ЛЮБИМАЯ ГРУППА

Эти летние вечера... Так прекрасны и удивительны, А вокруг нас столько чудес, Не заметить не простительно, Вот спешит жук коробей... До заката в свой домик малый, А вот бабочка укрылась цветком, За весь день она устала, Оживают окна в домах, Загораются лампочки ярко, День закончился в трудах, Лето...вечер...немного жарко! Всем спокойной ночи!🌙🌙🌙 05.06.2024 г. М. Музурова

💥💎Сказочный мир украшений Van Cleef & Arpels трогательный и поэтичный, наполненный мечтательными творениями, которые дарят ощущение чуда. 12 брошей-балерин. Двенадцать очаровательных принцесс, которые танцуют под музыку мечты. Они, словно нежные цветы, кружатся на волнах вальса... Серия была создана в 2018 году:

Художник Екатерина Щипская, масло.

Вернувшись домой, Татьяна вздохнула: опять этот гад раскидал все вещи, словно тайфун. Ну неужели трудно убрать за собой? Её розовый тапок одиноко прислонился к плинтусу, другой куда-то улетел... Она разулась и поставив и свою, и мужнину обувь на полку, крикнула в комнату, откуда слышались звуки работающего телевизора. — Опять свои кроссовки разбросал, я чуть не споткнулась! И где мой второй тапочек? Ответа не последовало и тогда она прошла в комнату босиком. Анатолий лежал на диване, сложив руки на груди, и наблюдал за особенностями жизни обезьян-капуцинов. — Когда всё это кончится? — потрясла Татьяна единственным уцелевшим тапком. — Что именно? — лицо Анатолия выражало искреннее недоумение. — Основным лакомством для этих симпатичных... — вещал телевизор голосом Николая Дроздова. — Выключи! Я с тобой разговариваю! — Татьяна покраснела от возмущения. Муж щелкнул пультом и экран погас. Любимое лакомство обезьян осталось тайной. — Ну? — Толя! Так больше не может продолжаться, — Татьяне приходилось сдерживаться, чтобы не заорать, — ты образуешь вокруг себя бесконечный хаос! Я устала убирать за тобой, к тому же, это совершено бесполезно. Утром уберу, а вечером — снова! — Вся вселенная стремится к хаосу, — флегматично заметил муж. — Я не понимаю, неужели сложно поставить свою обувь на предназначенную для неё полочку? Обязательно разбрасывать по всей квартире свои носки, лекарства, вещи, которые давно пора выбросить? — Прости, я постараюсь избавить тебя от всего этого. Подожди немного. — Что значит: подожди? Что ты задумал? — Я хочу переехать в дом своих родителей, — буднично произнёс он. — Но, там же ничего не осталось! И никого! — удивилась жена, — деревня-то вся вымерла, её наверное и от электричества отключили! — Не знаю. Хочу в ближайшие выходные съездить, посмотреть. Если не отключили, и не разобрали избу на брёвна, я съеду туда. — А... а я? — А ты будешь жить в стерильной чистоте. Я не стану раздражать тебя, разбрасывая всюду свои вещи... и вообще. Татьяна села на стул и внимательно посмотрела на мужа. Вдруг он скрывает от неё смертельный диагноз? — Толик, ты точно здоров? — медленно произнесла она, стараясь поймать его взгляд. — Мне кажется, что вполне, — бодро отозвался он, шевеля большим пальцем ноги, вырвавшимся из дырки в носке. — Ну... если ты так решил, тогда конечно, — посмотрев на палец, согласилась она, — наверное, так будет лучше. Свежий воздух, никто не будет читать тебе нотации... Дерзай. Она встала, и растирая спину, пошла переодеваться в домашнее, чтобы приступить к делам, которых у неё, благодаря Анатолию, всегда было достаточно. Она убирала, стирала и готовила, несмотря на то, что с девяти до шестнадцати работала в фирме, организующей праздники. Теперь, листая портфолио мероприятий и разглядывая свадьбы, а точнее счастливые лица молодоженов, она не могла отделаться от мысли, что редкие семейные лодки не разбиваются о камни быта. Их с Толей лодка давно дала трещину, и похоже, пришло время смириться тем, что пора выбираться из неё и грести к берегу. Каждый — к своему. На выходные Анатолий действительно собрался ехать в Смирновку и Тане стало обидно, что он её не позвал. Ведь не чужие, ей нужно знать, в каких условиях он будет теперь находиться. Всю субботу она с остервенением натирала стеклокреамическую плиту, потом светильники. Вымыла за выходные все полы, окна и подоконники. В воскресенье вечером она без сил лежала на кровати, среди сияющей чистоты. Вернувшийся из деревни Анатолий, увидев такое, осторожно снял кроссовки, поставил их на полагающееся им место и на цыпочках подошёл к кровати, где возлежала жена. — Что? — спросила она его слабым голосом, — цела избушка? — Ну, подделать, конечно, не мешало бы, — тихо сказал Анатолий, — только стены и остались, а пол, крыша — под замену. — Это же большие деньги... считай заново дом построить! И как ты собираешься всё это осуществить? — Как-нибудь. Потихоньку, — пожал плечами муж. — Ну, это хорошо, что сейчас лето. А к зиме ты околеешь! — она привстала на подушках, — что там с электричеством? Есть? — С перебоями, но есть. Там несколько семей живут. Все пришлые. А из местных жителей никого не осталось — молодёжь разъехалась, старики померли. Вот так... зато тишь, гладь и божья благодать! Он улыбнулся так искренне, как давно не улыбался, и Тане даже стало жалко его отпускать. Но она не подала виду. — Ну, смотри, — с горечью сказала она и закрыв глаза, снова легла на подушку, сделав вид, что засыпает. Ей вообще вся эта история с переездом мужа в деревню, казалась каким-то полусном. С работы Анатолий уволился и сказал, что приедет в конце месяца, чтобы получить окончательный расчёт. Обещал предварительно позвонить, чтобы Татьяна была дома. Вернувшись с работы в первый будний день после отбытия Анатолия, и не обнаружив привычного бардака, она окончательно поняла, что это не шутка, а новая реальность. Отпала необходимость готовить, объем стирки уменьшился, а уборка свелась к одному разу в неделю. У Тани появилось свободное время, но она не умела обращаться с ним, не знала, куда его девать. Один раз она сходила в кино, но ей было неуютно одной среди парочек, и обсудить фильм было не с кем. Татьяна боялась себе признаться, что ей не хватает мужа. В то же время Анатолий, приехав на место, два дня наслаждался тишиной, а потом тоже заскучал. Гуляя по деревне, услышал, как на одном из дворов жена чехвостит подвыпившего мужа и… позавидовал ему. Через день ему привезли материал, и он приступил к ремонту крыши. С утра до вечера работал, а вечером, засыпая, представлял себе, как приедет в гости жена, как удивится. А потом его в его видениях появился сосед-очкарик, который всегда загадочно улыбался при виде Тани. "А что, если пока я здесь, хлюпик подвалит к моей Тане"? — засыпая, думал Анатолий и видел тревожные сны. *** На работе Татьяна, обычно такая живая и заводная, стала грустной и задумчивой. Её вызвал к себе директор агентства: — Татьяна, у вас что-то стряслось? — спросил он. — Нет, а что? — Таня инстинктивно сжалась под проницательным взглядом. — Такое впечатление, что вы... — директор аккуратно подбирал слова, — вы только не обижайтесь — понесли утрату. — Ну, в каком-то смысле, — отвечала она, растягивая губы в подобие улыбки, — я скинула ярмо. — Понимаете, у нас агентство по организации праздников. Унылый вид сотрудников неприемлем, — назидательно сказал директор, — поэтому, Танечка, вам нужно либо научиться улыбаться, когда вам этого совсем не хочется, или подыскать себе другое место. — Могу я попросить небольшое отпуск? — спросила она. — Это то, что я собирался вам предложить, — ответил директор, — отдохните, и возвращайтесь к нам полной жизни и с улыбкой на устах. Решение было импульсивным, и Таня очень скоро пожалела о нём: свободного времени стало ещё больше. И от нечего делать она стала ходить на выставки и посещать мастер-классы: от приготовления канапе до создания столешниц из эпоксидки. Через неделю ей всё это надоело, и она решила, что остаток отпуска проведёт в постели, читая всё подряд. Ей стало лень делать причёску, краситься. Но через пару дней раздался звонок. Звонил Анатолий, говорил, что сегодня заедет. — Что-нибудь купить? — спросил он, как спрашивал иногда, возвращаясь с работы позже неё. — К чаю чего-нибудь! — ответила она стандартной фразой, которую говорила ему каждый раз, когда он задавал ей этот вопрос. Иначе было нельзя: продукты всегда покупала она. Анатолий не разбирался в них совершенно: не умел выбирать мясо, картофель покупал зеленушный и втридорога, колбасу не того комбината, молочку за два дня до просрочки. — Ты... как всегда, — раздалось в трубке, но давай нарушим правило? Давай не будем пить сегодня чай. Я расчёт получил, так что, гуляем! — Я не против! — выдохнула она. Положив трубку, Таня забегала, как укушенная. Душ, завивка макияж. Надев своё любимое платье, и растерев за ухом и на запястье по капельке духов, она с удовлетворением оценила результат в зеркале. Когда раздался звонок в дверь, она открыла не сразу, чтобы он не подумал, что она его так сильно ждала. Увидев её, Анатолий чуть сумки не выронил: — Ты куда собиралась сегодня? Образ соседа-интеллигента всплыл в памяти. — Вернулась недавно с прогулки, — захлопала она ресницами, — отпуск взяла на работе. Он выкладывал перед ней свежее мясо, овощи, два вида сыра, багет и две бутылки вина. — Вот это набор, — удивилась она, — ты сам всё это купил? — Да, что-то не так? — на его лице отражалась озабоченность. — Нет, нет, всё так. — она смотрела на него, словно они не виделись не пару недель, а как минимум год. — Я сам приготовлю, если позволишь, — сказал он. Возражать не стала: обидно было бы испачкать наряд. После того, как он поджарил мясо и нарезал овощи, они сели за стол. Сидя друг напротив друга, не знали с чего начать разговор. — Я и не думала, что ты так вкусно готовишь, — сказала она, положив в рот кусочек мяса. — Не хочу показаться нескромным, но... у меня не было возможности. Ты по праву заняла место у плиты, — сказал он, — а пожарить мясо может каждый мужчина. — Ну, как? Как ты там, на новом месте? — спросила она, — обживаешься потихоньку? — Ты знаешь, хорошо. Обживаюсь. А ты? — Я тоже хорошо, — сказала она, — дома, наконец-то, чистота и порядок! Не рассказывать же ему, что она скучает и что жизнь её теперь как бы лишилась смысла. Даже с работы чуть не уволили. — Да, я вижу, — отозвался он, но как-то невесело. — Что теперь? Будешь искать работу? — она наколола на вилку ломтик огурца и посмотрела на мужа. — Пока нет. Сейчас пока есть деньги, займусь строительством, а там, ближе к зиме, хочу пойти на вахту. — Там же тяжело! И мало платят! — нахмурила она брови. — Я нашёл, где платят нормально,— он промокнул губы салфеткой, — но там, конечно, нужно будет вкалывать. — Толя! Тебе сорок два, у тебя спина больная! Строительство… вахта… ты себя совсем уморить решил?— Она отбросила приборы, и закрыла рот рукой, — прости. Это, наверное, уже не моё дело. Он встал и подошёл к ней: — Давай потанцуем! — С ума сошёл! — улыбнулась она сквозь слёзы, — без музыки? — Это не проблема! Он взял смартфон, и включив на нём медленную песню, под которую они познакомились когда-то. — Откуда у тебя эта песня? — уткнулась она ему в плечо. — Искал и нашёл, — ответил он, — можно тебя поцеловать? — Не стоит, — уклонилась она, испугавшись показать свою слабость. Они танцевали и она не могла понять: хочет ли она, чтобы он остался, или наоборот, хочет, чтобы он поскорее оставил её одну. "Одиночество не смертельно", —успокаивала она себя, — "Начну новую жизнь, сменю специальность, может, найду выражение в творчестве. Картины, например, писать стану, или вязать шапочки и пинетки"! Танец закончился, а затем и вино. — Мне пора, — сказал он, вставая,— а то не успею на паром. — Ещё только пять часов! — сказала она, не в силах скрыть сожаления. — Последний паром в половине девятого. Неизвестно, что там с электричками. — Так куча времени ещё! — А... поехали со мной? — он обнял её, — ты же говорила, что в отпуске? Чего тебе терять? Увидишь, какая там красота! — Ну, если только, посмотреть, как ты устроился! — блеснула она глазами. Быстро покидав в сумку необходимые вещи, Татьяна пошла за мужем, впервые забыв, что на столе остались грязные бокалы и пустая бутылка вина. Они ждали паром. До него оставалось полчаса. Они вспоминали молодость, как сидели на этом причале двадцать лет назад. С тех пор почти ничего не изменилось. Только они стали вдвое старше. — Ты только не пугайся, Тань, там у меня не прибрано, — вдруг вспомнил Анатолий, — Я думал позвать тебя, когда всё будет готово. — Но крыша-то хоть есть над головой? Или нам предстоит спать под открытым небом? — спросила она, кутаясь в платок. — Не бойся, замёрзнуть я тебе не дам, — сказал он, обнимая её и накрывая от холода, идущего с реки, своей курткой. В деревню они пришли, когда на землю легли густые сумерки. Это несколько сгладило убогую обстановку. Внутри был полный раздрай, но Таня так устала, и ей было не до порядка. Уснули они на деревянной кровати, которую Анатолий смастерил сам из остатков бруса, оставшегося после ремонта крыши. Проснувшись утром, Татьяна вышла во двор и посмотрев на дом снаружи, нашла его вполне сносным. Покрасить, и будет конфетка! — Доброе утро! — подошёл к ней Анатолий. — Доброе, — отозвалась она, меряя шагами расстояние от дома до покосившегося забора. — Ты чего это? — спросил он, наблюдая за ней. — Толь, ты разве не видишь? Здесь шпалера просится! — серьёзно сказала она, — и по ней розочки пустить! Красота же будет! — Ты думаешь? — не поверил он своим ушам, — а кто… кто их посадит? Розочки? — Ну, до чего же ты недогадливый человек! Или прикидываешься? Ну кто их посадит, как не я! — сказала она, по-хозяйски оглядев участок. Вот там, с запада — птичник. Заведём птицу, и позже, возможно, козу. — Козу…— улыбаясь, как блаженный, повторил за женой Толик, — и спеша закрепить сказанное женой, подошёл к ней и раскинув руки, пообещал: — Танюша, родная моя! Клянусь, ты не пожалеешь! Я исправлюсь, я стану самым аккуратным и исполнительным! Я так скучал! Он обнял её и закружил. — Ой! Хватит, голова кружится! — закричала она, и он поставил её на место. — Ты не бросишь меня! Ты… — Конечно. Пропадёшь ты без меня! На дядю вон, вахтой пахать собрался! Не позволю! Заведём с тобой хозяйство, глядишь, не пропадём! Вон здесь… какие луга! — А может, и ребёночка заведем, а? — сжал он жену в объятиях. — Да ну тебя, — смеясь, отбивалась она. *** — И всё-таки, почему ты ушёл тогда? Сбежал от меня в деревню? Неужели из-за моих замечаний? — спросила она его, гладя шестимесячный живот, — или, почувствовал, что что-то пора радикально менять? — Мне бы хотелось, чтобы ты думала так. — А как на самом деле? — не унималась она. — А на самом деле, меня сократили. Всё чего удалось добиться, это выплаты за три месяца. Я не хотел, просто не мог себе позволить сесть тебе на шею снова на полгода… думал о вахте. А потом вспомнил про домик в Смирново. И решил, что уеду туда, пока не встану на ноги. Или не протяну их… — Это правда? Ты хотел меня бросить? — Я этого не говорил! — Только что это сказал! — Ты неисправима! Но я люблю тебя, ничего не поделаешь, — сказал он, виновато опустив голову, и глядя на неё искоса. — И я тебя, — засмеялась она, — хоть ты и невыносим! Автор: Лютик

Уравнивая радость встречи Солёным привкусом потерь, Мы старше на день каждый вечер, Но утром — на Рассвет мудрей... Аль Квотион

Самая мажорная свадьба

Плачет дождь (на стихи Александры Василевской)

Что к мониторам прилипли? Лето пришло! Погнали купаться?!

Из истории русской печи: удивительное и невероятное Суровый климат поспособствовал тому, что кладка печей на Руси всегда была на высоком уровне. В стародавние времена печь в избе и согреет, и накормит, и спать уложит. Самыми древними считаются курные очаги, без дымохода. Тот очаг стал прообразом традиционной русской печи, которая сформировалась к пятнадцатому веку. В указанный период появились первые печи с дымовыми трубами, которые изготавливались из бревна. Однако по-черному печь топили в избах даже в двадцатом веке.