеннее небо не позволяло рассчитывать на большее. Сергей дал Михаилу сигнал идти впереди. По выражениям лиц обоих было видно, что никто не горел желанием спускаться первым – даже с дробовиком наперевес. Однако процесс «слаживания», после которого банда сократилась чуть ли не вдвое, а освободившиеся места в фургоне заняли дети, остался позади. Препираться и спорить никто не стал. Михаил включил подствольный фонарик и начал спускаться, больше глядя под ноги, чем перед собой. Сергей поспешил высветить терявшуюся во мраке спину нагрудным фонариком и, как командир, пошёл в середине, а Глеб замкнул колонну. Ближе к низине, где гул ветра слаб, раздавался звук капающей воды; свет от фонариков отражался в мутноватых лужицах. Из тьмы доносились лёгкие шаги, словно кто-то очень маленький убегал от снующих по полу и стенам лучей. Ступени кончились. Тьма окружила команду плотной завесой; вопреки опыту и верному оружию в руках, в глубине души люди чувствовали себя маленькими и беззащитными. Это был не первый спуск Глеба и остальных в подземку. Однажды они сунулись на Кропоткинскую, но вместо чего-либо ценного нашли лишь неприятности: им на голову посыпались тараканы-переростки. Буквально. «Может, поэтому у меня дурное предчувствие? Жаль, без огнемёта идём. У тараканов панцирь что броня. Аслан, чумазая ты скотина! “Э-э, слышишь, да! Мне бензин тут нужен, слушай!” Сдался бензин мёртвым и обглоданным…» Привычный в прошлом коридор с типовой облицовкой без освещения казался локацией из фильма ужасов. Фонарик Михаила высвечивал куски сброшенного хитина, разводы коричневой слизи и обрывки ткани. И снующих между ними тараканов. По крайней мере, маленьких. Под ногами то и дело хрустело. Лицо Глеба скривилось. К некоторым вещам тяжело привыкнуть. Туннель за поворотом стал шире и выше. Заблестело битое стекло. В углу развалился скелет, облачённый в деловой костюм, белую рубашку и галстук. Рядом лежал саквояж. Едва ли в нём могло быть что-то ценное в новом мире, но руки Глеба зудели от желания порыться внутри. И, похоже, не только у него. – Не трать время, – шепнул Мамка, касаясь спины Михаила, – там мусор, а у нас здесь дела поважнее. – Где он, твой бункер? – Михаил через плечо посмотрел на командира, но всё ещё держал ружьё наизготовку. У семьянинов сильные руки. – В шахте. Вход через техническое помещение на краю платформы. Они дошли до касс. Под ногами лежали кости не одного десятка человек. Они были не просто обглоданы, их буквально разорвали на куски, а остатки растащили в разные стороны. Сергей сплюнул и матюгнулся, досадуя, что у него сейчас не было огнемёта. – Думаешь, эти твари где-то здесь? Жрать-то им больше нечего. – Без понятия. Смотри под ноги! На их шёпот гулко ответило эхо. Направленные в одну сторону фонари не могли показать, сколь обширна платформа, но уходившая далеко за пределы полосы света тьма не позволяла усомниться в её длине. Берцы по-прежнему приглушённо стучали по плитке, но хруст хитина, костей и прочего мусора под ногами как будто прекратился. Это странно: не могло же статься, что кроме бедняг в вестибюле и на лестнице больше никто не погиб. Глеб хорошо помнил, как всё завертелось, когда по всему миру грянули взрывы. Люди в эпицентрах падали замертво от адского излучения, а потом всё ушло вниз: в канализацию, захоронения, в самые тёмные уголки тоннелей метро – и спустя несколько неимоверно коротких циклов из личинок начали вырастать настоящие монстры. «Стою я в гараже, пока Саид ковырялся в движке моей ласточки, – Глеб вспомнил рассказ Аслана, – ем чебурек: жирный, пахучий, просто «м-ма» – причмокнул тогда водитель. – Вдруг гляжу: из сортира выползает таракан размером с… хрен его знает, с мышь! С крысу! С собаку, слушай! Ещё скрипит своим проклятым панцирем, ходулями своими! У меня глаза чуть на лоб не полезли, а Саид не слышит. Он, брат, когда работает, вообще ничего не слышит. И вот эта гадость коричневая встала как оглушённая, значит, повернулась в мою сторону, крякнула, что твой гусь… Я не шучу! Не смейся, слушай...» – Глеб, блин, не спи! – Мамкино шипение выдернуло из воспоминаний в реальность, словно на мороз из тёплой прихожей. – Ты тут чуть себе ногу не сломал, лунатик! Глеб посветил фонариком под ноги: он действительно стоял на краю платформы, рискуя провалиться в щель между полом и вагоном. Похоже, что так называемый Большой Трындец накрыл станцию посреди ночи перед техническим перерывом. Иначе как объяснить отсутствие трупов или их останков? – Почему здесь так чисто? – прошептал Михаил, приближаясь вместе с Сергеем к Глебу. – Словно уборщицы полы надраили. – Похоже, здесь никого нет, – Сергей опустил оружие. – Теперь надо найти проход к бункеру. – Ты говорил, это техническое помещение. – Да. Дверь должна быть где-то в стене, – Сергей указал лучом света в сторону рельс. – Надо искать, он на той или на другой стороне. – Остальных позовём? – Глеб покосился на вагон, невольно представляя свои ощущения, если бы его не остановили, и он сломал ногу. Поморщился. – Здесь вроде чисто. Да и быстрее будет. – Не-а, пусть сидят. Сначала проверим одну стену, потом вторую. Я с Глебом пойду внутри вагона, а ты, Миша, идёшь снаружи. Прикроешь, если что. Так и сделали. Глеб проследовал за Мамкой в вагон, благо двери – как минимум, ближайшие – оказались открыты. Мёртвая тишина, прерываемая шагами и короткими фразами, давила на мозг, но пронзить её выстрелом или ударом о стекло оказалось... страшно. Словно обглоданные трупы, что должны были валяться у троицы под ногами, вместе с падальщиками вернутся на шум. Пока Сергей методично, вагон за вагоном, искал на стене нечто, что приблизит его к цели, Глеб не находил себе места. Крошечные детали, бросавшиеся ему в глаза со всех сторон и совершенно ничего не значившие для остальных, роились в мозгу. Что-то важное и зловещее складывалось из отсутствия осколков на сиденьях и полу под выбитыми стёклами; из блестящего, будто вылизанного пола; из неестественной пустоты станции метро – места, где за считанные мгновения погибли сотни, а то и тысячи людей. За спиной Глеба раздался писк – как от смятой резиновой куклы. Стрелок дёрнулся и едва не высадил половину обоймы в темноту, а то и в спину командира. Мамка оглянулся на товарища, но тут же вернулся к поискам. Михаил снаружи поравнялся с остальными. «Что случилось?» – читалось в его глазах. Глеб отмахнулся, понурив взгляд: «Ничего. Все в порядке». Снова писк и возня. Глеб устало навёл фонарь на источник звука. Всего лишь крыса. Нервный смешок заставил Сергея еще раз отвлечься от поисков. Он видел лишь спину Глеба и высвечиваемые фонарём куски реальности. Маленький мусорщик, похоже, не пытался убежать ни от человека, ни от света, что ослепительно отражался от поручней. Глеб нагнулся, а затем раздался хруст. Бывший программист развернулся и, посеревший, отшатнулся в сторону Сергея. Крыса распласталась под сиденьем. Её голова была свёрнута набок. Взгляд маленьких глаз сновал из стороны в сторону, а пасть смыкалась и размыкалась в писке. Сергей невольно представил, что у крысы его лицо, и это он, сломанный и беспомощный, с бешено вращающимися глазами кричит от боли и бессилия. Ни пошевелиться, ни быстро умереть. «Капец... Псих отбитый!» Сергей приблизился к изувеченному полутрупу. Теперь крыса смотрела на него; морда подёргивалась, зрачки как будто норовили обратиться внутрь черепа, но зверёк из последних сил старался глядеть на двуногого гиганта. Взгляд, похожий на человеческий. Сглотнув, Сергей занёс ногу. За мгновение до того, как пол забрызгало кровью и потрохами, губы крысы сложились в подобие улыбки. Хруст черепа смолк в ушах и моментально сменился нетвёрдой поступью Глеба. Он ушёл вперёд, но выискивать вход в бункер не продолжил. То и дело он цеплялся за поручни – случайно или намеренно. Сергей с брезгливым прищуром попытался оттереть прилипшую к подошве мерзкую кашицу о сиденье. Та отпускала с неохотой; от липкого звука, словно холодец по тарелке размазывали, пробивало на стон. Вдруг сверху занялось гудение. Все встрепенулись и вскинули оружие. На стенах и полу вспыхнули расплывчатые полосы белого света; посередине зала возникли колонны, скамейки, напоминавшие помесь решета со столом для пикников, кадки с высохшими растениями. Михаил и Глеб вопросительно взглянули на Сергея. Тот лишь напряжённо потряс головой. В других обстоятельствах его нервная улыбка развеселила бы, но сейчас она вызывала лишь дрожь в коленях. Глеб приметил ближайшую открытую дверь и выскользнул наружу, глядя под ноги. Боковым зрением он заметил движение: Михаил подал Сергею сигнал, чтобы тот вышел и посмотрел. Сам же Михаил стоял, не спуская глаз с конца перрона – и не опуская дробовик. То, чего компания ожидала найти меньше всего, нашло их само. – Ух ты, чёрт… – прошептал Сергей и вздохнул как от усталости. – Ладно, пошли. – Командир перехватил автомат и двинулся вперёд. Остальные – следом, готовые взять цели на прицел. В конце вестибюля, у самого туннеля стояли люди. Пятеро: двое мужчин и три женщины – молча и неподвижно ждали, пока команда с оружием наготове приблизится к ним. По бокам стояли мужчины. Если бы не висевшие на груди пистолеты-пулемёты, их можно было бы принять за актёров, снимающихся в кино: гладко выбритые, причёсанные (даже вылизанные), в наглаженных белых рубашках, жилетках и брюках и в лакированных туфлях. Бледные, одинаковые, словно восковые лица, казалось, вовсе не шевелились, как и их обладатели. Лишь нетерпеливое переминание с ноги на ногу и покачивание женщин снимало жутковатую иллюзию, что перед мародёрами лишь статуи или манекены, невесть как оказавшиеся под землёй. Хозяйки станции, как и их защитники, на вид принадлежали не этому миру, а старому. Старшая – седая, горбатая, с испещрённым морщинами лицом с острыми чертами, в синем фартуке поверх тёмной водолазки – стояла впереди группы, держа в руках швабру. Невысокая и потрёпанная временем, она глядела на вторженцев широко распахнутыми глазами с такой неприязнью, на какую способны лишь старухи при встрече с молодыми. По левую руку от неё стояла полная – быть может, беременная – женщина на две головы выше, с гладким округлым лицом, короткими чёрными волосами, одетая в бежевую мешковатую одежду. Её маленькие сощуренные глазки сверкали недоверием, а нижняя губа застыла выпяченная, словно в ироничной усмешке. Позади, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, ожидала высокая девочка-подросток, телосложением напоминавшая вешалку с платьем. Огромные, как у куклы, глаза искрились причудливой смесью восторга и страха – то ли перед мародёрами, то ли перед старшими. «Наверняка они из бункера!» Чем ближе Сергей, Михаил и Глеб подбирались к подземным жителям, тем большее беспокойство их охватывало: шаги замедлялись, пульс учащался, а руки так и норовили поднять оружие. «Что-то не так с этими людьми…» Глеб не выдержал и поднял автомат. Сергей с Михаилом, заметив это, также взяли всех на мушку, на всякий случай. Мамка хотел было что-то приказать, например: «Никому не двигаться», – но этого не потребовалось. Мужчины в костюмах так и не шелохнулись. Женщины, казалось, тоже. Лишь выражения лиц переменились, теперь в изгибах рта и бровей читались порицание и возмущение. Девочка-подросток смотрела на Глеба, её взгляд перебегал с оружия на лицо, на руки, снова на оружие. Тонкие губы изгибались, словно девочка мыслила вслух и в последний момент одёргивалась, сдерживала поток слов. Она не смотрела на других, а ведь Михаилу с Сергеем, как и самому Глебу, ничего не стоило нажать на спусковой крючок и отправить её к праотцам. Но они не интересовали девочку от слова совсем. От этого Глебу становилось не по себе. «Что же с тобой, кикимора, не так?!» Во рту пересохло. Палец чесался на курке. Глеб бросил взгляд на Мамку, ища поддержки или предостережения, но с командиром тоже творилось что-то неладное. Он лихорадочно обводил взглядом конкурентов (а кем ещё они могли быть в этом мире?!), и с каждой секундой его лицо всё сильнее выражало отвращение. При взгляде на мешковатую одежду он скривил рот, словно видел не складки цвета чищеного банана, а выглядывающий между свитером и джинсами целлюлит. Девочка сделала робкий шаг. Глеб вздрогнул. Раздался выстрел. Пуля угодила девочке в плечо, тело развернулось по инерции. «Старшая» и «средняя» нахмурились. – Твою мать! – обречённо прошипел Сергей, и открыл огонь. Михаил поддержал. Трясшемуся от прилива адреналина Глебу ничего не осталось, кроме как присоединиться к обстрелу. Град пуль слепо обрушился на безоружных женщин и их вылизанных «защитников». На белоснежных рубашках выступили многочисленные красные, почти чёрные пятна, а их обладатели опрокинулись на пол, не успев даже поднять автоматы. «Они словно и не собирались их поднимать, – промелькнуло в мозгу горе-налётчика, пока тот разряжал остатки обоймы в старуху. – Они вообще не шевелились. Что за долбаные манекены?!» Стрельба оборвалась столь же резко, как началась: в магазинах автоматов и в помпе дробовика закончились патроны. Но мародёры не торопились перезаряжать оружие. Что-то пошло не так. Ещё когда звучали взрывы пороха и лязг затворов, за вспышками и дымом виднелось нечто, вытеснявшее кураж и замещавшее его чем-то холодным и липким. Чем-то похожим на страх. Пальцы Михаила разжались, лишь ремень не дал его ружью выпасть из рук. У всех троих слова застряли в горле. Женщины всё ещё стояли. У ног старухи лежали пули. Некоторые из них были деформированы, сплющены как после столкновения с камнем или танковой бронёй. Упитанная женщина шаталась на месте, словно вытряхивала воду из ушей после купания. И на пол действительно падали… пули. Они сыпались из складок, из разрывов в ткани, будто толстый слой жира остановил свинец, не дав ему добраться до костей и органов, а теперь выдавливал его из ран. Лишь ручейки пузырящейся жидкости, похожей на банановый молочный коктейль, да гримаса боли на лице «живой губки» свидетельствовали о том, что пули действительно достигли своей цели, а не были рассыпаны под ногами просто так. Девочка-подросток, шатаясь, заковыляла к обидчикам. Теперь уже Глеб выпустил оружие из рук. Платье под шквалом огня превратилось в лохмотья, в прорехах виднелись обрывки блеклой, почти серой кожи, а из многочисленных царапин сочилась светло-зелёная жидкость. Оголённая плоть не была розовой и не казалась мягкой. Глеб не обладал стопроцентным зрением – мало кто им обладал – но того, что удалось сберечь, хватило бы, что различить пучки красных волокон. Но их не было. Глаза различили лишь однотонные полосы чего-то плотного и неестественного по цвету: смесь зелёного, жёлтого и светло-серого. Лицо девочки исказилось гримасой гнева на грани с помешательством, когда она вышла вперёд своих товарок. – Вы всё испортили! – провизжала она ломающимся голосом, после чего её, к ужасу мародёров и неудовольствию выживших после обстрела, вырвало чем-то белым и пенистым. – Я… – хрипела она, подхватываемая двумя парами женских рук, – это всё из-за вас… как больно…ломит… – Ну вот, вы её спровоцировали! – громко и с укором проворчала «губка для свинца», бросая взгляд на растерявшихся стрелков. – Бегите теперь! А то она за себя не отвечает! – Убирайтесь! – процедила старуха, и, словно подкрепляя её слова, раздался треск хитина. Ему вторило сверлящее уши жужжание. Жужжание тучи незримых насекомых медленно надвигалось на мародёров со стороны женщин. – Да блин! – вырвалось у Сергея, и он попятился. Остальные стрелки в недоумении обернулись на командира. – Уходим! – крикнул Сергей, бросаясь наутёк к выходу, что десять минут назад был для команды входом. Михаил плюнул – то ли от досады, то ли от осознания собственной беспомощности, главный-то не он, – и побежал вслед за Мамкой. Гул и жужжание нарастали, у Глеба не оставалось иного выхода, кроме бегства. Стук сапог и бряцанье пластика и металла заглушали нараставшую какофонию за спиной, но полностью вытеснить её не могли. Перед глазами всё ещё стояла сцена с девочкой, блюющей чем-то нечеловеческим. Оглянувшись на бегу, Глеб увидел, что первая жертва натянутых нервов стояла на четвереньках; её руки казались неестественно выгнутыми, словно к локтевым суставам вместо кистей крепились костяные ледорубы. Подросток тряс головой, словно припадочный, выпученные глаза косили в разные стороны и лезли из орбит. К уже довлеющему над мародёрами шуму добавился рёв от мучительной боли и треск ткани и кожи. Со старухой тоже что-то происходило: она скрючилась в три погибели, а горб её чернел, рос в высоту и в ширину. Глеб не собирался наблюдать за тем, что случится дальше, или что происходит с третьей женщиной. Любопытство полностью уступило инстинкту самосохранения, и теперь взгляд следил только за спинами товарищей и за тем, чтобы ноги не запнулись о ступени и мусор. Перрон остался позади. Мародёры уже взбирались по лестнице, покидая злополучный вестибюль, когда крик и гул, затихшие было в отдалении, начали стремительно приближаться и нарастать. – Быстрее, быстрее, чтоб вас! – цедил Сергей, оглядываясь на товарищей. Едва ли они могли его услышать, сопя и шаркая по асфальту, но промолчать командир не мог. Сколько бы рейдов не было у мародёра за плечами, он не станет военным. И нынешнее отступление – далеко не тактическое, а обыкновенное бегство. Но не беспорядочное. Фургон ждал там же, где его и оставили. В окне кузова маячило лицо Настеньки; видимо, Максим подсаживал девочку. Если бы не необходимость смотреть под ноги, Глеб, как и остальные мародёры, заметил бы, что «дочь полка» с ужасом следила за чем-то за их спинами. За чем-то, что вышло из метро вслед за мужчинами и стремительно приближалось. Когда бежавшему впереди Сергею осталось не более десятка метров до фургона, дети распахнули двери в салон. Из кабины высунулся Аслан. – Скорее! Залезай скорее! – крикнул он почти без акцента. Затем перевёл взгляд на что-то позади Сергея. И это точно были не Михаил с Глебом – они едва ли могли напугать Аслана своим видом, даже если бы ползли к точке эвакуации на четвереньках. Но глаза горца говорили обратное: нечто жуткое, мерзкое и противоестественное приближалось к передвижной крепости. Аслан, недолго думая, вернулся за руль и вдавил педаль газа в пол. Завизжали шины; взмокший Сергей едва успел запрыгнуть в салон прежде, чем фургон сорвался с места. – А-а-а! Чтоб тебя! – вскрикнул Сергей, ища, за что зацепиться. – Дядя Аслан, а остальные?! – подала голос Настенька. Водитель, пересиливая себя, удерживал низкую скорость: стрелка спидометра застыла на отметке двадцать километров в час. Мужчины с трудом добежали до машины. Глеб едва не промахнулся, ныряя в кузов, что могло стоить ему жизни, но его спасла пара детских рук, вцепившаяся в разгрузочный жилет. Михаила от кузова отделяли жалкие полметра, когда его красное от натуги лицо озарилось отчаянием: он понял, что ещё немного, и его ноги подкосятся. А бежать ещё быстрее он просто не мог… Ситуацию спас пришедший в себя Сергей. Он, страхуемый детьми и хрипящим Глебом, высунулся из кузова и практически затащил задыхавшегося семьянина внутрь. Шустрые дети захлопнули двери. – Гони, гони! – крикнул Аслану Сергей. Повторять не пришлось. Все спешно расселись по местам. Тяжёлое дыхание поначалу перебивало шум мотора, а в кузове стало невыносимо жарко; пот стекал с лица и капал с кончиков пальцев. Затем в воздухе повисло молчание, и полминуты никто не мог проронить ни слова. Даже водитель, казалось, пытался переварить нечто, что он не должен был увидеть, но увидел. Наконец, когда мир перед глазами перестал плыть, лёгкие – гореть, а в голове поутихла барабанная дробь, Глеб прошептал: – От чего же мы бежали? – и взгляд его поднялся на Сергея-Мамку. Тот ответил не сразу, словно раздумывал. Вдруг его лицо затряслось и исказилось мерзкой ухмылкой. Взгляд, поначалу обращённый куда-то в пол, медленно поднялся вверх – прямо на сидящую напротив него Настеньку – и командир рассмеялся. Поначалу беззлобно, но затем от всё более каркающего смеха и выпученных глаз по коже всех присутствующих прошёл холодок. Наконец, Мамка выдавил из себя: – От баб, мужики! Смех и грех! ОТ БАБ!!! Не зная, как реагировать, Максим усмехнулся, а Настенька вопросительно посмотрела на Михаила. Тот глупо улыбался… Вдруг машину тряхнуло, словно в бок на всей скорости въехал велосипедист. – Вай, мама! – вскрикнул Аслан, выкручивая руль в противоположную от толчка сторону. Снаружи кузова послышалась возня, словно кто-то карабкался по крыше и стенам. Дети испуганно вертели головами. Михаил торопливо, но без суеты перезаряжал дробовик. Сергей отдал свой автомат Максиму, а сам выхватил из кобуры пистолет. Ребёнок, получив в руки оружие, успокоился и принялся искать взглядом снаряженный магазин или короб с патронами. Глеб не мог пошевелиться. Ему казалось, что он слышит крики. Те же крики, что слышал в метро. Удар. В стене над головой Сергея образовалась узкая вмятина, как от удара киркой или кувалдой. Настенька пронзительно завизжала. От неожиданности командир выронил пистолет и, недолго думая, бросился за ним на трясущийся пол. Михаил как раз закончил перезаряжать ружьё. Глеб, наконец, пришёл в себя и отстегнул пустой магазин. Ещё один удар. И ещё. Ещё! –Обшивку попортил, гад! – выдохнул Михаил и выстрелил. – Ай, чтоб тебя! – верещал Аслан, выпуская руль из-за неожиданно громкого выстрела. Остальные также схватились за уши и повалились под сидения. Только сам стрелок, морщась, собрался передёрнуть помпу для следующего выстрела. Но не успел: фургон занесло так, что Михаил потерял равновесие и едва не выронил ружьё. В обшивке образовалась дыра. Естественный свет разлился по противоположной стене, но ненадолго: в пробоину вклинилось нечто мерзкое и странное. Оно походило на шипастый ледоруб, сделанный из кости или иного природного материала. В длинных шипах, зацепившихся за край пробоины, угадывались пальцы, вывернутые и лишённые кожи и плоти; твёрдые, но подвижные. В уши ударил отвратительный скрежет. Костяное орудие расширило рану автомобиля и принялось разрывать стену, планомерно продвигаясь вбок. – Стреляй, Глеб! – Сергей подобрал пистолет и уже разрядил половину обоймы в металл. – Стреляй! Глеб уже перезарядил автомат, но вместо того, чтобы выпустить очередь в потолок, он затаил дыхание. Что-то внутри подсказывало: даже если опустошить весь рожок, ничего хорошего не случится. Единственное, что оставалось – это увидеть тварь воочию. Долго ждать нее пришлось. Существо подползло к краю крыши и свесило голову. На Глеба уставились два огромных жёлто-зелёных глаза с крошечными зрачками. Глазные яблоки выпирали из глазниц. Стучащие зубами челюсти выглядели как человеческие, но располагались горизонтально, будто жвала насекомого. Пробоина была слишком узка, чтобы увидеть целиком, но от макушки монстра шли отростки толщиной с палец, утончавшиеся по мере отдаления от головы. Оно не выглядело как обычное мутировавшее насекомое, но и абсолютно точно не являлось человеком. – Что за хрень?! – взвизгнул Сергей, отчаянно щёлкая пустым пистолетом в лицо (?) существа. – А-а-а-а!!! Глеб оглянулся. Кричали из водительской кабины. «Ну всё, конец!» – успел он подумать, прежде чем фургон подскочил и завалился на бок, а сам бывший программист лишился чувств от удара головой. В лобовое стекло влетело гигантское чёрное насекомое со старушечьим лицом. *** – …опять стирать эти рубашки. Ещё и штопать! Нет, было бы здорово и растенья в кадках удобрять-поливать, но воду лишний раз потратить страшно. – И не говори. Мыла-мыла весь пол, аж поясницу замкнуло – еле встала утром, так эти приехали и насвинячили! Козьим горошком своим насвинячили, Петрушу с Витей угробили, прости Господи!.. Обрывки фраз долетали до Глеба и постепенно вытаскивали его сознание из пучин забвения. Голоса, шаги, возня – всё приближалось и приближалось, пока не достигло предела громкости. Тело болело от неудобной позы. Единственное, что оставалось – это разлепить веки. Серый бетонный пол. Блестящие коричневые стены. Искусственный свет не раздражал глаза, но от знакомого гудения мутило. Глеб попробовал пошевелиться; самое большое, что ему, привязанному к вертикально стоящему хирургическому столу, удалось – это повернуть голову. Немигающий взгляд Аслана. Кровь, капающая из пробитого виска. Глеб в ужасе отвернулся… – Не бойся, солнышко! С нами ты в безопасности, здесь тебя никто не обидит. …но это не спасло. Старуха с горбом стояла спиной к нему и держала в морщинистых ладонях ручку перемазанной зелёнкой Настеньки. Заметив, что экс-программист очнулся, девочка заволновалась, но горбатая не дала ей даже пикнуть. – Пойдём, моя хорошая, поищем тебе новое платьице, – и увела не особо упиравшегося ребёнка из комнаты. Глеб не рискнул крикнуть вслед, и они исчезли из виду. Лишь после этого страх уколол разум, и парень попытался. Но не смог. – Очнулся, доходяга. Голос принадлежал «губке для пуль», но в поле зрения влезла первая жертва расстроенных мужских нервов. Подростковых черт в её облике стало меньше, и девочка-кошмар выглядела вполне себе девушкой. Бегающий взгляд и непостоянная мимика не исчезли, но обрели новые смыслы. Смущение, обида, затаённая радость, стеснение – всё мелькало на лице, пока девичий взгляд сновал по телу Глеба, словно муха по свежевымытому зеркалу. – Что, Манюша, в сердце запал? Позади Манюши у стены располагался кухонный остров с плитой, а на ней стояла огромная кипящая кастрюля. «Губка для пуль» помешивала воду, бросая взгляд куда-то мимо Глеба. «Вот блин…» Рядом были привязаны Сергей с Михаилом. Рты у обоих также залепили скотчем. Мародёры находились в сознании и извивались так, словно что-то копошилось во внутренностях. От вида агонизирующих товарищей Глеба пробило на дрожь. «Что же будет со мной?» – Ну что ты, тёть Лен, – покраснела Манюша. – Скажешь ещё! – Да ладно заливать! Вижу же, что запал. Я такие вещи всегда замечаю, можешь даже не шифроваться. Или, думаешь, я просто так в него ещё не подселила? «Подселила?! Что эта клуша несёт?..» Вдруг Сергей забился затылком о стол. Скотч запер крики в горле, но и то мычание, что пробилось, пополам со стуком наводило на жутчайшие подозрения. «Подселила…» Вдруг его живот с треском лопнул. Из-под одежды на пол хлынула содрогающаяся кровавая масса, кишевшая опарышами. Сергей Мамкин затих. Навсегда затих. – Ха! Ишь ты, неуживчивый какой, – усмехнулась тётя Лена, на всякий случай отходя от кровавого месива. Под трупом стремительно разрасталась лужа. Михаил тоже затих, но не умер. Теперь он не дёргался, а лишь смотрел перед собой пустым, ничего не выражающим взором. – Вот мужчина! – одобрительно качала головой тётя Лена, пока Манюша отвязывала «мужчину» от стола. – Уживчивый, неболтливый, мужественный. Прямо как Петруша. Будешь у меня Василием! Подожди, вот причешу тебя, побрею… Новоиспечённый Василий нечленораздельно промычал. В дверях снова появилась горбатая старуха. – Ну, как там наш мальчик? – Нормально, Ирина Фёдоровна, – весело ответила тётя Лена, – почти доварился, скоро будем ужинать. – Нет, Леночка, я про этого бедокура. – Костлявый палец ткнулся Глебу в бок. – А, этого… – Ну что, мил-человек, – обратилась к нему старуха. – Думал, покуролесил, вскружил девушке голову, пролил её кровь – и наутёк? Непорядочно, непорядочно так поступать! Верно говорю? Тётя Лена хохотнула. Манюша отвернулась. – Смотри, как зардела, красавица моя! – продолжала горбатая. – Чистое сердце, неиспорченная душа. А ты! Эх-х… Ну, ладно. Вижу я, что глубоко внутри ты юноша порядочный. А раз так, то должен, как порядочный юноша, на девушке жениться! А не так: поматросил и умер. Тётя Лена подтащила слабо упиравшуюся девушку к хирургическому столу с Глебом. – Ну-ну, Маша, не скромничай! – У меня к тебе, мил-человек, один лишь вопрос остался… Перед едва сдерживающим слёзы Глебом встала вся троица, все внимательно смотрели ему в глаза. Манюша улыбнулась: сперва мелко, нерешительно, одними губами, а затем и по-настоящему. – Ты кивни только – и начнёшь новую жизнь! – с улыбкой подбадривала тётя Лена Манюша сложила руки на груди в ожидании. Глеб понимал, что у него нет выхода. – Новую и счастливую… – восторженно прошептала девушка. Её глаза выпучились, а руки изогнулись в богомольи лапки. – … хоть и не очень долгую. Автор: Павел Рязанцев

КТО ЖИВЁТ РЯДОМ? (2) Стас вернулся домой. Чувство того, что все нормально, было сметено тем странным визитером. Он мог поклясться, что слышал его вопрос про Лазаря, ему точно не показалось. Теперь он был уверен, что брат не фантазирует. Пашка точно что-то видел тогда ночью в саду Того Дома. Только вот что? Почему он не может ничего вспомнить, кроме того, что там были папа и Андрей? Что с ним сделали? И почему он так боится спать? Что за сон ему снится? И почему он его не помнит? Так много вопросов, и ни одного ответа. В гостиной на ковре лежала Аленка, перебирая игрушки и воркуя с ними, рядом с ней сидела мама, периодически поворачиваясь к экрану телевизора. - Привет! – сказала мама. – Сейчас Пашка вернется, сможешь его накормить? Не хочу вставать, пока Аленка спокойна. - Конечно, - кивнул Стас. – Только сбегаю переоденусь. Он спустился обратно как раз когда Пашка влетел в дом, поставив у порога свой любимый самокат. Сбросив обувь, он побежал на кухню. - Всем привет! Я, как всегда, голодный, - радостно закричал он. - Мой руки, - приказал Стас. – Сейчас накормлю тебя. - Класс, - засмеялся Пашка. – Мам, а что за фильм ты смотришь? - Тебе, сынок, не понравится. Это старый фильм Анджея Вайды, был такой знаменитый польский режиссер, - ответила мама, не оборачиваясь. Если б она обернулась, увидела бы, что Пашка замер, практически превратившись в соляной столб. Стас подошел к нему и потряс за плечо. - Эй, - шепотом спросил он, – ты чего? Пашка вздрогнул и повернулся к брату: - Стас, - прошептал он, - я вспомнил, я все вспомнил. *** - Ну привет, Лазарь, - тихо сказал Андрей. – Все решено, ты сделал свой выбор. Зачем же ты так настойчиво ищешь встречи со мной? - Привет, Анджей, - ответил отец. - О, ты решил вспомнить Речь Посполитую и то веселое времечко в Полоцке, кажется в 1654 году? Душещипательно, не спорю. Было бы для кого-то другого, но не для меня. Так что, не нужно вспоминать старые имена. Тем более что за всю жизнь как только я не назывался. Мне нравится имя Андрей. Так зачем же ты ищешь встречи? - Хорошо, будь по-твоему, пусть Андрей. Ты же понимаешь, зачем я ищу встречи, ты же сам все понимаешь. Я хочу защитить свою семью. - Отлично. А я – свою. Вот только ты странный способ выбрал для защиты. Как сейчас сказали бы, неэффективный, - ехидно ответил Андрей. – Ты сделал выбор, хотя прекрасно понимал, что все не так просто, как тебе хотелось бы, ты понимал, во что это выльется, но все равно сделал. Чего ты теперь хочешь от меня? - У меня не было выбора, - тихо ответил отец. – Кто, как ни ты, сможет понять меня? - Ты ждешь от меня понимания?! От меня?! Лазарь, я старше тебя более чем на 300 лет! Ты представить себе не можешь, сколько я повидал. И наконец: Я ПРИДУМАЛ БАЛАНС. И его приняли все: и мы, и люди. Ты же знаешь, что бывает, если кто-то из НАС его нарушает. А теперь ты пытаешься сделать так, чтобы этот баланс пошатнулся, и хочешь, чтобы тебе за это ничего не было? Нет, Лазарь, так не бывает. Тебе придется дать нам кого-то взамен себя. - Я не могу! – вскричал Лазарь. – Это же моя семья, мои дети! - И у меня есть семья, о которой я забочусь, в отличии от тебя. - Скорее стая, - зло сказал отец. - ЭТО МОЯ СЕМЬЯ! – угрожающе ответил Андрей. – А впрочем, если ты попытаешься разрушить то, что мы с таким трудом создали, то, пожалуй, мы не откажем себе в удовольствии стать, как ты говоришь, стаей. Интересно, чей вид тогда останется? - Ты сделаешь это? - А какой у меня выбор? Сейчас нас снабжают едой, но это пока жив Иван, и пока жив ты. Ты же отверг бессмертие. А что дальше? А дальше нам придется искать еду самим. Ничего личного, Лазарь, мы просто хотим жить. - А я просто хотел опять стать человеком, просто иметь нормальную семью, просто состариться вместе с женой, просто растить своих детей. Неужели за это нужно ТАК меня наказывать? - Ты не стал человеком, - хлестко сказал Андрей, - ты стал смертным. Но это не значит быть человеком. Человек, в моем понимании, прежде всего должен соблюдать договоренности. И не пытайся меня разжалобить, Лазарь. Я знаю, каково это – наблюдать, как старится тот, кого ты любишь, как твои любимые снова и снова уходят из жизни, а ты живешь, живешь, живешь… - И поэтому ты обратил свою возлюбленную, - кивнул Лазарь. - Да что ты знаешь об этом?! – закричал Андрей. – Я бы никогда в жизни не пожелал ей своей участи, тем более что всегда был уверен, что нет ничего вечного, в том числе и любви. Но она умирала, двадцатилетняя девочка медленно и мучительно умирала, и ни один доктор не мог сказать, что с ней. Сам понимаешь, какая там медицина была в 15 веке. Она знала, кто я такой, и сама попросила избавить ее от мук. С тех пор мы вместе. Не знаю насчет вечности, но 600 лет вместе – это почти она. Интересно, бывают такие свадебные юбилеи? - Так почему же ты осуждаешь меня? Я тоже не хотел терять Ирину, я сделал то, что сделал, ради нее. - Ты сделал это ради себя. - Да как ты можешь? Что ты сам сделал ради своей возлюбленной? Убил ее? А я ради своей УБИЛ СЕБЯ!!! - Ты убил не себя, - устало ответил Андрей, - ты убил одного из своих детей. И если ты сам не выберешь преемника между двумя своими детьми, то это придется сделать мне. - Двумя? У меня трое, - растерянно сказал папа. - Средний не подходит. Старший – да, вполне хорош. Но с твоей дочерью и он не сравнится. Вот она просто находка. - Нет! – закричал Лазарь. – Только не Аленка! Она же совсем малышка! Не смей! - Но она же вырастет, - пожал плечами Андрей. – А впрочем, смотри сам. Время у тебя пока есть. Ты должен выбрать, иначе выбирать буду я. Дай знать, когда определишься, проведем ритуал. И не пытайся скрыться. Ты нас знаешь, мы же все равно найдем. Так что, лучше начинай готовить кого-то себе на смену. Либо старшего сына, либо дочь. А лучше обоих. Ты же знаешь, что найти хорошего Регулятора непросто. - Я не хочу для них такой жизни, - по лицу отца текли слезы. - Насладись тем, что вырастишь Павла обычным человеком. Постарайся вырастить хорошим и достойным. Чтобы он не вел себя, как в данный момент, сидя в кустах и подслушивая наш разговор. С этими словами Андрей резко метнулся в кусты и выволок оттуда упирающегося Пашку. Пашка попытался закричать, но не смог, он просто онемел от страха. Только размахивал руками, пытаясь вырваться из цепких рук Андрея. - Ну что же теперь с тобой делать, а? – спросил Андрей. - Я прошу тебя, Анджей, умоляю, в память о наших многолетних отношениях, оставь его, - взмолился отец. - Лазарь, ты за кого меня принимаешь? – удивился парень. – Я уговор не нарушаю. Просто нельзя оставлять все так, как есть. От же слышал весь разговор. Предоставь это мне. - Анджей! - Не произноси это имя, я же сказал. И не трясись от страха. Все с твоим сыном будет хорошо, просто он не будет ничего помнить. Андрей резко развернул Пашку спиной, и мальчик почувствовал боль в области шеи, будто туда вонзили иглу. Свет померк, и он отключился. *** Пашка закончил рассказ. Стас слушал, холодея от ужаса. И еще от одного очень неприятного чувства. Чувства, что твой самый близкий человек оказался не тем, кем ты привык его считать, и что он совсем не поддержка и опора и уж точно не защита. Отец… Да кто же он такой? И почему он не защитил Пашку? И кто такой Андрей? Вспомнил все Пашка неожиданно, когда услышал имя режиссера Анджея Вайды. Естественно, никто не ожидал, что из-за этой ассоциации к нему неожиданно вернется память. Он еле дотерпел до того времени, когда придется отправляться спать, чтобы прибежать в комнату старшего брата и рассказать все, что он слышал тогда в саду. У Стаса сначала по привычке закралась мысль о том, что Пашка фантазирует. Но следы проколов на его шее говорили о обратном. Что же теперь делать? Ответить на этот вопрос можно только если знать, что происходит, а у Стаса не было никаких догадок. Он понимал сейчас только одно: ему и Аленке нужно к чему-то готовиться, похоже, к выполнению какой-то миссии. И еще он понимал, что спрашивать отца бесполезно. Единственный выход – выведать что-то у Андрея, несмотря на опасность. А пока предупредить Пашку, строго-настрого предупредить. - Ты мне веришь? – с надеждой спросил младший брат. - Да, - кивнул Стас, - верю. - И что нам делать? - Пока не знаю. - Может, папу спросить? - Ни в коем случае, Пашка. Теперь мы с тобой не знаем кто он и что натворил. Надо как-то узнать самим. - А как? - Для начала ты должен уяснить одно: никто не должен знать, что ты все вспомнил. Понимаешь?! Никто! Ты должен постараться вести себя, как ни в чем не бывало, чтобы никто не догадался о том, что тебе что-то известно. - Да это-то я понимаю, не маленький, - проворчал Пашка. – А дальше что? - А дальше я продолжу дружбу с Андреем. Не буду отказываться ни от каких предложений, постараюсь еще сблизиться с ним. Может быть, и удастся что-то понять. - Стас, мне страшно, - прошептал Пашка. - Мне самому не по себе, но другого выхода нет. Я буду осторожен, поверь мне. Пашка немного успокоился. Стас опять предложил ему переночевать в его комнате, было видно, что мальчишка только этого и ждал. Рядом со старшим братом он чувствовал себя защищенным. Стас это понял. Он понял, что теперь ОН в ответе за своих брата и сестру. Только он решил пока не говорить Пашке о своей страшной догадке. Кажется, он догадался, кто такой Андрей и вся его семья. Он боялся признаваться в этом самому себе, раньше вообще считал такое явление выдумкой авторов фэнтези. Но сейчас вроде все сходится… *** На следующий день в школе Стас вел себя как обычно. По-прежнему на уроках они сидели вместе с Андреем, болтали на переменах. Стандартный школьный день. Но после уроков неожиданно кое-что произошло. - Сегодня опять Алинка заедет. Ты с нами? Или на автобусе? – спросил Андрей. Стасу показалось, что в этой фразе прозвучал вызов. Вроде бы Андрей прощупывал, известно ему, Стасу, что-то или нет, боится он или нет. - Конечно с вами! – воскликнул Стас. – Спасибо! - Ну отлично. Заниматься тогда давай опять у меня будем? Опять Стасу почудился вызов. А может, показалось? Может, он уже сам себя накручивает? - Давай. - Тогда после обеда жду. Они сели в машину, как и в прошлый раз: Алина за рулем, рядом с ней Света, сзади парни. Стас ехал и думал о том, сколько же на самом деле лет им всем? И еще о том, что нужно что-то придумать для того, чтобы хоть понемногу осматривать дом Андрея. Только пока ничего не придумывалось. - Эй, Стас, ты онемел, что ли? Не слышишь, что предлагаю? – услышал он голос Алины. - Да? Извини, я что-то задумался, - очнулся Стас. – Что ты предлагала? - Я говорю, что в субботу у нас в универе вечеринка. Приглашаю всех, будет классно. С тебя, говорят, домашний арест сняли. Отпустят родаки? – насмешливо спросила Алина. - Думаю, да, - кивнул Стас. – А что за движ? - Вечеринка в вампирском стиле, - улыбнулась девушка. Стасу стало не по себе. Это что? Совпадение? Или вызов? А может быть, проверка? Он, не подавая вида, ответил: - Ха! Интересно! А костюм тоже нужен? - Естественно. Ты не парься. Если что, мы тебе поможем. У нас такие вечеринки уже были, костюмы найдутся. Ну ты же знаешь: накидки, парики, клыки… как там еще стандартно рисуют вампиров. - Да знаю конечно, фэнтези читаю, картинки видел. Только я думаю, что глупо это все, - ответил Стас. - Что глупо? – поинтересовался Андрей. - Да все это: парики, накидки, клыки. Я уверен, что если вампиры существуют, то они ничем не отличаются от обычных людей, - Стас решил таким образом устроить небольшую провокацию. Сейчас ему опять показалось, что брат и сестры обменялись между собой какими-то фразами. Без слов. Но это лишь доли секунды. Все дружно рассмеялись. - Ты знаешь, я тоже начиталась фэнтези и пришла к такому же выводу, - смеялась Света. – Ну зачем было бы вампирам, если б они существовали, демонстрировать свое отличие? Ведь так охотиться труднее. - Вот поэтому их так и рисуют, что все это просто выдумка, - сказал Андрей. – На то оно и фэнтези. Зато в фильмах смотрится эффектно. Ну ладно, значит, договорились, в субботу едем веселиться. Андрей плавно перевел странный разговор в другое русло. *** В доме Андрея Стаса опять приветливо встретили родители. «А вот интересно, кто из них старше? Андрей или так называемые родители?» - усмехнулся про себя Стас. Софья Петровна снова соорудила чай и печенье. Через некоторое время Стас спросил: - Андрей, где у вас туалет? А то чаю перепил малость. - Спустись на первый этаж, там рядом с гостиной увидишь. Стас спустился вниз. Для вида он зашел в туалет, потом осторожно вышел и прокрался на кухню. Два холодильника просто притягивали к себе его внимание. Он открыл первый. Пусто. Совсем пусто. Полное отсутствие какого-либо содержимого. Открыв второй, он понял, что все, о чем он подумал после Пашкиного рассказа, подтверждается. На всех полках лежали пластиковые пакеты с каким-то темным содержимым. Стас тихо закрыл холодильник и отошел от него. Что еще тут можно увидеть? - Привет? А что ты тут делаешь? – услышал он голос Светы. Стас резко обернулся, девушка стояла в нескольких шагах от него, приветливо улыбаясь. Но лицо в целом выражало настороженность. Интересно, она давно здесь? - Да вот, спустился в туалет, а потом решил воды попить. Где можно стакан найти? Света молча подошла к шкафу, достала оттуда стакан, налила в него воды и протянула Стасу. - Держи. Стас взял стакан, выпил воду, делая вид, что его мучает жажда, и вернул пустой стакан девушке. - Спасибо, ты спасла мне жизнь, - улыбнулся он. - Обращайся, - улыбнулась она в ответ. Отзанимавшись, Стас ушел. Проводив его, Андрей стоял на крыльце, задумчиво глядя вслед другу. Сзади к нему подошла Света. - Он лазил в холодильник, - сказала она. - Я знаю, - ответил Андрей, обняв девушку. - Ты же специально позволил ему это сделать? Зачем? - Он решил сам выведать все, что можно. Я решил спровоцировать. Он должен узнать. Я уже понял, что Лазарь ничего не расскажет. *** Стас сидел у себя в комнате, стараясь переварить увиденное в доме Андрея. Понятно, что темное содержимое пакетов из холодильника, это кровь. Он пытался отогнать от себя эти мысли, но как-то не получалось, ну просто не находилось никакого другого объяснения. Это что же выходит? Они существуют на самом деле? А этот человек с чемоданчиками, на которого Стас наткнулся в прошлый раз, наверное, и есть тот самый Иван, которого упоминал Андрей в разговоре с отцом. Видимо, он доставляет «пищу» этому семейству. То есть, они не причиняют вред людям. Это, конечно, радует. Но что там Андрей говорил отцу о том, что им придется искать еду самим? Они начнут охотиться? Стаса пробила дрожь. Если они начнут охотиться, то никто не сможет им противостоять. Что же такого натворил отец? Стас прекрасно понимал, что на его прямой вопрос он ответа от папы не дождется, тут нужно другое, нужен толчок, провокация. И, похоже, вампирская вечеринка в универе вполне может сыграть роль катализатора. «Ну что ж, - усмехнулся мысленно Стас, - пойдем отпрашиваться на движ. Посмотрим на реакцию». Посмотрев на себя в зеркало, он увидел злую улыбку на своем лице. С ним тоже что-то происходит, Стас не очень пока понимал, что именно, но внезапно свалившаяся ответственностью за брата и сестру явно изменила его. Но ответственность за них теперь однозначно на нем, в этом он не сомневался. Спустившись к ужину, он увидел, что отец уже сидит за столом, там же вертится Пашка. Аленка на своем детском стульчике радостно улыбается и мусолит сухарик. Мама, обернувшись, увидела старшего сына: - А мы уже хотели идти за тобой. Садись скорее, ты последнее время совсем погрузился в занятия. Нас с папой это очень радует. То, что ты наконец-то повзрослел. Ты молодец. Стас постарался улыбнуться как можно приветливее и сел на свое место за столом. Отец ободряюще потрепал его по плечу. Приступили к ужину. - Ну как твои успехи в занятиях? – поинтересовался отец. - По-моему, неплохо, - ответил Стас. – С математикой я уже вполне справляюсь сам. Андрей оказался прав: мои пробелы не так уж и страшны, нужен был просто толчок. Мы приступили к физике. - Кстати, твой новый друг давно ушел? Вообще вы когда заканчиваете свои занятия? Я завтра освобожусь раньше, может быть, ты нас познакомишь? - Мы последние пару дней занимаемся у него, - ответил спокойно Стас, исподтишка наблюдая за реакцией отца. - У него дома? – спросил отец, поперхнувшись. - Ну да. А что такого? Вы же сняли с меня домашний арест, я теперь могу ходить в гости к друзьям. - Но ты его не так давно знаешь, - попытался возразить папа. - И что? Это ведь не помешало ему приходить ко мне. - Ну да, ты прав, конечно, - отец, казалось, сник. - И кстати, - продолжал «добивать» Стас, - в субботу его старшая сестра пригласила нас на вечеринку к ним в университет. Вечеринка в вампирском стиле. Все, как положено, с костюмами. Будет интересно. Я хочу пойти. Родители, вы не возражаете? - Но ты же не студент, - ответила мама. - Ну и что? Доступно всем желающим. Мне интересно, хотел бы пойти. - Я возражаю, - резко ответил отец. Стас обернулся к нему. Кажется, катализатор сработал. Отец явно выведен из равновесия, вид у него несколько испуганный. Стас решил продолжать и изобразил удивление: - Почему, папа? Или мой домашний арест снят не до конца? Раньше вы с мамой никогда не возражали против всяких движей. - Но это студенческая вечеринка, там все взрослые. Закончится скорее всего очень поздно. - Да без проблем, - Стас был спокоен, как никогда, - оговори время, когда мне быть дома. Я обещаю, что вернусь вовремя. И потом: с нами будет Алина, она совершеннолетняя, она и приглашает. Едет Андрей и еще одна его сестра – Света, она в одиннадцатом классе учится. Алина нас привезет обратно. Почему им родители позволяют, а ты хочешь мне запретить? Я вообще-то из кино возвращался довольно поздно, и никаких предъяв от вас с мамой не было. - И правда, Саша, - спокойно сказала мама, положив руку на ладонь отца, - почему вдруг ты решил не отпускать его? Раньше ты никогда не возражал. Ему шестнадцать, едет со старшими, сейчас у молодежи свободы гораздо больше. Стас взялся за ум, старается. Пусть повеселится. - Ладно, - после минутной паузы вздохнул отец, - поезжай. Только чтобы дома был не позже 23.00. И еще одно. Пригласи своего друга сегодня позаниматься у нас. Я хочу познакомиться с ним. - Хорошо папа, спасибо! Итак, ему разрешено отправиться на вампирскую вечеринку. Реакция отца была такая, как он и предполагал. Отец встревожен, даже испуган, но не может ничего объяснить. Или не хочет. Интересно, что же такое должно произойти, чтобы отец, наконец-то, на рушил свое молчание? И еще очень интересно будет сегодня понаблюдать за их встречей в Андреем… *** - Ну как дела с вечеринкой? Ты с нами? – спросил Андрей. - Конечно, как я могу пропустить такое! Ты ж знаешь мое пристрастие к фэнтези, ко всяким историям про вампиров, оборотней и всякое остальное. - Отлично! Тогда в субботу соберемся у нас, подберем костюмы и поедем. - Договорились. А сегодня предлагаю позаниматься у нас. Папа хочет познакомиться с тобой. Он освобождается рано, как раз дома будет. - Хорошо, - кивнул Андрей, ни один мускул на его лице не дрогнул, - тогда в наше обычное время жди. Когда Андрей появился на пороге их дома, отец уже ждал в гостиной. - Папа, познакомься, это Андрей, мой одноклассник. И друг, - с некоторым вызовом добавил Стас. - Очень приятно, - ответил отец, протягивая руку, - Александр Дмитриевич. Стас много от тебе рассказывал, наконец-то познакомились. Ни один мускул на лице Андрея не дрогнул. Он, глядя на отца в упор, пожал ему руку. В его взгляде читалась насмешка. Чего не скажешь об отце, он явно чувствовал себя не в своей тарелке, заметно было, как он нервничает, и как это забавляет Андрея. Стас молча наблюдал за ними. Наконец, Андрей обернулся, и по его взгляду Стас понял, что тот догадался о том, что Стас ЗНАЕТ. Андрей улыбнулся другу, и от этой улыбки Стаса прошиб холодный пот. Он почувствовал, что момент истины недалек. Нет, не сегодня. Но, возможно, что-то произойдет после вечеринки. Стас не мог объяснить, откуда такое предчувствие, но избавиться от него не мог. Было полное ощущение, что он МЕНЯЕТСЯ. Ему даже показалось, что это не предчувствие, а СЛОВА, которые он услышал внутри своей головы. «ПОСЛЕ ВЕЧЕРИНКИ», - пульсировало в его мозгу. Он опять взглянул на Андрея и столкнулся с его заинтересованным взглядом. Казалось, он смотрел на друга, ожидая реакции, но Стас остался невозмутим. «Вы все хотите поиграть со мной? – подумал он. – Ладно, вызов принят». *** - Стас, привет, помоги Андрею, надо сундук с чердака притащить, - Света открыла ему дверь и с порога обратилась с просьбой. Сегодня суббота, Стас пришел заранее, как и договаривались, чтобы подобрать костюм. Он шагнул в дом. - Какой сундук? - С костюмами. Он на чердаке, хотим вытащить его сюда, и здесь разобрать все. - Ладно, - кивнул он и направился за Светой на чердак. «Интересно, зачем им моя помощь? – думал он. – С их силой спустить сундук вниз вообще не вопрос. Тут что-то другое. Посмотрим». Чердак был совершенно не похож на представления Стаса об этих помещениях. Никакой пыли, небольшие коробки расставлены по полкам стеллажей, большие аккуратно стоят вдоль стен. Окошко идеально чистое. Света щелкнула выключателем, зажегся мягкий свет. Девушка подошла к одной из больших коробок, вернее это была даже не коробка, а именно сундук. Такой красивый старинный сундук. Над ним на стене висел кинжал. Тоже очень старый, судя по всему. Рукоятка резная, с клеймом мастера, ножен нет, клинок отполирован до блеска. - А это что? – Стас кивнул на кинжал. - Сама не знаю, это Андрея вещица, хранить в комнате не хочет, вот здесь и повесил, - ответила девушка, пристально глядя на Стаса. Странное чувство, но ему показалось, что привели его сюда именно для того, чтобы он увидел этот клинок. Его неимоверно потянуло к нему, хотелось взять его и примерить по руке. Стас, как завороженный, смотрел на кинжал, не в силах оторваться. Света молча наблюдала за ним некоторое время, потом тронула его за плечо. - Эй, я понимаю, что всех мальчишек тянет к оружию, Андрей потом тебе его покажет. А сейчас нам нужно сундук перетащить. Вот этот, - указала Света. - Сейчас помогу, - услышал Стас голос Андрея, он поднялся на чердак следом за ними. – Давай вот за эти кованые ручки по бокам. Хватайся с одной стороны. Они взялись за ручки и понесли сундук вниз, он был достаточно тяжелым. Скорее всего, тяжесть обусловлена самим сундуком, а не его содержимым. Он был деревянный с кованой отделкой и ручками. Интересно, сколько ему лет? В гостиной Света быстро протерла его и открыла. Сундук был до верху набит одеждой. - О, вы без меня тут костюмы начали разбирать? – воскликнула Алина, спускаясь по лестнице. - Как раз только открыли, присоединяйся, - ответил Андрей. Девушки дружно вытащили всю одежду и разложили по всей гостиной. Чего только здесь не было! Плащи, брюки, рубашки, платья, шелковые шарфы и галстуки разной расцветки и фасона, Масса разнообразных париков. Света аккуратно достала со дна сундука какую-то шкатулку, внутри которой обнаружились булавки для галстуков, броши, кольца. Все это с характерным декором. - Эй, мою любимую булавку не трогать! – с шутливой строгостью сказал Андрей, вытаскивая серебряную булавку с волчьей головой на конце. - Да забирай, забирай, - смеялась Алина. – А где моя брошка с черепушкой? А, вот она! - Стас, не стесняйся, подходи, - Света подтолкнула его к дивану, на котором были разложены плащи. – Какой на тебя смотрит? Выбирай. Молодые люди долго и шумно возились, выбирая для себя костюмы. Девушки смеялись, вертелись перед большим зеркалом, примеряя парики. Света выбрала рыжий, а Алина черный. - Привет, молодежь! – услышали они голос позади себя. – Куда собираемся? У входа стояли мужчина и женщина лет тридцати. - О, Стас, как раз познакомься. Это наши тетя и дядя, Вера и Алексей. А это Стас, мой одноклассник. И друг, - многозначительно сказал Андрей, взглянув на Стаса. - Очень приятно, - поздоровались родственники. – А собираемся куда? - У нас в универе вампирская вечеринка, - ответила Алина. - А, снова, - засмеялась Вера. – Ну ладно, веселитесь. Когда костюмы были подобраны, отглажены и все в них облачились, Андрей принес какую-то коробку. - А теперь выберем главные атрибуты. Он открыл коробку, внутри оказались… вставные вампирские клыки. Девушки переглянулись и, улыбнувшись, взяли себе по комплекту. - А это у тебя что? – вдруг спросил Андрей, взявшись за цепочку на шее Стаса. – Ты всегда его носишь? Он потянул за цепочку и вытащил на свет крест. Андрей рассматривал крест и улыбался. - Ну да, всегда, - соврал Стас, на самом деле он решил надеть его только сегодня. Андрей насмешливо смотрел на друга. «Зачем ты врешь? Неужели ты думаешь, что тебе ЭТО поможет?» - пронеслись в голове у Стаса слова, будто сказанные не им. Стас догадался, что крест – всего лишь стереотип, во власти которого он оказался, благодаря фильмам и книгам. Действительно, Андрей держал в руке крест, и ничего не происходило. А чего, собственно, ждать? Что он обожжется? Глупо верить в это. Так же, как и в то, что они не отражаются в зеркалах. Прекрасно отражаются! Какие там еще глупости существуют? А, чеснок! Ну это уже вообще смешно. Ха-ха-ха! Три раза. Стас понял, что с ним играют, утонченно играют, проверяя на прочность. Возможно даже заманивают в ловушку. Но обратной дороги нет. Он должен разобраться. Ради Аленки, ради Пашки, ради себя. *** А вечеринка-то ничего себе оказалась. Очень даже ничего. Организаторы явно в теме, постарались на славу. Так все атмосферно получилось: и костюмы, и музыка, и освещение. Даже сцены «из жизни вампиров» периодически разыгрывали. Стас понимал, что расслабляться нельзя, но удовольствие от вечеринки получил вполне. Спиртного там тоже хватало, ну а какой студенческий движ без этого? Стас, естественно, даже пробовать не стал, не хватало только, чтобы родители учуяли, тогда конец свободе. Лучше не обострять, хотя порыв принять немного для храбрости был. Стас прошелся по танцполу, завернул в другие помещения. Иногда натыкался на ребят, которые, изрядно употребив горячительного, изображали из себя вампиров. То здесь, то там по углам встречались парочки, в которых один кусал другого за шею «вампирскими» клыками, делая вид, что пьет кровь. Стас, усмехнувшись, шел дальше. Ну правда же смешно. Если б они в реальной жизни столкнулись с тем, с чем пришлось иметь дело Стасу, наверное, вряд ли бы стали играть в такие игры. Возле импровизированного бара подавали в качестве «крови» соки и коктейли красного цвета. Стас взял себе вишневый сок и двинулся дальше. Вон сидят ребята и красками рисуют себе возле рта кровавые потеки или следы от «вампирских» укусов на шее. Стас невольно усмехнулся и решил выйти ненадолго на воздух. Стоя на крыльце, он услышал шорох в ближайших кустах и шепот двух голосов. «О, видимо и здесь уединились», - подумал он и решил спрятаться за дверью, дабы не смущать никого. Через несколько минут из кустов появилась … Алина. Она вела под руку какую-то бледную девушку, которой явно было нехорошо. Шла она как-то неуверенно, пошатываясь, и, если б не Алина, скорее всего упала бы. «Пьяная наверное, - подумал Стас. – Алинка откачивала, что ли?» Весь вечер у Стаса было чувство, что за ним наблюдают. Он невольно оглядывался, но ни разу никого не обнаружил. Но почему-то точно знал, что Андрей неотступно следит за ним. Неизвестно откуда, но следит. В итоге парень вздохнул с облегчением, когда пришло время возвращаться. - Эй, Стас, - услышал он сквозь шум музыки голос Андрея, - пора обратно. Алинка со Светой уже в машине. Я тебя ищу. Погнали? - Да, я готов, - ответил Стас и пошел следом за другом. *** Обратно ехали, весело делясь впечатлениями о вечеринке. Разговор был настолько непринужденным, что бдительность Стаса притупилась. Опять начали закрадываться мысли, что все это он сам надумал, поверив фантазиям Пашки. Они выехали за город, дорога была совершенно пустая, и Алина иногда поворачивала голову в сторону сидевшей рядом Светы, один раз даже оглянулась на Андрея, который в это время что-то рассказывал. Стас напрягся: в уголке рта Алины он увидел капельку крови. «А, наверное тоже в рисовании решила поучаствовать», - подумал он. Андрей, всю дорогу наблюдавший за другом, уловил его взгляд. - Алина, вытри рот, там, кажется, кровь осталась, - равнодушно сказал он. Девушка достала салфетку, протерла губы. - Все? – спросила она, глядя в зеркало заднего вида. - И зубы не забудь, - предложил Андрей. Алина протерла зубы и повернулась к брату. - Посмотри: нормально? – спросила она. Взглянув на нее, Стас отшатнулся. Алина широко улыбнулась красивой белозубой улыбкой. Ее клыки прямо на глазах вытянулись и заострились. На одном из них было небольшое кровавое пятно. - Немного осталось, - спокойно сказал Андрей и тоже улыбнулся. Его клыки вытянулись. Алина остановила машину и заблокировала двери. - Ну что, поговорим? – спросил Андрей. *** - Скажи: умирать страшно? - Неприятно. Но ты справишься! *** Стас вернулся домой с десятиминутным опозданием. Отец, ждавший в гостиной, хотел было сделать замечание по этому поводу, но почему-то не решился. Что-то во взгляде сына остановило его. Горечь, невыносимая горечь читалась в нем. - Привет, папа, - спокойно сказал Стас. – Извини, что немного опоздал. Мы старались успеть вовремя, честное слово. - Да ладно, не так уж ты и опоздал, - ответил озадаченный отец. Он ожидал каких угодно слов, но только не таких, уж больно не любил Стас признавать свои ошибки, да еще и извиняться за них. Отец внимательно разглядывал сына, будто впервые увидел его за много последних месяцев. Что-то в нем изменилось настолько, что отец с удивлением признался себе в том, как многого он не замечал. Произошло нечто, заставившее его сына резко повзрослеть. Отец отметал от себя ненужные и страшные мысли, нагло нашептывающие ему причину этого взросления. Стас в упор смотрел на папу. «Отец ведет себя, как страус, - неожиданно подумал он. – Упорно пытается сделать вид, что ничего не происходит, будто совершенно не понимает. Спрятался головой в песок, забыв, что тут уже не песок, а самый настоящий асфальт. Интересно, как долго он собирается вести себя таким образом? Знает же, что так он никого не защитит, выбора-то нет. Похоже, Андрей прав, и ответственность за всё придётся брать на себя мне. Господи! Но мне же ВСЕГО шестнадцать! Или мне УЖЕ шестнадцать? Как правильно-то?» - Хорошо повеселились? – спросил папа. - Отличная вечеринка! – ответил сын. – Организовали все просто супер! Спасибо, что отпустили меня. - Ты заслужил, ты хорошо поработал. А как твои новые друзья? - Что ты имеешь ввиду? – спросил Стас, глядя отцу прямо в глаза. - Ну как они повеселились? – неуверенно уточнил отец, отводя взгляд. - По-моему, они тоже в восторге, - пожал плечами Стас, по-прежнему глядя на отца, - Во всяком случае на обратном пути только об этом и говорили. - Ну прекрасно, - кивнул папа, не глядя на сына, - иди отдыхай. Стасу тоже изрядно надоела такая игра в гляделки и недомолвки. Он ушел к себе, понимая, что выбор свой он уже сделал. *** - Ну что, поговорим? – спросил Андрей. Стас усмехнулся: - У меня есть выбор? - А ты молодец, храбрый, - отметила Алина, убирая клыки. Ага. Храбрый. Если бы они только знали, как Стас перетрусил. Конечно, он ждал момента истины, ждал именно сегодня, но одно дело ожидать, а совсем другое – быть готовым. К такому подготовиться невозможно. Вы можете с упоением читать книги про вампиров, вы можете до бесконечности смотреть фильмы про них, но ничто из этого не поможет, когда вы столкнетесь с ними в жизни, поверьте. Сработает древний, как мир, животный страх, страх, который вы испытали бы при встрече с волком, например. Страх перед опасным хищником на его территории. - Ты действительно молодец, мы с Андреем наблюдали, как ты с этим придурком Кириллом себя держал и восхищались тобой, – сказала Света. - Да, - подтвердил Андрей, - ты очень достойно противостоял ему. - И хорошо, что он сбежал. Пришлось, правда, ему «зубки» показать. Вот теперь пусть к психологу походит, ему на пользу пойдет, правда, любимый? – рассмеялась девушка, повернувшись к «брату». - Любимый?! – настала очередь удивиться Стасу. - А ты что думал, что мы в нашей семье действительно кровные родственники? – улыбнулся Андрей. – Мы вообще в слово «кровный» вкладываем немного иной смысл. От этих слов Стасу стало не по себе. - Света – моя жена, - пояснил Андрей. - Жена?! – воскликнул ошарашенный Стас. – А сколько… Стас осекся, поняв, что вопрос о возрасте сейчас прозвучит несколько глупо. Особенно учитывая рассказанное Пашкой. - Сколько нам лет? – рассмеялась Света. – Много, очень много. Я моложе Андрея лет на 150 примерно. Вместе мы уже… сколько, Андрей? 600 лет, кажется? - Где-то так, - кивнул он. – Но если ты имеешь ввиду возраст, в котором мы стали теми, кем стали, то мне двадцать, Свете тоже двадцать, Алине двадцать пять. Софии и Олегу сорок восемь лет, поэтому логично было их представить как «родителей». Вере тридцать два, Алексею тридцать четыре. Мы сначала не знали, как предъявить их, но потом решили, что они будут «братом» и «сестрой» нашего «папы». Но это все для окружающих нас людей. - На самом деле глава нашей семьи – Андрей, - пояснила Алина. - Ты?! – изумился Стас. – Но ты же… - Ты хочешь сказать, что я молод? – насмешливо спросил Андрей. – Я из всех нас самый древний, и именно я их инициировал. - То есть ты – вожак стаи? – усмехнулся Стас. Повисла пауза. Стас увидел, как нехорошо сузились глаза у Андрея, как злобно смотрела Алина и как нервно передернула плечами Света. Им явно не понравилось сказанное. Стасу снова показалось, что все трое обменялись какими-то фразами. Если они и правда общаются на ментальном уровне, то ему несдобровать. Или этому можно научиться? Ведь каким-то образом он иногда «слышит» в своей голове отдельные фразы. - Видишь ли, Стас, - медленно произнес Андрей, - нам не очень нравится, когда нас называют стаей. Мы же не звери, хоть и так сильно отличаемся от вас, людей. Мне показалось, или ты действительно хочешь узнать всю правду о нас? - Нет, тебе не показалось. Я хочу узнать всю правду о вас, я хочу узнать всю правду о своем отце, я просто ХОЧУ УЗНАТЬ ВСЮ ПРАВДУ. - Хорошо, - кивнул Андрей, - тогда для начала прошу запомнить: МЫ – СЕМЬЯ! Не стая, семья. Нам очень не нравится, когда нас называют стаей. От этого мы сильно огорчаемся. Ты ведь не хочешь огорчать нас, правда? Андрей повернулся и пристально, не мигая, уставился на Стаса. В глазах его загорелся недобрый огонек, от которого душа медленно скатилась куда-то в область пяточной кости, а желудок внезапно уменьшился примерно раза в три. Девушки тоже смотрели, явно не одобряя сказанное Стасом. - Не хочу, - произнес Стас. – Я прошу прощения, если обидел вас. - Извинения излишни, - доброжелательно ответил Андрей. – На самом деле мы все понимаем: книги, фильмы сделали своё дело. Мы просто хотим донести до тебя РЕАЛЬНОЕ состояние дел. Так вот. Для начала: мы - семья. И да, ты прав, глава нашей семья – я. Я довольно древнее существо, стал таким я еще в 13 веке. Не буду рассказывать о том, кто меня таким сделал, это детали, которые уже не имеют значения, его больше нет. Дальнейшее значение имеет только то, что я постепенно обзавелся своей семьей. В таком виде, как она есть сейчас, она появилась более 600 лет тому назад. Да, мы многое повидали и многое пережили. Не буду приукрашивать нас, не буду рассказывать, какие мы хорошие. Мы не такие. Мы – охотники, ночные охотники. Такова наша природа. Ты вздрогнул, тебя это покоробило? - Нет, - ответил Стас, - не это. Просто я вдруг подумал… Андрей, тяжело вам так жить? Вся троица хором расхохоталась. Наконец, Андрей ответил: - Мы не жалуемся. Мы просто другие. Были времена, которые вы называете темным средневековьем, когда для нас было раздолье. Мы могли охотиться в свое удовольствие, сколько душе угодно. Единственное, чего мы не делаем, так это не убиваем людей. Нет, бывало, конечно, всякое, но во всяком случае мы стараемся. - А разве в те времена не охотились на вас? - Пытались, - улыбнулся Андрей. – Но нас непросто убить. Всякий хлам, который ты читал про освященные кресты, святую воду, чеснок, это все ерунда. На самом деле на нас не действует. Мы и в церковь можем спокойно зайти и не рассыпаться в прах. И в зеркалах, как ты заметил, мы отражаемся, и от дневного света не сгораем. Все, что я перечислил, всего лишь ваши людские предрассудки и выдумки. Убить нас можно только отсечением головы, никакой иной способ не сработает. Да и этот не прост, ведь для начала нас нужно поймать и чисто физически справиться с нами. А мы очень сильны, сам знаешь. И регенерируем мы очень быстро. Повисал пауза. Стас задумался. Все еще сложнее, чем он предполагал. Значит, истребить их практически невозможно, да это явно и не входит в задачу людей, судя по тому, что его родной отец играл в этом сценарии какую-то важную роль. Стас, конечно, не слишком доверял своим новым знакомым, но, похоже, получить ответы на мучающие его вопросы он скорее сможет от них, нежели от отца. - Тебя что-то мучает, Стас? – вкрадчиво спросил Андрей, будто прочтя его мысли. – Ты спрашивай, мы готовы ответить. - Кто мой отец? Откуда ты вообще его знаешь? Что между вами происходит? - Я так и понял, что малой все вспомнил и донес тебе, - усмехнулся Андрей. – Ладно, все равно тебе пришлось бы рано или поздно решать самому. Слушай же. С твоим отцом мы познакомились в Польше, вернее тогда еще Речи Посполитой, в 17 веке. Точнее в Полоцке, как раз в то время, когда Россия его захватила. Его тогда звали Лазарь. - Получается, мой отец тоже … из ваших? - Нет, что ты, - рассмеялся Андрей. – Откуда бы ты взялся тогда? Нет, Стас, такие как мы детей иметь не способны. Ты же сам понимаешь: мы давно мертвы. У Лазаря было бессмертие, но он отказался от него. - Почему? - Давай все-таки по порядку. Тогда давно встал вопрос о том, что таким, как мы, становится все труднее существовать. В Европе процветала «охота на ведьм», а светиться нам никогда не было выгодно. Куда как проще и удобнее было в России. - Почему? - Территория очень большая, - улыбнулся Андрей, - есть, где спрятаться, в случае чего, есть, куда исчезнуть. Да и отношение ко всякой нечисти здесь всегда было проще. И вот тогда, в Польше, мы с Лазарем придумали Закон всего дальнейшего сосуществования нас и людей. Мы не убиваем людей, взамен люди снабжают нас «едой». - То есть кровью, - заключил Стас. - Верно, - кивнул Андрей. – Сейчас проще, можно найти кровь на станциях переливания, в больницах. Собственно, что мы и делаем. А тогда нам разрешалось охотиться, но без жертв. Хотя, нам и сейчас разрешено это делать, Закон с тех пор не изменился. - Вы сейчас охотитесь? Стас широко раскрыл глаза, вспомнив ту бледную девушку, которую Алина выводила из кустов. Он повернулся к Алине, та приветливо улыбнулась в ответ, но от ее улыбки парню стало жутковато. - Бывает иногда, - ответил Андрей. – Такова наша натура. Но мы не убиваем, как когда-то раньше. Мы не выкачиваем всю кровь из человека, берем лишь немного, полакомиться. Стаса чуть не стошнило от этого словечка – «полакомиться». Ничего себе лакомство! - Ну да, теплая кровь живого человека для нас лакомство, - спокойно ответила на его мысли Света. – Да, мы такие, мы все же сродни хищникам. - Я продолжаю. Когда мы с Лазарем все придумали, встал вопрос о том, кто же будет следить за соблюдением Закона. Лазарь подходил по всем параметрам. Он правильный и непреклонный. Только вот смертный, к сожалению. Был смертным, - поправился Андрей. - А сейчас? – спросил Стас тихо. - А сейчас он ОПЯТЬ смертный, - на этот раз голос парня прозвучал нервно и злобно. – Тогда давно жил один колдун, от него мы и получили ритуальный кинжал. Ты его видел у нас на чердаке. Этим кинжалом можно убить, а потом с помощью определенного ритуала воскресить человека. И он становится бессмертным. Все это и проделали с Лазарем. Кинжал остался у него на хранении. Он стал нашим Регулятором. По Закону только его потомки могут стать Регуляторами. Да у него их и немало. Мир велик, мы не единственная такая семья, и одного Лазаря на всех было мало. Вот со временем его потомки стали Регуляторами по всему свету, тогда и наладился Порядок. А теперь Лазарь решил уйти. - Почему? - Из-за твоей матери. Впервые он полюбил настолько, что захотел стать опять смертным. Ты понимаешь, Стас, это ведь очень непросто – видеть, как из года в год старится твой любимый человек, знать, что он рано или поздно уйдет, а ты останешься в вечности. Терять таким образом любимых, терять их снова и снова, - это очень жестоко, поверь. Ты ведь уже в курсе меня и Светы, малой рассказал тебе. - Да, - прошептал Стас, - а что с отцом? - А Лазарь решил снова стать смертным. Сам решил, не сказав никому не слова. Для этого ему достаточно было проткнуть себя этим же кинжалом, что он и сделал. Только вот он прекрасно знал, что за это придется пожертвовать одним из своих детей. Нам нужен новый Регулятор. Лазарь пытался спрятать кинжал, но нам удалось его выкрасть, обратно он его не получит. Он искал встречи со мной, пытался договориться. Но Закон неумолим: либо новый Регулятор, либо нам придется снова стать охотниками. - Почему придется? Ты же сам сказал, что кровь можно получать из больниц. - Потому что этим занимается именно Регулятор. Сейчас нам кровь поставляет Иван. Но он смертен, он состарился. Нужна замена, и найти ее – дело Регулятора. Мы не можем всю жизнь оставаться на одном месте, иначе возникнут вопросы, почему мы не старимся. Регулятор помогает сменить место жительства и документы. Это его вопросы. У него целая сеть подчиненных, которые занимаются этим. Задача его организации сделать так, чтобы о нас никто ничего не узнал. - А не проще ли тогда просто избавиться от вас? – усмехнулся Стас. - Можете попробовать, - злобно улыбнулся Андрей. – Многие пробовали веками, а мы до сих пор существуем. Ты хочешь войны? Не советую. Не выпускай наружу наших демонов. Пока что мы их контролируем, но можем и перестать. Вы устанете списывать все на серийных маньяков. - Но ты же сам говорил, что вы можете не убивать! - Можем, - согласно кивнул Андрей. – Только если люди нарушат договор, зачем нам его соблюдать? Мы просто станем тогда тем, кто мы есть на самом деле. Ночными охотниками. Ночными убийцами. И никакой романтики. Хочешь попробовать? Давай. Будет весело! Все трое повернулись к Стасу и радостно оскалились. Стас невольно отшатнулся. - Войны я не хочу в любом случае. Ты мне рассказал расклад. Я все понял. И что я теперь должен решать? - Стать новым Регулятором могут только потомки Лазаря. Из вас троих ты и твоя сестра. Она вообще нечто необыкновенное, но еще слишком мала. Твой брат не годится, у него никогда не будет нужных способностей и умений. - То есть выбор небогатый – либо я, либо я, - усмехнулся Стас. - Либо никто. Но тогда, сам понимаешь, - пожал плечами Андрей. – Стас, я понимаю, каково тебе. У тебя есть время подумать. Лазарь не сегодня помирать собирается, но он все же смертен. Так что, лучше не тяни с решением, мой тебе совет. А пока на, держи. Андрей бросил на колени Стасу какую-то книгу. Открыв ее, он обнаружил внутри рукописные страницы. - Почитай на досуге. Она на твоем родном языке, хоть и на не совсем современном, разберешься. Если что, звони. *** Стас сидел у себя в комнате и листал книгу. Разобраться можно, но с трудом. В общем и целом, все было понятно: по всей России существует множество таких же семей, как семья Андрея. В каждом регионе, где есть такая семья, имеется свой Регулятор. Все так или иначе потомки его отца. Стаса малость передернуло от количества вампиров. Ну а что тут, в общем, удивляться? Логично было предполагать такое. Несколько страниц посвящено нарушениям Закона. За нарушение ждала кара – смерть. Четыре-пять случаев, связанных с массовыми убийствами людей путем полного обескровливания. Жуть просто. Последний такой случай зафиксирован во время Второй мировой. Видимо, тогда виновный решил, что в такой период его деяния никто не заметит. Заметили. Нашли. Казнили. Все четко. Все строго. Все жестко. Отдельная глава о том, кто есть Регулятор, его функции, кто вообще может стать Регулятором. Да, как сказал Андрей, иного пути нет. На смену отцу в случае его смерти или «ухода от дел» может прийти только его прямой потомок. Здесь, в их регионе, только он, Стас. Или Аленка. Мысль о малышке заставила Стаса вздрогнуть. Да, непростая судьба уготована им отцом… Стас захлопнул книгу. Нет, он не осуждал отца за его поступок. Отец любил маму настолько, что хотел с ней прожить обычную человеческую жизнь, вместе вырастить детей, вместе состариться. Думал ли он, что тем самым он жертвует своими детьми? Но Стас почему-то не чувствовал себя жертвой. Он потянулся к телефону. - Андрей? – сказал он в трубку. – Я решил. Я готов. *** В воскресенье утром вся семья собралась за завтраком. Мама, как всегда по выходным, испекла свои коронные блинчики. Не было только Стаса. - Пашка, - попросил папа, - сбегай за братом, наверное, заспался после вчерашней гульбы. Скажи, что пора вставать. Пашка ускакал. Мама поставила на стол блюдо с горой дымящихся ароматных, щедро политых маслом, блинчиков. Сметана, варенье, мёд уже ждали своего часа. - Пап, мам! – растерянно сказал Пашка, вернувшись из комнаты брата. – А Стаса нет. - Как это «нет»? – удивилась мама. – Может быть, умываться пошел? - Нет, в ванной его тоже нет. И постель не разобрана. Отец побледнел и хотел было что-то спросить, но тут у него зазвонил телефон. - Лазарь! – услышал он голос Андрея. – Приходи сейчас же. Мы все ждем тебя. *** Он вошел в Тот Дом. «Мы ждем наверху», - пронеслось у него в голове. Отец поднялся наверх, открыл тяжелую дверь, ведущую на чердак. Зрелище, представшее перед ним, заставило его обмякнуть и опуститься на пол. Посреди комнаты, освещенной свечами, стоял стол. Вокруг стола собралась вся семья Андрея. На столе лежал Стас. С кинжалом в сердце. Красивым старинным кинжалом с резной рукояткой… - Сын, - прошептал отец, - что же ты наделал, сын… *** - Лазарь, - тихо произнес Андрей, - давай не будем терять время. Нужно совершить обряд, пока не стало слишком поздно. - Я никогда не прощу этого вам, - ответил отец, поднимаясь. – Слышите? Никогда! - Да мы и не нуждаемся в твоем прощении, Лазарь. Или лучше называть тебя Александром? Нам все равно теперь, как называть тебя. Ты был лучшим Регулятором, теперь ты наше главное разочарование. Но ты сделал то, что считал нужным, нужным ДЛЯ СЕБЯ. Твой сын тоже сделал то, что считал нужным, нужным ДЛЯ ВСЕХ. Он заслуживает уважения. Нашего и, тем более, твоего. Хватит страдать, приступай к обряду. Андрей протянул Александру манускрипт, тот принял его дрожащей рукой, встал и подошел к бездыханному телу сына. - Ты не представляешь, какой груз ты возложил на себя, - прошептал он, глядя на Стаса. – Надеюсь, что ты не возненавидишь меня за это. Он погладил сына по волосам, поцеловал в лоб, взял в руку свечу и развернул свиток. Вампиры окружили стол. Отец приступил к чтению, остальные тихо повторяли каждую фразу. На последней фразе свечи вспыхнули ярче, София подошла к телу Стаса с чашей, наполненной какой-то жидкостью. Она обрызгала тело и повернулась к Александру: - Вытащи кинжал. - Я… я не могу, - ответил он шепотом. - Вытащи кинжал, - прошипел Андрей. – Твой сын не может так бездарно пропасть из-за твоей мягкотелости. Вытаскивай!!! Отец взялся за кинжал обеими руками и, зажмурившись, резко рванул его вверх. София тут же вылила остатки из чаши на рану. Шипя и пузырясь, жидкость впиталась, и рана затянулась на глазах. Отец и Андрей положили руки на грудь Стаса и шепотом повторили последнюю фразу заклинания. Тело дернулось и выгнулось, Стас широко открыл глаза, судорожно втянул в себя воздух и резко сел. - Ну, с возвращением, добро пожаловать обратно, - произнес Андрей. Стас оглядел всех присутствующих, опустил взгляд себе на грудь и ощупал руками место, где еще недавно торчал клинок. От страшной раны не осталось и следа. Он поднял голову: - А долго я… долго меня… не было? - Ты всегда был и всегда будешь, - улыбнулся Андрей. – Ты удивительный человек, такие, как ты, внушают веру в людей. Вставай, только осторожно. Стас спустился со стола и подошел к отцу, тот молча смотрел на сына с нескрываемой болью в глазах. - Пап, не злись, но по-другому я не мог. - Ты ненавидишь меня теперь? – тихо спросил отец. - Да ты что?! Разве я могу? – удивился Стас. – И за что? Я сам все решил. - Я тебе выбора не оставил. - На самом деле оставил. Я мог и не соглашаться, наплевав на всё. Ты мне предоставил выбор понять, кто я, каким человеком я хочу быть. Я благодарен тебе. - Идем домой, сын, - попросил отец, - у нас с тобой впереди еще очень много работы. *** Семейство Андрея смотрело в окно на удаляющиеся фигуры отца и сына. - Ты уверен, что правильно поступил? – спросила Света. - Он бы все равно узнал расклад. Если не от нас, то допытал отца. - Может, так было бы правильнее? - Может быть. Но Лазарь смертен, и неизвестно, в какой момент он может теперь потерять жизнь. А заниматься просвещением своих детей он явно не собирался. Так что, оставь свою печаль невыбранной дороги, любимая моя. Все произошло так, как должно было. - Ну смотри, тебе виднее, - кивнула Света. - Лишь бы Лазарь не задумал месть, - вмешалась в разговор Алина. – С него станется. - Нет, никогда в это не поверю, - уверенно ответил Андрей. – Он зол на нас. Но он не безумен и прекрасно понимает, что в этой войне ему не победить. - Ну смотрите, граф. Как бы нам не пришлось пожалеть, - пожала плечами Алина. Андрей повернулся к ней и внимательно всмотрелся в ее лицо. Оно было непроницаемым, но что-то в ее тоне ему не понравилось. Очень не понравилось. *** Для Стаса наступили непростые времена. Поток информации был настолько велик, что поначалу он даже думал, что никогда не справится с ним. С утра, как обычно, уроки в школе (учебу никто не отменял), дальше занятия с Андреем (восполнять пробелы по-прежнему было необходимо). Занятия исключительно в Том Доме. И Стас, и Андрей понимали, как непросто отцу видеть вампира у себя дома, поэтому по обоюдному соглашению Стас ежедневно приходил к другу. Теперь хотя бы семейству не было нужды делать вид, что они «пьют чай». Но для Стаса София каждый раз приносила вкусности, купленные Олегом. Это превратилось для нее в какой-то священный ритуал. Возможно, где-то в подсознании Софии сохранились привычки той, прошлой жизни, в которой она когда-то была примерной женой и матерью. Стас не расспрашивал вампиров об их прошлой жизни, понимая, что там, возможно, остались горькие воспоминания. Сами расскажут, когда захотят. Если захотят. Он терпелив. У него впереди вечность. В день ритуала отец дал Стасу отдых, но на следующий же день принес ему несколько старинных толстых книг. Рукописных. Открыв одну из них, Стас обнаружил, что написана она вполне современным языком. - Она не на старославянском? – удивился он. - Есть и на нем, - ответил отец. – Но я в начале двадцатого века переписал их на более современный лад. - Ты сам их переписывал? - Ты же не думаешь, что я мог отнести их в типографию, - рассмеялся отец. – Конечно сам переписал. У меня всегда было достаточно времени для этого. Стасу показалось, что фраза про время прозвучала несколько грустно. Он внимательно посмотрел на отца и спросил: - Ты не жалеешь об этом? - О чем? О том, что я стал смертным? - Да. *** Отец задумался. Не жалел ли он? Когда принял такое решение, оно казалось единственно верным. Отношения с Ириной, естественно, не первые в его жизни, особенно учитывая его реальный возраст. Но раньше он никогда не задумывался ни о чем, просто исчезал, когда становилось дальше невозможным скрывать свое бессмертие. Да, гадко это, бесспорно гадко, но рассказать о реальном положении дел было невозможно, и он легко терялся. Впервые у него возникло чувство, что он не хочет теряться, но и не хочет жить, наблюдая изо дня в день, как старится любимая женщина, как она постепенно уходит, а он остается по-прежнему молодым. Расстался со своим бессмертием он восемь лет назад, когда родился Пашка. Дальше тянуть становилось невозможным. Ну год еще, ну два от силы, и у Иры возникли бы подозрения по поводу того, что он, Саша, не меняется. Он ведь пожизненно выглядел тридцатилетним. Он и назвал этот возраст, когда они с Ириной познакомились. Ей было тогда двадцать пять. И вот, через восемь лет, он оставался таким же. Нет, он регулярно тайком наведывался к парикмахеру, который был членом их тайного сообщества, он подкрашивал ему волосы, изображая пробивавшуюся седину. Но еще чуть-чуть, и отсутствие дополнительных морщин было бы уже не скрыть. Никакие доводы о волшебных инъекциях у косметолога в итоге не сработали бы. Ну, допустим, пять лет так протянуть можно было бы, это от силы. А потом опять исчезать. И он решился. Никому ничего не сказав, он использовал кинжал для избавления от бессмертия, решив, что потом найдет способ разрешить все проблемы. Он продолжал заниматься своей деятельностью Регулятора, машина работала отлаженно, он мог вообще не показываться на глаза противоположной стороне и особо не пересекаться с остальными членами сообщества. Жизнь текла своим чередом, без нарушений Закона. А пока никто не знает, можно насладиться жизнью обычного человека. Но вампиры узнали. - Лазарь? Ты ли это? – услышал он однажды у себя за спиной, когда шел по больничному коридору, уже собираясь возвращаться домой. Обернувшись, он увидел Андрея. - Что ты тут делаешь? – спросил он ошарашенно. - Иван приболел, приехать к нам не может, попросил самим подъехать за «едой», - ответил Андрей, внимательно разглядывая собеседника. - Понятно. Ладно, давай, пока, мне бежать пора, - ответил Александр, собираясь поскорее уйти. - Нет, постой! – властно произнес Андрей. – Ты что натворил, Лазарь? - Ты о чем? – отец еще пытался «съехать». - Не притворяйся, ты прекрасно меня понял! Зачем ты сделал это? Зачем нарушил договор? ИМЕННО ТЫ? Как ты мог? Отец сник. Они вышли на улицу, и он попытался донести свои доводы до Андрея. Вампир внимательно выслушал, долго молчал, потом повернулся, и выражение его лица сильно испугало Александра. Лицо Андрея стало каменным, будто высеченным из куска гранита, только глаза сверкали недобрым огнем. Как же хорошо отец знал это выражение. Ничего хорошего оно не сулило. - Что ж, возможно, я понимаю твои мотивы, Лазарь, - голос Андрея отливал металлом, - но ты ведь прекрасно понимаешь, чем твой выбор обернется. Тебе придется выставить замену, и ты знаешь, какую. У тебя же есть дети? Сколько твоему старшему? - Андрей, ему всего шестнадцать лет! Побойся Бога! - Бога? – расхохотался вампир. – Лазарь, ты точно не в себе. И ты не прав: ему УЖЕ шестнадцать. - Андрей, прошу тебя! - О чем? Ты знаешь Закон, ты знал, на что шел. У тебя только один выход: дать нам нового Регулятора. Иначе мне придется рассказать обо всем другим семьям, будет только хуже. И не пытайся скрыться, теперь я буду следить за тобой. Андрей удалился, но через некоторое время вдруг в Тот Дом вселились новые жильцы. Александру не нужно было рассказывать, кто они. Он просто знал. *** И вот теперь этот вопрос Стаса… - Сын, мне трудно ответить. Я не жалею о том, что остался с твоей матерью. Но я страшно, просто безумно жалею о том, что свалил такое на тебя! Ты, наверное, никогда не простишь мне этого. - Ты о чем, папа? – удивился Стас. – МНЕ НЕЧЕГО ПРОЩАТЬ ТЕБЕ. Запомни это. Я ни о чем не жалею. Ты сделал свой выбор. Я сделал свой. Благодаря тебе я понял, что мне не только шестнадцать лет, как ты всегда говорил. Мне УЖЕ шестнадцать лет. И я справлюсь. - Ну что ж, - вздохнул отец, - тогда давай учиться. Для начала одолей эти рукописи, если что-то не разберешь, спрашивай. Когда прочтешь, поговорим. - Пап, а можно один вопрос? Я навсегда останусь таким вот? Шестнадцатилетним? - Нет, мы же не вампиры, - улыбнулся отец. – У нас все чуточку по-другому. Какое-то время ты будешь взрослеть, лет до 35, потом остановишься. Сам не знаю почему, но заклинание действует именно так. - А если б мне было уже больше лет? Ну там, пятьдесят, к примеру. - Тогда ты бы не подошел. Нужен молодой и здоровый. И еще запомни: не впадай в эйфорию в связи со своим бессмертием. Ты не будешь ничем болеть, но регенерация у тебя не такая, как у вампиров. В экстренном случае можно обратиться за помощью к ним, но помни: мы с ними по разные стороны стола. Поэтому береги себя. В первый же вечер Стас погрузился в рукописи, остановился только когда начал клевать носом. Взглянув на часы, обнаружил, что уже два часа ночи. Стас отложил книгу в сторону и тут же впал в глубокий сон. Проснулся он от того, что кто-то трясет его за плечо. Открыв глаза, он увидел возле своей кровати… Андрея. Стас сел и помотал головой, отгоняя от себя наваждение. - Тише, - шепнул вампир, прикладывая палец к губам, - ты не спишь. Пойдем со мной, тебе нужно еще кое-что освоить. Только не через дверь, доверься мне. Андрей обхватил Стаса руками и выпрыгнул в окно. У него это получилось так легко, будто за спиной были крылья. Они бесшумно приземлились на лужайке, Андрей махнул рукой, приглашая следовать за ним. Поселок спал, ни в одном доме окна не светились, кроме Того Дома. Окно на чердаке подмигивало мягким синеватым свечением. - Ну вот, здесь уже можно разговаривать, - сказал Андрей. – Не удивляйся и не бойся. Я хочу поделиться с тобой кое-чем, одним умением, которое тебе очень пригодится в дальнейшем… при общении с такими, как мы. Только предупреждаю: никому об ЭТОМ ни слова. И всегда делай вид, что ты ЭТОГО не умеешь. - Чего – ЭТОГО? – спросил Стас. - Пошли, - ответил Андрей. Они поднялись на чердак, там на столе у окна стояли свечи, именно они давали такое мягкое освещение. Никого на чердаке не было. - А где остальные? – спросил Стас. - Кто где, - отмахнулся Андрей. – Кто-то спит, Алинка на свидание умотала. Не важно. Наоборот, хорошо, что никто нам не помешает. Садись сюда. Стас присел на стул возле стола, Андрей сел напротив, протянул через стол руки. - Дай свои руки, - приказал он. Стас протянул руки навстречу. Андрей сжал его ладони своими, закрыл глаза и замер. У Стаса закружилась голова, комната поплыла, закружилась, он зажмурился и вдруг услышал голос, будто внутри своей головы: - Не бойся, все нормально. Ты сейчас слышишь меня? Не отвечай, просто думай! - Слышу, - подумал Стас. - Отлично, - сказал Андрей. – Теперь ты всегда будешь слышать меня и других, таких, как мы. Только не подавай вида, что ты нас слышишь. Разговаривать так ты будешь только со мной. Понял? - Да, - опять подумал Стас. Андрей выпустил его руки, Стас открыл глаза, комната закончила своё кружение, все стало, как обычно. - Ты понял, Стас? Никому никогда не рассказывай и не показывай того, чему ты сейчас научился. Может статься, что это умение тебе очень поможет. А может быть и жизнь спасет когда-нибудь. Но не смей так общаться ни с кем из «наших». - Ты не доверяешь своей семье? - Если о чем-то знают больше двух человек, то со временем это станет известно вообще всем. Нам пока это не нужно. Да и не только о моей семье речь, - осклабился Андрей. – Неужели ты считаешь, что мы последние вампиры? - Нет, но я думал, что другие где-то далеко, - растерялся Стас. - Тебе еще многому придется научиться и многое узнать. Здесь живут еще две семьи, со временем ты познакомишься с ними, но это будет позже, когда ты будешь совсем готов предстать как новый Регулятор. Стас смотрел на «друга» и в его памяти всплыли слова отца: мы с ними по разные стороны стола. Лицо Андрея было непроницаемым, Стас подумал, что ему действительно еще многому нужно научиться, вот хотя бы такому самообладанию. - Андрей, а скажи пожалуйста, с чего это вдруг ты такой добрый? Зачем поделился со мной таким даром? Все ведь не просто так? Тебе что-то нужно от меня, да? Андрей расхохотался, глаза загорелись желтым огнем, клыки вытянулись. Перед Стасом был опасный дикий зверь. Хищник. Ночной охотник. - Как я погляжу, Лазарь с тобой уже провел беседу. Ну что ж, все верно. Не нужно слепо верить таким, как мы. Стас совершенно спокойно смотрел на вампира, терпеливо ожидая, когда прекратится его приступ веселости. Андрей оборвал смех, лицо опять приобрело обычные человеческие черты, клыки втянулись, перед парнем сидел все тот же Андрей, которого он знал уже несколько недель. - Ты прав, все не просто так. Мне нужна помощь, - Андрей приблизил лицо к лицу Стаса. – Очень нужна помощь твоя и, возможно, Лазаря. Но Лазаря теперь использовать можно только как теоретика, ты же сам понимаешь, что он теперь смертен. Поэтому побереги его. - Ты говоришь загадками, эта манера меня раздражает, - угрожающе ответил Стас. - Я и не могу пока сказать ничего конкретного. Но что-то происходит, я это чувствую. Кто-то из наших затевает мятеж. И я не знаю, кто это. Но чувствую, что КТО-ТО ИЗ МОЕЙ СЕМЬИ к этому причастен. *** Стас с головой погрузился в изучение отцовских рукописей. Особенно его интересовал тот самый пресловутый Закон, о котором он то и дело слышал то от вампиров, то от отца. По большому счету, Законом это назвать было сложно. Стас все же был уже взрослым парнем, в той или иной мере с законодательством сталкивался хотя бы на уроках обществознания. Документ, лежащий сейчас перед ним, даже отдаленно не напоминал современные законы. «Сделаем поправку на время», - решил Стас. Закон был краток, содержал всего лишь несколько статей, оговаривающих дальнейшие отношения между людьми и вампирами. Вампиры принимали на себя обязательство не убивать людей. Им разрешалось охотиться, но исключительно ночью и не доводя жертву до смертельного исхода. Запрещалось обращать людей за исключением случаев сокращения популяции в результате гибели ее представителя. Даже в случае казни за нарушение Закона разрешалось обратить кого-либо взамен казненного. В случае значительного прироста популяции людей разрешалось увеличивать популяцию вампиров путем обращения. Но только по соглашению с Регулятором. Обращать детей запрещено, за это полагалась казнь безоговорочно, и никаких смягчающих обстоятельств, как и в случае с убийством человека. Регулятор принимал на себя обязательство создать тайное общество, в обязанность которого входило сохранение тайны существования вампиров. Руководство и подбор членов общества осуществляет Регулятор. Регулятор обязан помогать вампирам вовремя скрываться при дальнейшей невозможности скрывать ими свое бессмертие. Регулятор единолично принимал решение о том, разрешать или нет увеличение популяции вампиров путем прироста семей либо создания новых семей с помощью обращения. Если кто-либо из тайного общества будет признан виновным в намеренном убийстве вампира, его ждала казнь – он становился жертвой охоты вампиров, без всяких ограничений. Прочитав этот пункт, Стас поежился. Стать дичью – то еще удовольствие. Вампиры могут и не убить сразу, а продержать жертву какое-то время, постепенно выпивая его кровь. Бррррр…. Пролистав дальше, Стас обнаружил дополнение к закону, подписанное уже в двадцатом веке. По этому дополнению Регулятор принимал на себя обязательство снабжать вампиров «едой». Но возможность охоты не отменялась. В книгу так же были подшиты Указы о казнях. Последняя казнь была в середине 20 века, как раз в период Второй мировой. После этого наступило затишье. И вот сейчас Андрей сообщает, что затевается мятеж. Раздался стук в дверь, Стас на всякий случай спрятал книгу под кровать. В комнату вошел отец. - Как дела, сынок? - Нормально, пап, я почти дочитал книгу. Есть вопросы. - Слушаю тебя, - кивнул отец, присаживаясь к столу. - Вот смотри, - Стас достал книгу из-под кровати и открыл нужную страницу, - тут записано, что Регулятор создает тайное общество. Значит, у тебя оно есть? - Конечно, - улыбнулся отец, - как только ты будешь готов, я тебя со всеми познакомлю. - А как ты подбираешь это общество? Научи меня. - Оно давно подобрано, его основа – клановость. Новыми членами станут дети нынешних. Со стороны за всю историю нашего существования еще никого не приняли. Но это не возбраняется. Все в твоих руках. Обязанности строго распределены, об этом ты тоже узнаешь чуть позже. - Последняя казнь действительно была во время Второй мировой? - Да, с тех пор все тихо. - А когда-нибудь казнили кого-то из нашего общества? - Нет, никогда. - Пап, а ты когда-нибудь выдавал разрешения… ну … на увеличение численности вампиров? - Да, было и не раз. Они подшиты в самом конце, ты до них еще не добрался. Стас полез в конец книги. - Тут последнее разрешение выдано в конце прошлого века. С тех пор ничего? - Ничего. Стас, ты просто так об этом спросил? Или есть какая-то причина? – встревожился отец. - Есть причина, - кивнул Стас. – Андрей сказал, что кто-то затевает мятеж, скорее всего пытаясь создать свою семью. И, поскольку ты не выдавал разрешение, то это противозаконно. - Андрей сказал? Откуда такая уверенность? Я тебя хочу предупредить еще раз: не доверяй им. Возможно, что он преследует какую-то свою цель, пользуясь тем, что я отхожу от дел, а у тебя опыта ноль. - Возможно, я действительно мало понимаю и знаю, но вот, держи, посмотри сам, - Стас достал из ящика стола небольшую папку и протянул отцу. Продолжение далее... Автор Сказки для взрослых девочек

НЕ ХОДИ ЧЕТВЁРТЫМ В БАНЮ... Эту историю мне рассказала женщина, с которой когда-то работали. Надя (имя изменено), со своей семьей, часто ездили в деревню к бабушке, где всегда собирались все родственники. Встреча родственников и друзей проходила как обычно: жарили мясо, выпивали, общались, дети играли в сторонке. Затопили баню и ждали, когда затопиться, продолжая свой досуг. Когда время пришло, а уже вечерело, первыми пошли мужчины, они хорошенько попарились и пошли отдыхать, так как в дорогу на следующий день.

Многие люди боятся манекенов.. А Вас они пугают?

ПЕРЕЕЗЖИЙ ДОМОВОЙ — Ровно свахи переезжие, — бурчал Фаддеич. — И ездють, и ездють. Никак, вишь, на месте не сидится. Угораздило! Лётчики-пилоты, первым делом самолёты… всю жисть — то туды, то сюды, то вовсе к черту на кулички. Маруська фыркнула. Фаддеич сердито засопел. — А какой дом был! Веково-ой! Деды-прадеды жили! Нет, бросил. Всё равно, грит, не вернусь. Глухомань, грит… а и будет глухомань, коли все поразъедутся! — Ну и сидел бы в том доме, — презрительно заявила Маруська. — Один? — Фаддеич моргнул. — А, что с тобою толковать! Что ты понимаешь…

ПОМОЩНИК ДЛЯ ВЕДЬМЫ (3) Глава 8 Спустя каких-то полчаса во дворе послышался свист. «Знакомое дело, - с улыбкой подумал леший. – Ведьминский транспорт во всей красе!» Он поднял рол-ставни и невольно залюбовался картинкой за окном. Посреди его ухоженного уютного дворика оседало облако серебристого дыма, открывая глазу троих весьма аппетитных дамочек. Да еще и мастью, как на подбор: блондинка, брюнетка и рыжая. Ах, эта рыжая! Хороша, чертовка! Прямо, как его Ирка, та тоже огненная. Причем, во всех смыслах огненная! - А ведьмочки-то все с пассажирами, - пробормотал Филипп, наблюдая, как позади женских фигурок возникли еще три мужские. – Интересно, кто такие те двое рядом с Лёшкой? Он отпер дверь и вышел на крыльцо. - Добро пожаловать, гости дорогие! Лёшка, как же я рад тебя видеть! Надо бы чаще пересекаться, ей-Богу! Ну, представь своих спутников, да проходите в дом. После краткого знакомства гости последовали за хозяином в его добротный дом из красного кирпича с черепичной крышей. Лёшка по-хозяйски потрогал резные перила крыльца, с уважением поцокал языком, оглядев роскошную террасу и основательную дверь, которую не то, что плечом не высадить, её, похоже, и кувалдой не возьмёшь. Идущая следом Милочка лишь втихаря прыснула, наблюдая за хозяйственным мужем. - Ну вот, располагайтесь, я сейчас ужин сгоношу по-быстрому. - Филь, не суетись, - остановил его Лёшка. – Дело-то не терпит отлагательств. - Ладно, - кивнул леший. – Но хоть чаю выпьем? - Чаю выпьем, - улыбнулся Лёша. - Может, мы поможем? – предложили ведьмочки. - Ещё чего! Нет уж, в моём доме гости никогда работать не будут! Только отдыхать, - подмигнул Филипп и скрылся в кухне. Оттуда сразу же донеслись звуки сначала льющейся воды, затем разжигаемой плиты, а потом комнату наполнил такой запах, что все гости невольно стали сглатывать слюну. Довольно быстро возник хозяин дома с подносом, на котором красовались чайные чашки с блюдцами, сахарница и чайник. Метнувшись в кухню второй раз, он вернулся с огромным блюдом, на котором возвышалась целая гора невозможно аппетитных булочек с хрустящей корочкой, источавших тот самый дурманящий запах. - Вот, угощайтесь! Правда, разогретые, но я же не предполагал, что у меня сегодня такие дорогие гости будут. - Господи, вкуснота-то какая! – воскликнула Алиса, откусывая булочку. – Язык можно проглотить! Я ещё одну возьму! - Всё время думаю: куда в тебя влезает? – поражался Иван. - Вань, мы же ведьмы, - ответила Алиса, прожёвывая вторую булочку. - Повезло, - хохотнул Иван. Несколько минут прошло в полном молчании, говорить просто не было ни желания, ни возможности, так сильно сосредоточились на поглощении невероятно вкусной сдобы. Наконец, девушки шумно выдохнули с таким довольным видом, словно только что вкусили пищу богов. - Уфффф…. Филипп, спасибо, - сказала Ядвига. – Вкуснота неописуемая. - Невероятное что-то, - подхватила Милочка. Алиса же лишь закивала головой, говорить она не могла, так как прожёвывала уже четвертую булочку. - На здоровье! – улыбнулся леший. – Люблю, когда гости хорошо едят! Егор, до этого молча наблюдавший за происходящим, попутно тоже заточив парочку плюшек, наконец, решил, что пора браться за дело: - Мне тоже очень понравилось, спасибо огромное. А теперь давайте вернёмся к нашим баранам.

Анатомические свитеры.