а полюбят тебя обязательно за другое,
за то, что чужому и невдомек
самое, что есть у тебя простое,
будет для кого-то и шарм и шёлк.
родинка, ямочка, или дурной акцент,
станет кому-то чудом, почти пророчеством.
то, что ты и не видел так много лет,
кого-то спасает от серого одиночества.
и полюбят тебя обязательно не за то,
не за то, над чем ты всегда стараешься,
но как ты ходишь, как снимаешь с себя пальто,
может как ты плачешь, но скорее как улыбаешься.
как грызешь колпачек от ручки, ловишь такси,
или волос отводишь ладонями от лица,
как ты ноешь с утра, как не знаешь куда идти,
и как в фильмах болеешь за подлеца.
может вдруг ты зевнешь,
на важной какой-то встрече,
и ско
Приятнейшее из всего, что может быть — чувствовать, как тебя ждёт тот, кого ты любишь. Как он крепко обнимает тебя у порога, заворачивая в большие руки. Целует в щеку. Снимает твои сапоги. Самое лучшее, когда ты можешь свернуться рядом калачиком и жаловаться на весь мир, но знать, что тебя никогда не осудят, не предадут, не скажут, что ты ненормальная, а просто обнимут. Самое приятное — это, когда вечером тебе есть к кому приложить свою голову. Когда ты чувствуешь такую заботу, на которую может быть способен только тот, кто очень тебя любит.
— А осенью это нужно больше всего.