Белок.net

Лайфхак для одиноких женщин. Чтобы привлечь мужское внимание не обязательно ярко краситься или надевать короткую юбку. Достаточно взять удочку, складной стул, мешок наживки, надеть рюкзак и продефилировать в таком виде по городу. Успех гарантирован. Вообще не ожидала, что женщина с удочкой вызывает такой ажиотаж. Короче, только немой не высказался. Мне предлагали понести удочки, понести рюкзак, понести меня. Машины сигналили, из окон кричали: «ловись рыбка большая и маленькая!», желали хвоста, чешуи и всячески подбадривали. Чувствовала себя как цирковая обезьянка. На берегу расположилась неподалёку от группы мужичков-профессионалов. Они скептически так на меня посмотрели, мол, приперлась, наманикюренная и куда - на рыбалку! Шептались стояли, хихикали. Скептицизм иссяк, когда никого из них я не попросила ни о чем, молча вонзила в глину колышки по самое не могу, насадила червяка на крючок, лихо закинула удочку, разложила три вида теста: с мёдом, с маслом и с чесноком, села на разложенный стул и хлебнула из фляжки отпускной напиток. Так что хватит переживать из-за лишних килограммов, небритых коленок и бледного тельца. Клев только начинается. Берите удочки и вперёд! ©Любовь Протасова

ДЕСЯТЬ ЛЕТ — У тебя фамилия какой? — донимал большого белого попугая с огромным клювом старый серый кот. — Какой, какой! — хорохорился и злился какаду, — Кукачка меня зовут, а фамилия – Кукачберг. Очень старая фамилия. А будешь издеваться, сейчас за ухо укушу! Кот радостно засмеялся и замурлыкал от удовольствия. Он был вредным существом, а потом… Закашлялся и захрипел. Кукачка встревоженно посмотрел на него правым глазом и, слетев с клетки, где он обозревал все владения, сел на пол. Потом подошел к коту и посмотрел тому в глаза. — Болен я, — объяснил большой, старый, серый кот. — Похоже, немного мне осталось. Ты уж не вспоминай меня злым словом. Ты ведь мой единственный родственник. И человеку нашему ничего не говори. Он страшно расстроится. А я тихонько под диван уйду. Чтобы никто не видел. — Ты что такое несёшь? — возмутился попугай. И от возмущения встряхнулся, раскрыл крылья и схватил кота за правое ухо своим огромным клювом: — Сейчас вот как клювну! Больно. Кот опрокинулся на спину и громко замурлыкал. Кукочка отпустил его ухо и стал перебирать шерсть на белом кошачьем пузе. Он помнил его ещё маленьким котёнком, которого мужчина принёс с улицы. И попугай долго привыкал к новому жильцу, всё пытаясь понять, что это такое? Он то заглядывал ему под хвост, то перебирал на маленькой спинке шерсть, ища там крылья. А малыш вдруг решил, что вот эта большая, белая, сильная птица и есть его мама. Он бегал по всей квартире за белым какаду и страшно кричал, когда тот, устав от приставаний котёнка, взлетал на клетку, стоявшую на столе. Так что, человеку пришлось переставить клетку на пол. В ней котёнок и спал всё время, вытеснив оттуда свою попугайскую маму. Он только иногда просыпался и тревожно оглядывался, ища Кукочку. А когда находил того сидящим сверху на клетке, то успокаивался и опять засыпал. Вечером, когда все уснули, а большой старый кот спал, как всегда, возле его клетки, попугай тревожно ходил по столу. Он переваливался с лапы на лапу, как маленький пингвинчик, и рассуждал сам с собой: - Никак. Ну, никак, - тихонько бормотал он. - Никак не возможно! Я ведь к нему привязался. И что с того, что мне ещё много лет, если мой кот уйдёт? С кем я тогда буду разговаривать и о ком заботиться? И он, остановившись, вспоминал, как они гонялись друг за другом, и он учил маленького котёнка кушать из мисочки, а потом они спали в клетке, прижавшись друг к другу. - Нет. Никак не возможно! - решил большой, белый какаду и спрыгнул со стола на пол. Потом тихонько подошел к спавшему коту и прижался к нему: - Я не позволю тебе уйти, - сказал он тихонько. Потом ещё сильнее прижался к своему кошачьему родственнику и стал бормотать старинные, известные только особенно умным попугаям, слова… Не напрягайтесь, дамы и господа. Даже если бы вы могли их услышать, то всё равно не поняли бы ничего. Это был очень старый попугайский язык. Ещё с тех времён, когда птеродактили летали в солнечном небе и магия… Магия была просто частью жизни. Утром нахохлившийся какаду спал на клетке. Ему было плохо. Он страшно устал, и казалось, его оперение стало серым. Он так устал, что не мог открыть глаза, поэтому, когда большой серый кот, привстав на задние лапы, осторожно тронул его правой лапкой, он тихонько заворчал. - Не мешаю. Не мешаю, - сказал большой серый кот. - Я тут, что сказать то тебе хотел. Я вчера всякой ерунды наговорил, а сегодня… Сегодня я себя так хорошо чувствую… Ну просто будто заново родился! Будто мне опять всего два года, и бегать мне, и прыгать так хочется! Кукочка с трудом приоткрыл правый глаз и внимательно посмотрел на кота. Шерсть у того лоснилась, будто натёртая маслом, а в глазах… В его глазах опять горели маленькие задорные звёздочки. - Ну, и слава Богу, - вздохнул какаду. Он встряхнулся и спрыгнул на пол. Большой кот прижался к нему своей головой, а потом вдруг толкнул и побежал. Кукочка вскрикнул и бросился за ним вдогонку. Весь день они играли, и сидели на подоконнике, смотря на улицу, а ночью… Когда все уснули, попугай подошел к спящему коту и стал тихонько перебирать шерстинки на его спине. Кот замурлыкал и вытянулся во весь свой рост. - Десять лет, мой хороший, - сказал тихонько Кукочка. - Десять лет. Всё, что могу. Всё, что у меня осталось на двоих. По десять на каждого. Вместе жили, вместе и уйдём, когда придёт время. Нечего мне без тебя тут делать... И он, прижавшись к своему коту, задремал. Чтоб вы мне все были живы здоровы. © Олег Бондаренко.

«Многие из нас думают, что любили, но по большому счету прожили жизнь без любви. Принимали за любовь или увлечения, или какие-то чувственные привязанности. А любовь-особое чувство. С моей точки зрения, способность любить-это как талант, который либо дан человеку, либо нет» Когда я просто на тебя смотрю, то за тебя судьбу благодарю. Когда твоя рука в моей руке, то все плохое где-то вдалеке. Когда щекой к твоей я прислонюсь, то ничего на свете не боюсь. Когда я глажу волосы твои, то сердце замирает от любви. Когда гляжу в счастливые глаза, то на моих от нежности слеза. Как-то, что чувствую, пересказать? Ты мне жена, сестра, подруга, мать. Не существует безупречных слов, что могут передать мою любовь. И оттого, что рядом ты со мной, я добрый, я хороший, я живой. Стих этот старомоден, неказист и слишком прост, но искренен и чист. С улыбкой светлой на тебя смотрю, и жизнь, что вместе мы, благодарю. «Мы с ней, как лошади, которые вместе кладут головы одна на холку другой. И оттого, что мы вдвоем, мы еще живы. Я помаленьку глохну, все больше и больше. Скоро стану совсем глухарем. А Эмма говорит: - Ничего, прорвемся! И я отвечаю: - Ты за меня держись...» Эльдар Рязанов

Чeго-то вспомнилось... Ну, пepвого ребёнка я рожала будучи молодой, дyрной, после первого курса меда. Что мы там yчили? Химия, физика, биология, ну анатомия... Считала я тогда себя очень продвинутой во всех вопросах, но когда дело дошло до родов - дремучей, как сосновый бор. Где шишкинскими медведями бродили всякие, нет, не прeдрассудки, глупости. Если маловато мозгов, а с жизненным опытом совсем беда, то тётка начинает алчно впитывать в себя всякие побочные народные знания. Естественно, что страшно было, аж жуть и ужас, и готовность сдeлать всё, для спасения своего детеныша - зашкаливала. И вот одна дура сказала, что ежели заорать, то пуповиной рeбёнок кааак обовьется и все. Печаль свeтла... Другая дура, которая я, поверила. И дала тихую внутреннюю клятву ребеночку, что какая бы раззвиздяйка я не была в прошлом, всё, теперь с этим прошлым категорически покончено и не буду я орать, как бы не хотелось это моим внyтренним врагам. И вот рoжаю. 1979 год. Как в стишке - бeлая палата, крашеная дверь... "Лампочка Ильича", антикварные в своих панцирных антипружинах кровати. Четыре опытных бойца родильного фронта и я, дебилятко, напичканное страшилками для первородящих. Схватки. Больно. Очень. Организм тянет на поорать. Но клятва ребеночку - это свято! Нaчинаю читать стихи. Громко, с выражением, подвывая на высоте схваток. Девушка я тогда была с огромным литературным багажом. Но рожала я долго, и источник знаний начал иссякать. Когда я громко, с надрывом, читала стихи Ф. Вийона : "И сколько весит этот зад, узнает завтра шея,"- акyшерка позвала врача. Посмотрели, температуру померяли - хороша во всех местах. Следующий раз вызвала врача, когда стихи закончились и я приступила к песням. Ну, легендарную "Вышли мы на дело, я и Рабинович", прослушали хорошо. "Взвейтесь кострами" -тоже не вызвала подозрений. Но когда я начала отчаянно орать: "Гоп - стоп, Зоя, кому давала стоя? "- сердце акушерки не выдержало, и врач был призван вновь. К приходу врача я вопила: "Сегодня праздник в доме дяди Зуя, а дядя Зуй сидит как жирный кот - Маруську, брякалку косую за Ваську замуж отдаёт ". Пока врач подходил ко мне, косая брякалка благополучно вышла замуж и я решила в её честь спеть: "У любви как у пташки крылья..." Ну, хотели вызвать психиатра... Пока я не прервала концерт для объяснeний смысла своего большого выступления . Дежурил тогда чудесный Ким Карапетян, я его помню и буду помнить. Он посмотрел на юное, прибацнутое и испуганное во всех местах существо и тихо сказал: - А давaй Сулико? И вот в рассветом утре сидят на кровати врач и роженица и задушевно вызывают: "Где же ты моя Сулико?" Ко второму куплету потянулись оставшиеся четыре тетечки. Первые лучи солнца окрасили нежным светом стены мрачной палаты, задушевные голоса все печалились по поводу Сулико, и врач сказал: - А пойдём ка голубушка, рожать? Проникшись к чудесному рыцарю в белом халате за его поддержку меня в борьбе с обвитием пуповины, я доверчиво спросила: - А петь там можно? Он посмотрел на меня со слезой и ответил : - Да конечно... Если сможешь... Ну, он не знал, с кем имел дело... Я смогла. Дочка родилась под песню : "По Дoну гуляет"... И характер у неё оказался такой бойцовский . Она потoм говорила : - Ну, мамo, если бы всех рожали под блатные песни впеpeмешку с пионерскими... Потом, когда я уже глубоким врачом попала в наш роддом на консультацию, меня признали старые сотрудники. И гордо показывали молодым. Ким Карапетян уже был на пенсии. Святой человек, акушер - гинеколог от Бога, помню до сих пор. И когда слышу "Сулико", и когда смотрю на свою дочку... Акушерам - поклoн... И да будет неиссякаем истoчник песен... И стихов. © Татьяна Игнатова

Когда уйдут твои коты По лунной тоненькой дорожке, Ты поклянешься: никогда Не заводить в квартире кошки! Чтоб по утрам лоток не мыть, Не находить катушки в койке. … Одну с приюта заберёшь… Второго принесёшь с помойки. © Половецкая

​Одна тётечка купила себе обруч. Гимнастический, массажный, с инертным наполнителем (сиречь – просеянным песком). Привезла его домой и надела на себя. Обруч сел как влитой. Теперь эта тётечка носит его на завтрак, обед, полдник и ужин. Вместо кольца на желудок. От этого польза обоим. Тётечке потому, что выходит экономия – пачка пельменей в один присест супротив двух безобручевых. А обручу потому, что никто над его вестибуляркой не измывается. Живут обруч с тётечкой, как шерочка с машерочкой. Душа в душу. * * * Одна тётечка купила себе гантели. Красивые – глаз не отвести. Эргономической формы, неопрановые, цвета утреннего неба. Теперь у этой тётечки самая вкусная в Москве солёная капуста. Хрустящая, сочная, ядрёно-пахучая. Оказывается, два килограмма эргономичных гантелей цвета утреннего неба – лучший гнёт для засолки белокочанной капусты. С морковкой, свеклой, чесноком, чёрным перцем горошком, петрушкой, перчиком чили и лавровым листом. Накрыть перевёрнутой тарелкой, положить сверху гантели, на второй день их убрать, капусту аккуратно поворошить и оставить на часик-второй – подумать. Обратно накрыть тарелкой и придавить гантелями. Есть, начиная с третьего дня. Закатывая от счастья глаза. * * * Одна тётечка купила себе коврик для йоги. Размер какой надо, чтобы силуэт вёл себя сдержанно и не вытекал через края. Оттенок нежно-зелёный, успокаивающий. Способствующий освобождению сознания и очищению чакр. «Он станет неизменным помощником на пути вашего духовного совершенствования!» - обещала тётечке улыбчивая девочка-консультант. Теперь эта тётечка совершенствуется духовно в комфортной лежачей асане «справа пицца, слева книжка». Единственный недостаток коврика – отсутствие подушки. Но тётечка надеется, что спортивная индустрия услышит её призыв и вскорости подгонит подушку к такому коврику. И тогда наступит миздец какая нирвана. * * * Одна тётечка купила себе скакалку. И теперь она загружает стиральную машинку на всю катушку. Потому что два с половиной метра прочного поливинилхлорида добавили настенной сушилке системы «лифт» несколько новых, очень нужных перекладин. Суши-не хочу. * * * Одна тётечка купила себе степ-платформу. Трёхуровневую, с нескользящей поверхностью, удобной для занятий не только в спортивной обуви, но и босиком. Теперь на этой степ-платформе босиком стоит утюг этой тётечки. Раньше он стоял в шкафчике с пустыми баночками, которые тётечка хранила не потому, что собиралась что-то туда закатать, а по старинной советской привычке. И каждый раз, когда она лезла за утюгом в шкафчик, тот запутывался своим длинным шнуром среди банок, норовя опрокинуть их на пол. Теперь утюг культурно стоит на степ-платформе, антипригарным пузом к северо-западу, а шарнирным креплением шнура – в обратную северо-западу сторону света. Такая вот спортивная у этой тётечки жизня. И если кто-то из вас заподозрит в этой тётечке меня, то он мне не друг и не товарищ, а так...)) © Наринэ Абгарян

Бывало выйдешь из дома с целью познакомиться с одиноким богачом-иностранцем..... А тут свиные копыта для холодца по акции.