ТОЧНО? ПОЧЕМУ СТАЛИН НЕ ВЕРИЛ ДОНЕСЕНИЯМ О ГРЯДУЩЕМ НАПАДЕНИИ НЕМЦЕВ
А как же знаменитая «телеграмма Зорге» от 15 июня, приводимая во всех советских книгах о нем: «Нападение ожидается рано утром 22 июня по широкому фронту…»? А ее просто придумали от начала и до конца в хрущевские времена.
«Каждый новый человек, прибывающий из Германии в Японию, рассказывает, что немцы имеют около 80 дивизий на восточной границе с целью воздействия на политику СССР, — радировал 28 декабря 1940 года из Токио в Москву Рихард Зорге. — В случае, если СССР начнет развивать активность против интересов Германии, как это уже имеет место в Прибалтике, немцы смогут оккупировать территорию по линии Харьков-Москва-Ленинград». На следующий день радиограмма о том, что «Гитлер отдал приказ о подготовке к войне против СССР», поступила из советского посольства в Берлине.
Это были первые сигналы о планировавшемся в 1941-м нападении Германии на СССР, а скоро такие сообщения пойдут десятками. Почему же Сталин не верил разведчикам? Потому что это тот случай, когда количество переходит в качество со знаком минус.
Проще всего объяснить этот парадокс на примере Рихарда Зорге — настоящей легенды советской разведки. За Зорге (резидент в Токио, позывной Рамзай) «числят» сразу два сообщения колоссальной важности: 1) о точных сроках нападения Германии на СССР; 2) о том, что Япония не будет воевать с Советским Союзом. В первом случае Сталин «не поверил», что и привело к трагедии 1941 года, а во втором — поверил, что позволило перебросить с Дальнего Востока дивизии для решающего контрудара под Москвой. Так эту историю с 1960-х рассказывали более полувека. Но у всякой легенды свой срок — пора, наверное, разобраться и с этой.
«БЕРЛИН ОТТА НИ О ЧЕМ НЕ ИНФОРМИРОВАЛ»
Руководство любой страны, получив сообщение о грядущем нападении, в первую очередь постарается выяснить а) причины и б) сроки. Именно эти вопросы Москва задала своим резидентам. Ответы были поистине обескураживающими.
К примеру, в упомянутой шифровке из Берлина от 29 декабря полковник Скорняков докладывал: «"Альта"* сообщила, что "Ариец"** от высоко информированных кругов узнал о том, что Гитлер отдал приказ о подготовке к войне против СССР. Война будет объявлена в марте 1941 года». Но уже 4 января Москва получает новую радиограмму из того же источника: «Немцы рассчитывают весной Англию поставить на колени и освободить себе руки на Востоке». Так война когда — в марте? Или «весной»? Или после того, как поставят Англию на колени? В марте ничего не началось…
Проблема в том, что воспроизвести логику Гитлера, приведшую его к решению ударить по СССР, советской разведке не удалось. К тому же немцы, понимая, что полностью скрыть подготовку к операции масштаба «Барбароссы» невозможно, развернули кампанию дезинформации, ключевым элементом которой была идея, что советско-германский конфликт может начаться только после разгрома Англии. Ну не идиоты же сидят в Берлине, чтобы воевать на два фронта, правда? А сосредоточение у советских границ — это де «операция прикрытия» десанта в Британию. И советская агентура добросовестно ретранслировала: Германия нападет лишь после победы над Англией.
«Отт [немецкий посол в Токио] мне заявил, что Гитлер исполнен решимости разгромить СССР, — радирует Зорге 2 мая 1941 года. — Решение о начале войны с СССР будет принято Гитлером либо уже в мае, либо после войны с Англией». Ну и какова ценность этих сведений? Либо-либо — а Москве на ромашке гадать? А вот его донесение от 19 мая: «Новые германские представители, прибывшие сюда из Берлина, заявляют, что война между Германией и СССР может начаться в конце мая, так как они получили приказ вернуться в Берлин к этому времени. Но они также заявили, что в этом году опасность может и миновать». Конец мая прошел. Война не началась. Значит, опасность миновала?..
Нет! «Берлин информировал Отта, что немецкое выступление против СССР начнется во второй половине июня. Отт на 95% уверен, что война начнется», — сообщает Зорге 30 мая. Вот это уже кое-что! Сообщите подробности, требует Центр.
Подробности? Нате: «Ожидание начала германо-советской войны около 15 июня базируется исключительно на информации, которую подполковник Шолль [военный атташе в Таиланде] привез с собой из Берлина, откуда он выехал 3 мая. Отт заявил, что он не мог получить информацию по этому поводу непосредственно из Берлина, а имеет только информацию от Шолля, — радирует Зорге 1 июня. — В беседе с Шоллем я установил, что немцев в вопросе о выступлении против Красной армии привлекает факт большой тактической ошибки, которую, по заявлению Шолля, сделал СССР. Согласно немецкой точке зрения, тот факт, что оборонительная линия СССР расположена в основном против немецких линий без больших ответвлений, составляет величайшую ошибку. Это поможет разбить Красную армию в первом большом сражении. Шолль заявил, что наиболее сильный удар будет нанесен левым флангом германской армии». Вот тебе и раз: выходит, Берлин Отта ни о чем не информировал, а сведения о грядущем нападении высосаны из пальца Шолля! Москва, однако, и в этой информационной шелухе разглядела жемчужину. Дело в том, что приграничная территория СССР четко делилась Припятскими болотами на две изолированные части. «Барбаросса» действительно предусматривала нанесение главного удара к северу от этой линии — то есть левым флангом, а мы ожидали его южнее — на хлебородную Украину, соответственно сосредоточив здесь больше половины дивизий приграничных округов.
Это и есть та крупица подлинной информации, которая, будучи аргументирована, могла бы помочь нашему Генштабу перенаправить часть уже выдвигающихся к границе армий внутренних округов к северу от Припяти. И начальник ГРУ генерал Голиков просит Рамзая уточнить насчет «удара левым флангом»: откуда эти сведения у Шолля — что-то серьезное или опять «сосание пальца»?
Зорге уточнит. Но только… 3 июля — то есть через 11 дней после начала войны: «Теперь уже поздно отвечать на вопрос в отношении удара левым флангом… Подполковник Шолль сказал тогда, что первый и главный удар будет нанесен немцами по Красной армии их левым флангом. Немцы полностью уверены, что главные силы Красной армии будут сконцентрированы в противоположном направлении от линии, дающей полную возможность для сильного удара». Оказывается, Шолль в курсе расклада не только группировки немцев, но и Красной армии (видимо, поболтал в Берлине с кем-то из причастных к разработке «Барбароссы»), что делало его информацию крайне правдоподобной. Но Зорге чертовски прав — уже поздно! К 3 июля три советские армии в Белоруссии окружены, фронт прорван, а в Москве и так знают, где немцы наносят главный удар.
ЗАВТРА БЫЛА ВОЙНА
Вернемся в довоенный июнь 1941-го. Наступает 15-е — дата, на которую Рамзай «назначил» войну. Ее нет. В этот день от него поступает новая шифровка: «Германский курьер сказал военному атташе, что он убежден, что война против СССР задерживается, вероятно, до конца июня. Военный атташе не знает, будет война или нет». Ну, хорошо хоть курьер, а не «одна бабка у подъезда».
17 июня Зорге радирует: «Германия имеет на границах с СССР 900 тысяч человек в первой линии и около одного миллиона как резерв». Это не просто заниженная в сумме примерно в 2,3 раза цифра. Из этой информации следует, что в «час Х» первый удар нанесут всего 900 тысяч человек. Что полностью совпадало со взглядами нашего Генштаба на первый этап войны: сначала, как и в Первую мировую, действия передовых отрядов; под их прикрытием разворачиваются главные силы; и только через две-три недели начинается «настоящая война». Но 22 июня немцы сразу ввели в бой главные силы, к чему мы оказались не готовы. А 17-го в Москве, наверное, порадовались, что данные разведки совпали с оценкой Генштаба…
При этом самому Зорге не пришло в голову, что 80 дивизий на границе, о которых он докладывал в декабре, значительно превышают по численности 900 тысяч человек. Он, правда, тогда честно добавил: «Новый военный атташе в Токио заявил мне, что цифра 80 дивизий несколько, видимо, преувеличена…» Несколько? Почти в три раза — на границе с СССР в декабре стояли всего 32 дивизии. Вы спросите: что плохого, если разведчик преувеличивает, а не преуменьшает опасность? А то, что динамика численности войск — не менее важный показатель подготовки нападения. Если наши приграничные округа зафиксируют рост числа дивизий вероятного противника с 32 до 80 — это тревожный сигнал. А если в Москве будут думать, что их и раньше «было 80» — можно расслабиться.
Шифровка 20 июня 1941 года: «Германский посол в Токио Отт сказал мне, что война между Германией и СССР неизбежна…» Но на чем основаны его слова? И когда конкретно наступит эта неизбежность? 21 июня: «Война задерживается до конца июня». Увы, нет… Но как же знаменитая «телеграмма Зорге» от 15 июня, приводимая во всех советских книгах о нем: «Нападение ожидается рано утром 22 июня по широкому фронту…»? А ее просто придумали от начала и до конца еще в хрущевские времена. Ничего подобного в действительности Рамзай не сообщал.
А ЭТО УЖЕ НАСТОЯЩАЯ «ДЕЗА»
Примерно такая же картина с информацией о ненападении Японии на СССР. Ведь поначалу Зорге уверял, что война как раз будет. «Наступление японцев начнется на Владивосток, Хабаровск и Сахалин с высадкой десанта со стороны Сахалина на побережье Приморья, — радировал он 3 июля. — Источник Инвест думает, что Япония вступит в войну через 6 недель. Он также сообщил, что японское правительство решило остаться верным пакту трех держав, но будет и придерживаться пакта о нейтралитете с СССР».
Здесь вам и точные сроки, и направления ударов (несостоявшихся). Смущает, правда, последнее предложение, после которого и человек семи пядей во лбу не поймет — так Япония нападет или нет?
«Начиная со второй половины августа Япония может начать войну, но только в том случае, если Красная армия фактически потерпит поражение», — уточняет Зорге 30 июля. Но какую конкретно линию фронта означает это «фактически» — падение Киева? Москвы? «Прошу вас быть тщательно бдительными, потому что японцы начнут войну без каких-либо объявлений в период между первой и последней неделей августа месяца», — докладывает Рамзай 11 августа. Это уже конкретнее, но, к счастью, опять мимо. Наконец, 14 сентября 1941 года Рамзай радирует: «Источник Инвест… сказал, что японское правительство решило не выступать против СССР в текущем году, но вооруженные силы будут оставаться в Маньчжурии на случай возможного выступления будущей весной, в случае поражения СССР к тому времени». Наконец-то! Можно облегченно вздохнуть и начать переброску войск под Москву? Но, погодите, почему под Москву? Ведь в тот же день от Зорге поступает еще одно сообщение: «Пауда [германский военно-морской атташе в Токио] сказал мне, что он уверен, что очередное большое наступление немцев будет в направлении Кавказа через реку Днепр. Пауда думает, что если немцы не получат нефти в ближайшее время, то они должны проиграть войну. Поэтому бои около Ленинграда и Москвы являются более или менее для показа, а главная атака должна быть на Кавказ». «Правдивость» этой информации cтала очевидна уже через две недели. 30 сентября немцы начали операцию «Тайфун», задействовав в ней три из четырех своих танковых групп. Это и было решающее наступление — только не на Кавказ, а как раз на Москву. В результате СССР был поставлен на грань катастрофы: после разгрома и частичного окружения трех фронтов дорога на столицу оказалась открыта. А теперь сами решите простую задачу: в один и тот же день ваш агент сообщил, что войны с Японией пока не предвидится и что немцы будут наступать на Кавказ. Выясняется, что вторая радиограмма — дезинформация. Вы по-прежнему будете безоговорочно верить первой?
РАЗВЕДКА: ПРЕДЕЛЫ ВОЗМОЖНОГО
При всем этом Зорге — никакой не двойной агент, а честный советский разведчик, один из лучших, погиб на боевом посту. Просто надо представлять себе, что такое агентурная разведка. Если агент каким-то чудом получает доступ к секретным документам — он король! И Зорге, ставший личным другом немецкого посла в Японии генерала Отта, долго такой доступ имел, переснимая их на пленку сотнями. Он за полгода сообщил о готовящемся антикоминтерновском пакте Берлин-Токио, заранее предупредил о нападении Японии на Китай в 1937-м. Но в 1939-м штаты посольства расширили, прислали массу новых людей, в кабинетах стало не протолкнуться, и не то что о выносе — о просмотре бумаг уже не могло быть и речи.
А агент без доступа к документам вынужден «питать» центр обрывками чьих-то разговоров, сплетен, субъективных мыслей, выдаваемых за «мнение начальства»: «он сказал», «она думает», «знакомый его знакомого краем глаза видел одну бумагу». В итоге часть разведдонесений не подтверждается, часть противоречит прежним, часть и вовсе оказывается непреднамеренной «дезой». И не обладая послезнанием, невозможно понять — чему в этом ворохе шифрограмм верить, а чему нет.
Другое дело, что историки спецслужб обычно как изюм из булки выковыривают из массы шифровок лишь те, информация которых подтвердилась — и только их подают на стол читающей публике. Понятно, что при таком отборе разведчики оказываются сверхлюдьми, мгновенно разоблачающими замыслы врага еще на стадии принятия решения, снабжающими Центр столь безупречно точными сведениями, что не верить им может либо злостный дурак, либо параноик. Реальность же куда прозаичнее: не только Рамзаю, но и европейским резидентурам так и не удалось до начала войны добыть ни одного документального подтверждения существования «Барбароссы».
Поэтому когда Хрущеву в рамках разоблачения культа личности потребовалось доказать тезис «Сталину докладывали, а он не верил», реальную биографию Зорге пришлось править: одни шифровки забыть, другие придумать. А заодно придумать легенду о спасших Москву дальневосточных дивизиях. На самом деле в 1941-м с Дальнего Востока войска на запад слали весьма осторожно. Решающей гирей на чаше весов под Москвой стали части, переброшенные с северо-запада и вновь сформированные: в период проведения «Тайфуна» на московское направление прибыло восемь дальневосточных дивизий, а в контрнаступлении участвовало 127. И на знаменитом параде 7 ноября 1941-го на Красной площади, вопреки расхожему мнению, шли не сибиряки, а 332-я стрелковая дивизия из подмосковного Иваново.
Словом, правы были военные консультанты, которые, согласно апокрифу, настояли на включении в сериал «Семнадцать мгновений весны» кадров фронтовой кинохроники и сводок Совинформбюро: а то, говорили, возникнет впечатление, что войну выиграли одни разведчики. А это, при всей обаятельности образа Штирлица, не так.
Автор: Константин Гайворонский
* Ильза Штёбе (нем. Ilse Stöbe, 17 мая 1911 года, Берлин — 22 декабря 1942, там же) — журналистка, участница немецкого движения Сопротивления, агент советской военной разведки (оперативные псевдонимы «Арним», «Альта»).
** Ру́дольф фон Ше́лиа (иногда в русском написании — фон Шелиха) (нем. Rudolf von Scheliha; (31 мая 1897, поместье Цессель, Силезия, Германская империя, ныне Чешле, Польша — 22 декабря 1942, Берлин, Германия) — барон, немецкий дипломат, агент советской разведки (оперативный псевдоним Ариец).
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 5
Если возле твоей границы, 0собираются огромные войска. Значит готовься к войне.