Был он рыжим,
как из рыжиков рагу.
Рыжим,
словно апельсины на снегу.
Мать шутила,
мать веселою была:
«Я от солнышка сыночка родила...»
А другой был чёрным-чёрным у неё.
Чёрным,
будто обгоревшее смолье.
Хохотала над расспросами она,
говорила:
«Слишком ночь была черна!..»
В сорок первом,
в сорок памятном году
прокричали репродукторы беду.
Оба сына, оба-двое, соль Земли —
поклонились маме в пояс.
И ушли.
Довелось в бою почуять молодым
рыжий бешеный огонь
и черный дым,
злую зелень застоявшихся полей,
серый цвет прифронтовых госпиталей.
Оба сына, оба-двое, два крыла,
воевали до победы.
Мать ждала.
Не гневила,
не кляла она судьбу.
Похоронка
обошла её избу.
Пов
С ДНЁМ ПОБЕДЫ! ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!!! Война была такой чудовищной, такой страшной, что я дал слово Богу: если в этой страшной битве выживу, то обязательно уйду в монастырь.
Представьте себе: идет жестокий бой, на нашу передовую лезут, сминая все на своем пути, немецкие танки, и вот в этом кромешном аду я вдруг вижу, как наш батальонный комиссар сорвал с головы каску, рухнул на колени и стал… МОЛИТЬСЯ... Да-да, плача, он бормотал полузабытые с детства слова молитвы, прося у Всевышнего, Которого он еще вчера третировал, пощады и спасения... И понял я тогда: у каждого человека внутри Бог, к Которому он к
С ДНЁМ ПОБЕДЫ! ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!!! Война была такой чудовищной, такой страшной, что я дал слово Богу: если в этой страшной битве выживу, то обязательно уйду в монастырь.
Представьте себе: идет жестокий бой, на нашу передовую лезут, сминая все на своем пути, немецкие танки, и вот в этом кромешном аду я вдруг вижу, как наш батальонный комиссар сорвал с головы каску, рухнул на колени и стал… МОЛИТЬСЯ... Да-да, плача, он бормотал полузабытые с детства слова молитвы, прося у Всевышнего, Которого он еще вчера третировал, пощады и спасения... И понял я тогда: у каждого человека внутри Бог, к Которому он к
ЗА "ЯЗЫКОМ"
(Из рассказов отца)
Проползали серые сугробы,
От ракетниц прятались во рвах...
"Языка" добыть велели,чтобы
Был серьёзным,чтобы - в орденах...
Мой напарник снег глотал комками,
За колючкой нам курить нельзя.
Пробирался взвод к врагу рывками,
Словно тень,в полуночи скользя.
Фриц умён и даже недоступен,
Фрица взять не просто за кадык.
Страха нет,а ночь - как жирный студень,
Лес на взгорье тёмен и безлик.
Вот окопы,немцев пулемёты,
Наш бросок и рукопашный бой.
Называли это мы "работой",
И такое было не впервой.
Финка била точно,без размаха,
И,прикладом челюсти кроша
Мы пьянели,словно била брага
По мозгам,в предверии куша.
Нет убитых среди наших,вроде,
В этот раз как будто повез