Младенец закричал так пронзительно, что, казалось, его было слышно на всех пяти этажах роддома. Врачи суетились, начали его осматривать и обрабатывать.
Добрая пожилая акушерка поднесла щекастого ребёнка поближе к роженице:
- Ну, посмотри, Света! Посмотри, какого бутуза родила!
Но девушка молча отвернулась и закрыла глаза…
Мишка рос просто подарочным ребёнком – абсолютно беспроблемным и не доставляющим никаких хлопот. Спал он всю ночь, кушал по расписанию и почти не плакал.
Света ухаживала за ним на автомате: помыла, покормила, уложила спать…
Но дать материнское тепло и любовь, лишний раз прижать сына к себе она не могла. Не было в ней этой самой любви – улетучилась куда-то вместе с уходом Олега.
А сынок-то не отчаивался, он, как будто говорил ей:
«Мамочка, ну, полюби меня! Пожалуйста! Смотри, как я стараюсь – почти не плачу! Хоть иногда и очень хочется…»
Теплым майским утром Светлана, держа в руках переноску с четырёхмесячным Мишкой, вошла в здание отдела опеки и попечительства.
Все попытки работников отдела уговорить её одуматься оказались напрасными. Сегодня она, наконец-то, нотариально заверит отказ от сына, заедет в съёмную квартиру за вещами и сбежит из этого ненавистного городишки. И больше ничего ей не напомнит о прошлом, а, главное, не будет этого ребёнка, который так нестерпимо похож на его отца-предателя, бросившего её.
Света стиснула до боли зубы и твёрдой рукой подписала бумаги.
А Мишка тихонько лежал, затаившись, словно все еще не веря в долгое и мучительное расставание с самым родным и дорогим ему человеком – мамой!..
А что он мог сделать, плотно закутанный в одеялко?.. Лишь рассматривал потолок своими ясными голубыми глазенками.
***
– Миш, ну, зачем ты опять убежал? - запыхавшаяся воспитательница Ирина Николаевна присела возле ящика под лестницей, на который забрался мальчик.
– А чего мне, улыбаться им и ждать, что меня опять заберут? - буркнул Миша.
– Да, что же в том плохого?
– Не хочу к чужим! Я маму ждать буду!
– Миш, люди-то хорошие. Ну, неужели дома, в семье тебе будет хуже, чем здесь?
– Я жду маму! Свою – настоящую – родную! – упрямо твердил мальчуган, не поднимая глаз. – Она обязательно придет! Вот увидите! Придет, а меня уже заберут чужие люди! Что тогда? Да она же умрет от горя!..
В детдоме Миша считался одним из «трудных». Нет, он не дрался, не курил втихаря в свои 10 лет, не прогуливал школу. Но его упрямство и диковатый характер не нравились педагогам. А, главное, никто, особенно, и не пытался узнать, что у него в душе. Он был просто неудобным дерзким подростком, на которого проще было прикрикнуть или наказать, чем разобраться, что с ним происходит.
Одна только Ирина Николаевна была добра к нему, пыталась как-то разговорить воспитанника, понять его, поддержать. Но тут и она ничем не могла помочь мальчику – он упорно ждал маму. Знал, что мама жива, что «в связи с отсутствием возможностей для дальнейшего содержания и воспитания» отдала его в приют. Он был уверен, что она обязательно его заберёт. Приедет и заберёт.
Когда Мише было 7 лет, его уже забирали в семью. Приемные родители честно пытались найти с ним общий язык. Но мальчик устраивал в новой семье такое, чего от него никто не ожидал: огрызался, грубил, плевался, кусался… Чуть не устроил пожар в доме.
Он откровенно издевался над людьми, которые стремились заменить ему отца и мать. И добился своего: через полгода они не выдержали, и Миша вернулся в стены детского дома.
Он ничего не боялся!.. Боялся только одного, что мама придёт, пока его нет! Она увидит, что его забрали, заплачет и уйдёт!
И больше не придет никогда!!!
Но мама все не приходила и не приходила... И мальчик снова ждал.
…Мише не спалось в эту зимнюю ночь. Он сидел на кровати и смотрел в окно, за которым крупными хлопьями валил снег. Сегодня ему исполняется 11. И он точно знает, что произойдёт в этот день рождения!
Все эти годы он терпеливо ждал свою маму, каждый день надеялся, что его вызовут в кабинет директора и скажут: «Собирайся, Савинов, мама за тобой пришла!»
«Но ждать больше невозможно!.. Вдруг у мамы что-то случилось, какие-то проблемы? Вдруг она очень хочет приехать за своим сыночком, обнять его, забрать с собой… Просто что-то мешает ей сделать это? Нет, решено! Он найдёт свою маму сам, и всё у них будет хорошо!»
На следующий день Мишка показательно долго копался, собираясь в школу, потом сделал вид, что никак не может справиться со шнурками на ботинках. Ребята его подгоняли, но ждать не стали и ушли вперёд. Мишка медленно вышел за ворота, чуть-чуть прошёл в сторону школы, подождал, пока друзья скроются за углом дома и рванул на железнодорожную станцию. Главное – сесть в первую попавшуюся электричку и как можно быстрее уехать подальше из города.
На перроне мальчик немного перевёл дух и осмотрелся. Людей было мало, и никому не было до него дела. С облегчением Миша услышал звук подходящей электрички, дождался, когда она остановится и быстро забрался в вагон. Главное, не пропустить момент, когда контролёры пойдут проверять билеты, чтобы успеть перебежать в соседний вагон и проехать зайцем.
Мишка открыл портфель. Сверху лежали: аккуратно сложенный свитер, пара маек и трусов, носки. Беглец запустил руку вглубь портфеля и достал завёрнутую в кулёк булочку.
Готовясь к побегу, он всю неделю припрятывал печенье, вафли, хлеб и соки в маленьких коробках, добытые в столовой. Оказалось, не зря – от переживаний у него разыгрался аппетит. Жуя булку с маком и глядя в пыльное окошко, Мишка раздумывал, скоро ли нянечка обнаружит учебники и тетради, спрятанные под матрас, и как быстро в школе хватятся, что его нет на уроках.
Мимо пролетали деревья, поля, небольшие станции и мальчик сам не заметил, как задремал.
Проснулся Мишка, когда услышал громкое: «Ваш билетик».
Он вздрогнул и оглянулся. К соседним сидениям уже подошла строгая контролерша. Мальчишка быстро подхватил портфель и поспешил в сторону тамбура.
– Троицкий, – услышал он механический голос.
Электричка дёрнулась и остановилась, двери открылись. Мишка выскочил на перрон и побежал через 2 вагона. Но перед самым его носом двери неожиданно захлопнулись…
Растерянный Мишка стоял на перроне и нерешительно озирался по сторонам. Только тут он вдруг понял, что, планируя побег, очень хорошо подготовился, но не подумал, как и где будет искать свою маму. Стоя на холодном ветру, на пустой станции в незнакомом городе, мальчик так остро ощутил своё одиночество, что в носу предательски защипало и захотелось плакать. Он стиснул зубы, поморгал, прогоняя непрошеные слёзы и пошёл, куда глаза глядят.
Январь в этом году выдался непредсказуемый. На смену снежной, тёплой погоде быстро пришёл суровый мороз. Когда начало темнеть, Мишка так задубел, что уже не чувствовал ног и хотел только одного – всего лишь согреться.
Проходя мимо старенького трёхэтажного дома, он заметил приоткрытую дверь подъезда, на которой не было видно кнопок домофона, и юркнул внутрь. В подъезде было не слишком тепло, но главное – не дул пронизывающий ветер. Мишка положил пол портфель, уселся на него и стал отогревать дыханием руки. Его колотил озноб.
Наверху что-то звякнуло, и послышались шаги. По лестнице спускалась женщина в пальто с ведром и шваброй.
Увидев Мишку, она ахнула и воскликнула:
– Ты откуда взялся?
Мишка взглянул на неё своими ясными глазами, и по его щеке покатились слезы. Он очень устал и, не переставая, дрожал.
– Да ты ж замёрз совсем! А ну, поднимайся, давай! Я тут рядом живу, в соседнем доме. Пойдем, отогреешься хоть!..
Женщина открыла маленькую кладовку под лестницей, убрала туда свой инвентарь: ведро со шваброй, и подтолкнула мальчика к дверям.
Мишка сидел в маленькой кухоньке за столом и пил горячий чай.
Его спасительница, наскоро помыв посуду и, поставив вариться бульон, присела рядом и сказала:
– Ну, рассказывай, снеговичок, что случилось?
И Мишка неожиданно для себя стал выкладывать этой доброй, но чужой женщине всё.
И про детдом в городе Михайловске, и как ждал маму 11 лет, и как в семье приёмной не прижился, и как побег совершил. Что зовут его Миша Савинов, а про маму он знает только то, что её имя и фамилия – Светлана Савинова. И больше ничего.
Женщина слушала мальчика, не перебивая, а у самой на глазах наворачивались слезы.
После долгого молчания она произнесла:
– Вот что, Миша Савинов. Давай, ложись-ка спать, а завтра будем думать. Утро вечера мудренее.
Анна Николаевна в эту ночь так и не смогла уснуть. В голове одна за другой мелькали картинки.
Вот на ее лестничной клетке появляется новая соседка, с которой они быстро сдружились. Вот Анна Николаевна пристраивает ее уборщицей, и они вместе работают.
Потом новая подружка начинает прикладываться к бутылке, и с каждым годом делает это всё чаще и чаще. И вот однажды в пьяном бреду она рассказывает Анне, как оставила ребёнка в приюте и сбежала в Троицк.
А звали эту соседку Светлана Савинова…
Звали… Потому что уже 2 года как Анна похоронила её…
– Не дождался ты, Мишка Савинов, свою маму, – прошептала Анна Николаевна. – Зато она тебя дождалась...
Думала Анна и о том, как у неё самой жизнь сложилась. Как с ужасом узнала о том, что никогда не сможет стать мамой и родить ребёночка.
Как долго лечилась и от отчаяния чуть не наложила на себя руки. Как муж ушёл к молодой и здоровой, и они одного за одним родили трёх деток.
Как устроилась работать уборщицей и брала двойную, тройную работу, лишь бы смертельно устать и забыться.
А ведь она окончила педагогический и могла бы работать в школе…
Но от одной мысли о детях у Анны наворачивались слёзы. А диплом так и остался пылиться на полке. И зачем он ей теперь нужен? Своих детей не будет, а чужих учить нет никаких сил.
Наутро Мишка проснулся довольно поздно – сказались переживания и усталость. Анна Николаевна была собрана, строга и как-то нервно ходила из угла в угол.
После завтрака она присела рядом с Мишей и произнесла:
– Пойдём, Миша. Мне нужно тебе кое-что показать.
Они долго ехали на автобусе куда-то за город. Вышли на конечной остановке.
Это было кладбище…
Мишка был так удивлён, что не задавал вопросов.
Пройдя минут 5 мимо чужих могил, Анна Николаевна сказала:
– Вот и пришли.
Она стряхнула варежкой снег с деревянного креста и небольшой фотографии на нём. Со снимка смотрела молодая женщина с большими светло-голубыми глазами.
И тут Мишка прочёл: «Савинова Светлана».
Анна Николаевна терпеливо ждала, когда мальчуган успокоится и перестанет всхлипывать. Она за эти несколько часов так прикипела к Мишке, такая жалость и любовь переполняли ее сердце!
А когда маленький беглец, наконец, поднял на неё заплаканные глаза, она прошептала:
– Миша, ты столько лет ждал маму. Вот и дождался. Можно, я буду твоей мамой? Пожалуйста, Миша. У меня деток нет, и не будет никогда. Будем с тобой вдвоём жить. А родную твою маму мы не бросим. Будем сюда ходить, навещать её. А, Миш?
Мишка долго смотрел, не мигая, на Анну Николаевну, потом слабо улыбнулся, взял ее за руку и сказал:
– Пойдём! – и тихонько добавил: «Мама…»
***
Прошло 5 лет, и Миша с мамой отправился в родной Михайловск, поступать после школы в колледж.
Проходя на обратном пути мимо своего детского дома, он остановился и сказал:
– Мам, может, зайдём?
– Ну, давай зайдём.
Директор Инна Владимировна встретила бывшего воспитанника радостно и удивленно:
– Михаил! Вот это да! Тебя и не узнать! Напугал ты нас тогда, конечно, здорово своим побегом. Всем Михайловском тебя искали, всех ты на уши поставил! Ну, как жизнь, Мишка Савинов?
– Я уже давно Леонтьев, Инна Владимировна. Вот, в педагогический колледж поступать приехал. На физкультурный. Возьмёте меня на работу, когда диплом получу?
– Конечно, Миша! Какие вопросы? Поступай, учись, мы тебя с удовольствием дождёмся и возьмём. Коллектив наш женский разбавишь. И детям мужское воспитание! Ох, как нужно!
– Детям, Инна Владимировна, любовь нужна. И мама… – сказала Анна Николаевна, посмотрела на сына, и глаза ее наполнились слезами.
Автор Татьяна К.
Комментарии 3