Забавные питомцы

Так передвигаются морские звезды

Непонимание причин женской обиды не освобождает мужчину от ответственности 😼 😄

Единственная Степан Семенович не спеша и деловито собирался на дачу. Завещание было написано, заверено у нотариуса, и копия отправлена двоюродному племяннику. Другой родни у Степана не было. Махровые фиалки он подарил соседке. Радовалась Мария Петровна, как маленькая. В дешевый тряпочный рюкзак сунул веревку, длинную и крепкую, что бы выдержала его вес. Вроде на даче есть веревка, но пусть будет, на всякий случай. Ехать на поезде всего-то 40 минут. На перроне было холодно. «Как на кладбище», - подумал Степан Семенович. - Не боитесь простудиться? - спросил случайный попутчик, - Вы легко одеты для такого мороза. - Я закаленный, - ответил Степан Семенович и отвернулся, что бы не продолжать разговор , - не будешь же объяснять человеку, что едешь повеситься, какая уж тут простуда. Ниночка, его Ниночка умерла 2 месяца назад. До 40–летия со дня свадьбы не дожила 17 дней. А так готовилась, намывала квартиру, сшила новое платье. Он купил ей подарок . А подарок теперь был зарыт в ее могилу. Рак, 10 лет борьбы, и вот проиграла. Точнее проиграли, и она, и он. Он помнил ее 20 –летней, стройной, с длинными волосами, и 50-летней, полной, с короткой стрижкой, и 60-летней, невесомой, высохшей от болезни. Может так устроено сердце. Не было для него другой женщины. Только Ниночка. Бог не дал детей, ну и ладно, главное – Ниночка. Степан Семенович до последнего верил, что она поправится, но - не случилось. И зачем теперь жить, кому нужна его жизнь, ему не нужна. Он неторопливо шел от станции к даче 2 километра, падал снег, поднимался ветер. Небольшой дом промерз насквозь. Откуда то доносился вой, выли две собаки. «Жалобно как», - подумал Степан Семенович и разгреб снег, что бы открыть дверь. Он прошел на веранду, а затем в комнату, деловито осмотрелся, через какую балку перекинуть веревку. А собаки все выли, и выли. Каркал ворон. «Добычу ждет»,- решил Степан Семенович, придвинул стол, и забрался на него, что бы привязать веревку. Выл уже только один пес. «Ишь как жалостливо, зверь ведь, что ж он так горюет, - вздохнул Степан Семенович, - как будто любовь свою потерял. Разве же собаки так могут плакать?» А пес все продолжал выть, горько, со всхлипами. У Степана Семеновича заболело сердце, как тогда, когда умирала Ниночка. Собачий вой становился отчаянней и отчаянней. Степан Семенович слез со стола, взял фонарик и пошел на вой... Черного, небольшого пса, лежащего на снегу, он заметил сразу и позвал. Пес повернул голову, но не пошел, и горестно всхлипнул. «Наверно лапы отморозил», - решил Степан Семенович и подошел к собаке. Пес встал. Прямо под ним лежала еще одна собака, тоже черная, поменьше, она тихонько поскуливала. "Надо же, собой согревал, а ведь мог уйти в деревню, забраться в сарай или к скотине. Видно подругу бросать не захотел. Не может без нее, как я без моей Ниночки», - подумал Степан Семенович, поднял лежавшую суку и понес к дому.Собака была не тяжелой, килограммов 7. Сзади бежал пес. «Ромео пошел за своей Джульеттой», - сказал вслух Степан Семенович, прибавляя шаг. Ледяной ветер пробирал насквозь. Казалось, что ветки деревьев звенят от холода. Ворон взлетел с дерева и сделал круг над ними, громко каркая. Не будет ему добычи. В доме он завернул собак в 2 старых овчинных полушубка, и растопил печь. На всякий случай еще и обогреватель воткнул в розетку. На плите пыхтел чайник. Тушенку, оставшуюся с лета, он разделил на троих. «Завтра повезу к ветеринару», - решил Степан Семенович. Собаки согрелись и заснули.Во сне пес перебирал лапами и тонко лаял. Сука только шумно вздыхала. Степан Семенович пил чай и думал о Ниночке. В поезде он ехал с двумя собаками. Суку обмотал старым платком и завязал узел на спине. Привезенная в рюкзаке веревка пригодилась вместо поводка… Я встретила его на собачьей площадке. «Ромео, Джульетта, ко мне», - кричал Степан Семенович. Две черные собаки кинулись к его ногам. - Почему вы их так назвали? - спросила я, почесав за ухом кобелю. - Она для него - единственная, как для меня моя Ниночка,- ответил Степан Семенович и погладил суку. Взгляд его был теплым. автор: Елена Андрияш

Собачье сердце Рассказ одной из узниц немецких концентрационных лагерей: ...Сейчас, когда чаще оборачиваешься на прошлое, чем заглядываешь в будущее, вспоминается родительский дом до войны. Жили мы в небольшом белорусском местечке. Когда началась война, туда очень скоро вошли немцы. Наше село сожгли, а жителей, погрузив в вагоны, погнали в трудовые лагеря. Кого-то направили в Германию, нас же повезли в Латвию, где поместили в концлагерь. Хотя я тогда была ребенком, немногое помню очень хорошо. Особенно голод и постоянный страх. К концу войны немцы еще более ужесточили свои порядки. В лагере совсем не было еды. Помню, все мои тогдашние детские помыслы были направлены на то, чтобы обнаружить хоть какой-то съедобный кусочек. Была рада помоям, отбросам — всему, что могло называться пищей. Предчувствуя свой конец и неминуемый момент расплаты, фашисты начали интенсивно заметать следы зверств. Каждый день в лагере собиралась колонна узников, которую вели в ту сторону, откуда никто не возвращался. Однажды эта участь постигла и нашу семью. Я с моими старшими братьями оказалась в такой колонне. У нас не было сил не то что сопротивляться, не было сил идти пусть и навстречу своей смерти. По дороге я увидела собачью будку, возле которой сидела овчарка. Но не она привлекла тогда мое внимание. Возле будки мне померещилась миска с собачьей едой. Я впилась глазами в это видение и поняла, что миска стоит на самом деле. Я не выдержала и бросилась к ней. Представляю, как мои старшие братишки замерли от страха, понимая, что через какое-то мгновение я буду разорвана на куски этой зверюгой. Мне же было все равно. Но злющая на вид овчарка даже не шелохнулась, продолжая сидеть и спокойно наблюдать, как исчезает ее дневная порция. К этому времени колонна, где находились и мои близкие, уже прошла, и охранники просто вернули меня в барак. Так я в свои семь лет осталась совершенно одна. Назавтра немцы, видимо, решили, с одной стороны, провести эксперимент над поведением служебной собаки, с другой — еще раз потешиться необычной картиной. Я снова оказалась в колонне, и когда мы приблизились к будке, эсэсовец дал мне в руки кость для собаки. Я подошла к ней, положила кость рядом, а сама накинулась на ее еду. За спиной слышался хруст, собака грызла кость. Сегодня, вспоминая тот момент, понимаю: ожидаемого охранниками представления не получилось. Меня снова вернули в барак и три дня не трогали. На четвертый день утром, когда я уже стояла в колонне, какой-то дядька из оцепления ткнул в мою сторону пальцем и сказал по-русски, что из-за меня «псина совсем не жрет». Меня вытащили из колонны и повели к будке. Возле нее стояла уже знакомая мне миска с едой. Я, недолго думая, накинулась на нее. Собака медленно вылезла из будки и наблюдала за моими действиями. Когда миска оказалась пустой и вылизанной мной чуть ли не до блеска, овчарка ухватила меня, семилетнего заморыша, который на тот момент представлял из себя скорее скелет, чем нормального ребенка, за шкирку и запихнула в будку. А потом я увидела, как через то же отверстие вовнутрь пролезает она сама. Не знаю почему, но я совершенно без страха прижалась к своей спасительнице. От нее терпко пахло псиной, но что мне тогда было до запахов! Пригревшись, я заснула. Сколько спала тогда, я до сих пор определить не могу. Знаю — долго. Что случилось за это время снаружи собачьей будки, я, естественно, видеть не могла. Когда открыла глаза и спать больше ничуточки не хотелось, собаки возле меня не было. На ее месте лежала краюха хлеба. Я моментально спрятала подарок за пазуху и, на четвереньках выбравшись из будки, стала оглядываться. Немецкой охраны не было видно. И вдруг я услышала чей-то крик: «Смотрите, ребенок!» Меня подхватили красноармейцы, освободившие наш концлагерь, пока я спала. Так я оказалась среди своих. Для меня незабываемо, что выжила я только благодаря собаке, у которой, в отличие от ее хозяев, оказалось человечье сердце... Автор: Елена Пузанова

- Ух ты ж, блин, напугал!...😄

Пушистые друзья

Когда ты любимчик в семье

Как по разному стареют люди... Вот - моя соседка тётя Люба. Ей под 50. Очень старая, ругательная женщина... То ей собаки мешают у подъезда, то голуби у окон... Кошки рядом - выгнать пинками! Воробьёв кто-то кормит - наругать! Собака мимо пробежала - пнуть, в отлов сообщить! Поток слов, словно выстрелы... Сколько же патронов в душе этого человека! Сколько запасных обойм! Непобедимая, казалось бы, женщина... Однако, скорая приезжает чаще к ней. И смерть зачастила в её квартиру - и мужа не стало и даже сына. Жива только ненависть ко всему живому... Вот-зооволонтер Зубаржат апа. Ей 70 лет. Стройная, глаза блестят, руки в трудах. Говорит много, но в основном о своих дорогих бездомышах. Смерть? Ах, негодная! Знаем, видели, побеждали, не допустим! Завтра - 5 точек забрать еду бездомышам, развести её по голодающим. Привить- две точки по 6 кутят. Стерилить- одна точка. Интернет не изучен - изучить или обойтись! Машины нет-найти или пешком дойти! Ветеринар вредничает, на стерилку не берет - убедить! Ноги побаливают - позабыть! Смерть, на цыпочках обходит стороною такую молодую женщину! Смерть помнит, как ей утерли нос и не раз, когда она приходила за худенькими подопечными хвостиками Зубаржат апа. С тех пор обходит стороною и ведра с мясными обрезями, и саму пожилую женщину... Люди седеют с души... Сражаясь со смертью тощего хвостика-мы учимся не бояться своей... В борьбе за здоровье больного кутенка- мы тренируемся не хворать сами... Защищая от дикого социума слабых - мы становимся сильнее, как личность... Действуя во имя добра - мы возрождается снова и снова, сердцем... И возраст тут совершенно ни при чем! Ведь люди седеют с души... Автор: Алексей Прокурор

Собака учит щенка играть с мячом

Вот бы мои дети так быстро засыпали...😊