Он шел по улице и тихо плакал.
Облезлый, одноухий, с больною лапой.
Повисший хвост, несчастные глаза,
А в них жемчужинкой дрожит слеза.
Его никто вокруг не замечал,
А если и заметил, то ворчал,
А мог еще и палкой замахнуться.
Он убегал, когда мог увернуться.
Он с грустью думал: "Я такой урод.
Ну кто такого жить к себе возьмет".
Так шел он, шел по краешку дороги.
И вдруг перед собой увидел ноги.
Огромные такие две ноги,
Обутые в большие сапоги.
В смертельном страхе он закрыл глаза,
А человек нагнулся и сказал:
"Красавец-то, какой!
А ухо! Взгляд! Пойдешь со мной?
Я буду очень рад.
Принцессу и дворец не обещаю,
А молоком с сосиской угощаю".
Нагнулся, протянул к нему ладошку.
Он первый раз
Стою как-то на детской площадке, держу на руках уже довольно большенького сына, лет 8 ему было, он обхватил меня руками за шею и слезать не собирался. Навстречу идет мама его одноклассницы: "Такой большой мальчик, а всё у мамы на руках!" А сын мне на ухо шепчет: "Это она завидует, у нее дочь с неё ростом, а весит больше тебя, мам!" И еще крепче ухватился.