Литературный салон "Страницы книг"

В тиши доверчивой деревни, Меня встречает огород. Укропом пахнет, дух лечебный, И от души дурманит мёд. На грядках вьёт вилки капуста. Я рву зелёный огурец. Его съедаю с крепким хрустом И пью водицу - студенец. Вдыхаю запах щей и хлеба, Жую редиску на ходу, Спасибо, Бог, земля и небо, За деревенскую еду. М. Целуйко. Художник: Ксения Яровая, ,«Деревенское утро».

«Я всю жизнь не мог решить, что мне дороже – галерея или ты...» Любовь и дело всей жизни Павла Третьякова. Павел Третьяков, создатель знаменитой московской галереи, совсем не заботился о своём здоровье и словно игнорировал болезни. Вплоть до того, что не считал нужным при острейших приступах язвы обращаться к врачу. Когда поздней осенью 1898 года Павел Михайлович слёг в постель, родные лишь однажды услышали от 65-летнего больного скромный и грустный вопрос: «Неужели я умру?» В остальном же — никаких жалоб, ясные мысли и речь, нескончаемые текущие дела, пусть и выполняемые в кровати. Утром 16 декабря к нему, как обычно, явился служитель галереи с докладом. Третьяков молча выслушал его, но вместо традиционных распоряжений произнёс лишь одну фразу: «Берегите галерею». Спустя час весть о смерти мецената разлетелась по всей Москве, огорошив даже самых близких его друзей: те и не подозревали, что Третьяков был болен. Всего за пару недель до смерти он ездил в Петербург, где купил левитановский эскиз к картине «Над вечным покоем», а до этого несколько месяцев не покладая рук ухаживал за больной женой. Как и многие люди, не придающие болезням никакого внимания, Третьяков мучился вдвойне, когда страдал кто-то из его близких. Весной 1898-го у его жены, Веры Николаевны, случился паралич — она ослабла, потеряла способность говорить, лицо её перекосилось. «Доктор говорит, что, может быть, это истерическое явление и всё обойдётся, но мне кажется, он утешает», — писал Павел Михайлович своей дочери Александре. Едва у главы семьи находилась свободная минута — он плакал, и лекарством от печали были только хлопоты: скоро в галерее открывались два новых зала. Как же хорошо, что он заранее подумал о том, что будет с галереей, когда его не станет - в отличие от дальнейшей судьбы Веры Николаевны за галерею он был спокоен. Ещё 38 лет назад Павел Михайлович написал завещание, по которому он оставлял Москве свою коллекцию картин, но особо оговорил одно важное условие — в картинную галерею должен быть бесплатный вход. За свой щедрый дар Третьяков даже получил дворянство от императора, но отказался от него, заявив, что купцом он родился, купцом и умрёт. Павел Третьяков был старшим сыном в известной купеческой семье. Эта династия промышленников процветала ещё с XVIII века, и за несколько поколений от розничной торговли пуговицами смогла дорасти до фабрикантов – семья владела бумагокрасильным и отделочным производствами. ⠀ В детстве, как и всю последующую жизнь, Павел был очень дружен со своим младшим братом Сергеем - спустя годы они вместе будут создавать знаменитую картинную галерею. Детские биографии братьев-погодок очень схожи: они оба получили хорошее домашнее образование, оба работали «мальчиками на побегушках» в фамильной лавке, оба рано потеряли отца и получили от матери все права на ведение бизнеса. Так наследники Михаила Третьякова продолжили торговое и промышленное дело - в 1864 году они основали известнейшую Костромскую мануфактуру льняных изделий, построили в Костроме несколько фабрик по переработке льна, а через два года учредили знаменитое Товарищество Большой Костромской льняной мануфактуры. И если мануфактура братьев Третьяковых сначала имела всего одну паровую машину и 22 ткацких станка, то к концу столетия она производила больше пряжи, чем льнопрядильни Швеции, Голландии и Дании вместе взятые. ⠀ Считается, что любовь Павла Третьякова к искусству началась ещё в детстве. Зарабатывая свои первые деньги в лавке отца, мальчик начал собирать недорогие миниатюры, гравюры и литографии, скупая их на рынке и в лавках. Затем, посетив в 1852 году Санкт-Петербург и увидев настоящие шедевры живописи, он понял, что тратить силы и средства нужно только на настоящее искусство. Восхищенный, он тогда писал матери: «Видел несколько тысяч картин! Картин великих художников… Рафаэля, Рубенса, Вандерверфа, Пуссена, Мурилла, Розы и проч. и проч. Видел несчётное множество статуй и бюстов! Видел сотни столов, ваз, прочих скульптурных вещей из таких камней, о которых я прежде не имел даже понятия». В 24 года Павел Михайлович купил две первые картины, которые, как считается, заложили основу будущей коллекции. Это были работы: «Искушение» Н. Шильдера и «Стычка с финляндскими контрабандистами» В. Худякова. Хотя картины Третьяков покупал и раньше: так, в 1855 году на Сухаревском рынке он приобрёл 20 работ старых голландских мастеров, однако часть картин оказались поддельными. С тех пор Третьяков зарёкся покупать старинные работы: «Самая подлинная для меня картина та, которая лично куплена у художника». И стал собирать произведения только русских мастеров. ⠀ Выбирая полотна для покупки, будущий основатель картинной галереи ориентировался не на моду или мнение критиков, а только на свой собственный вкус. Это и будет в дальнейшем его главным принципом при формировании коллекции. «Мне не нужно ни богатой природы, ни великолепной композиции, ни эффектного освещения, никаких чудес, дайте мне хоть лужу грязную, но чтобы в ней правда была, поэзия, а поэзия во всём может быть, это дело художника...» - говорил он. Возможно, подобный принцип для другого человека мог бы привести к бесполезной трате денег, однако Третьяков проявил в этом деле отменное чутье, удивительное для непрофессионала. Играя по собственным правилам, он смог стать для России не только коллекционером, но и меценатом, открывателем новых звёзд, поддержавшим множество молодых художников. ⠀ Особенно увлекало Третьякова реалистичное и правдивое творчество «передвижников». После первой выставки Павел Михайлович купил пейзаж Саврасова «Грачи прилетели», и в дальнейшие годы основой его новой коллекции стали работы Крамского, Мясоедова, Петрова, Левитана, Репина, Сурикова, Шишкина, Васнецова... Интересно, что Третьяков первым начал покупать не только картины, но и эскизы к ним, а так же выкупал у художников картины «оптом». Так, например, у Василия Верещагина в 1874-м он приобрёл сразу 144 картины с этюдами и 127 карандашных рисунков. У Александра Иванова - 80 работ. После поездки по Ближнему Востоку Василия Паленова, коллекционер выкупил у художника 102 его этюда. А чуть позднее Третьяков начал специально заказывать художникам пейзажи и портреты видных современников - с такими просьбами он обращался к Крамскому, Перову, Серову, Репину и другим известным живописцам. Его визит к ним всегда считался волнующим событием, и не без душевного трепета все они - и маститые, и начинающие, ждали от Третьякова его тихой фразы: «Прошу вас картину считать за мной» - это было для всех равнозначно общественному признанию. В 1877 году Репин писал Третьякову по поводу своей картины «Протодьякон»: «Признаюсь Вам откровенно, что если уж его продавать, то только в Ваши руки, в Вашу галерею, ибо, говорю без лести, я считаю за большую для себя честь видеть там свои вещи». А другой художник, Михаил Нестеров, вспоминал: «Мой отец давно объявил мне, что все мои медали и звания не убедят его в том, что я «готовый художник», пока моей картины не будет в галерее Павла Третьякова». ⠀ Известно, что особенно нежные чувства Павел Михайлович питал к портретной живописи - знаменитый коллекционер мечтал собрать в своей галерее как можно больше портретов его выдающихся современников. Такие картины Третьяков заказывал своим любимым художникам и невероятно радовался, если удавалось уговорить позировать кого-то из тех «моделей», кто раньше предпочитал отказываться от сотрудничества. ⠀ Особенно непросто было найти общий язык со Львом Николаевичем Толстым. Иван Крамской предпринимал попытки сговориться с гением в течение нескольких лет, и лишь в 1873 году автор «Войны и мира» всё-таки сдался напористому художнику. «Я так и думал, что только Вам и удастся убедить неубедимого - поздравляю Вас!» - писал Третьяков в письме Крамскому. ⠀ Однако мало кто знает, что большое число картин, теперь имеющихся в коллекции, появилось в собрании благодаря младшему брату Третьякову. Так, Павел и Сергей совместно купили Ташкентскую коллекцию Верещагина, а бывали случаи, когда Павел советовал Сергею приобрести хорошие картины, которые сам по какой-то причине тогда купить не мог. Например, «В Крымских горах» Васильева, «Птицелова» Перова или «Украинскую ночь» Куинджи.. Кстати, в процессе подбора картин интересы Третьякова часто пересекались еще с одним знаменитым коллекционером и любителем русской живописи – Александром III, коллекция которого позже стала основой не менее знаменитого собрания Русского музея в Санкт-Петербурге. Художник Аркадий Рылов так описывал процесс покупки одной из его картин - «Догорающий костёр»: «Комиссия музея (Александра III в Петербурге) постановила приобрести картину, но пока писали протокол, Третьяков поторопился внести заведующему выставкой задаток, и картина осталась за ним. ... Павел Михайлович, как настоящий купец, считал долгом торговаться с художниками, но в данном случае цена невысока, всего 600 рублей, а картина большая, в три аршина, да и музейная комиссия тут ходит – он только сказал: «Уж вы мне вместо уступки пришлите картину в Москву за свой счёт». Я, конечно, с радостью согласился, это обошлось мне всего в 12 рублей». ⠀ В биографии Третьякова, написанной Львом Анисовым, есть удивительный эпизод. В 1892 году Александр III посетил дом Павла Михайловича в Лаврушинском переулке и попросил уступить ему картину «Боярыня Морозова», на что тот ответил, что не может этого сделать, поскольку отныне всё собрание принадлежит городу. После этого император отступил на шаг и низко ему поклонился. ⠀ Интересно, что не все художники желали уступать в цене знаменитому коллекционеру. Так, не захотел скинуть ни рубля за «Княжну Тараканову» Константин Флавицкий. Но Третьяков был терпелив. После смерти художника он приобрёл картину у родственников — за четыре тысячи рублей вместо пяти. А вот знаменитая «Тройка» Василия Перова была продана Третьякову всего за 50 рублей серебром. Тогда как незаконченное полотно «Никита Пустосвят. Спор о вере» Третьяков приобрёл у наследников Перова за 7 тысяч. Так он не только пополнил свою коллекцию, но и поддержал семью покойного друга. ⠀ Меценатом действительно руководили абсолютно бескорыстные мотивы. С самого начала работы над коллекцией он говорил о том, что собирает её не для себя. В 1874 году он построил новое здание для галереи - домочадцы к тому времени устали от потока посетителей, и поэтому вопрос об отдельном помещении назревал давно. Вскоре после открытия посещение музея стало бесплатным. И если поначалу число гостей держалось на уровне 8–15 тысяч в год, то к 1890-м годам достигло невиданных для тогдашней Москвы 50 тысяч! Павел Третьяков был назначен пожизненным попечителем галереи и получил звание Почётного гражданина Москвы. До конца своих дней он вкладывал в покупку картин собственные средства, не считая, что делает это в ущерб благосостоянию своей семьи, которая у него была немалая. ⠀ В 1865 году 33-летний Павел Михайлович женился на Вере Николаевне Мамонтовой, которая была на 13 лет моложе супруга. Она приходилась двоюродной сестрой знаменитому русскому предпринимателю, промышленнику и филантропу, основателю Московской частной оперы Савве Мамонтову и двоюродной тёткой - Вере Мамонтовой, той самой, которая стала моделью для картины Серова «Девочка с персиками». Вера Николаевна и Павел Михайлович прожили вместе 33 года, до самой смерти последнего. Это был очень счастливый брак, не считая того факта, что всю жизнь Вере приходилось делить мужа с одной соперницей, отбиравшей всё его время и средства. В браке родились шестеро детей – двое мальчиков и четверо девочек, в которых родители души не чаяли: «Искренно от всей души благодарю Бога за тебя, что мне довелось сделать тебя счастливой, впрочем, тут большую вину имеют дети: без них не было бы полного счастья!» – писал Третьяков жене. Их старшая дочь Вера в своих воспоминаниях описывала детство с особенной теплотой: «То доверие, та гармония между любимыми людьми, любившими нас и о нас заботившимися, было, мне кажется, самым ценным и радостным». ⠀ Однако семейное счастье отнюдь не было безоблачным: всю жизнь Вере Николаевне приходилось мириться с тем, что её муж посвящал всё своё время и отдавал все средства своей галерее. При этом сам он был очень экономным и приучал к экономии всю семью. Меценат вёл строгий учёт расходов жены, проверял её домашнюю бухгалтерию, заказывал сюртук только после того, как старый изнашивался. «Купец — а разносолов не любит, из года в год щи да каша в обед. Богат — но выездов не признаёт, никаких тебе балов, маскарадов, товарищеских пирушек, картишек за столом», - говорили про Третьякова. Единственную «роскошь», которую позволял себе Павел Михайлович — одну сигару в день. Все его деньги уходили на приобретение картин и на благотворительную деятельность: Третьяков жертвовал на университетский музей античного искусства, на Никольский храм, на содержание художественных школ, спонсировал экспедицию Миклухо-Маклая в Южные моря. Вместе с братом он стал попечителем училища для глухонемых детей, а ещё материально поддерживал вдов и сирот бедных художников. Для таких семей на деньги Третьякова был построен дом с бесплатными квартирами. ⠀ Большое горе обрушилось на семью Третьяковых в 1887 году, когда за три дня от скарлатины, осложнённой менингитом, умер их сын, 8-летний Ваня. Он был единственным наследником, на которого Павел Михайлович возлагал большие надежды, так как его второй сын, Михаил, страдал слабоумием, и передать дело было больше некому. А через пять лет умер и младший брат Павла Михайловича, а картинную галерею обокрали (воры унесли четыре полотна) - после всех этих трагических событий Третьяков замкнулся в себе, стал молчаливым и угрюмым. В том же году он передал галерею в дар городу, оставшись её попечителем. Император пожаловал меценату дворянский титул, но он не захотел отказываться от своего купеческого происхождения и не принял его. ⠀ Череда трагичных событий на этом не закончилась. В 1893 году Вера Николаевна пережила микроинсульт, а позже её разбил паралич. У постели больной жены Третьяков наконец признался: «Я всю жизнь не мог решить, что мне дороже – галерея или ты? Теперь я вижу, что ты мне дороже». В ноябре 1898-го Третьяков и сам слёг с обострением язвы желудка, а 16 декабря его не стало. Факт его смерти дети хотели скрыть от больной матери, но она всё поняла и написала в дневнике: «Требую быть с ним!». Так и случилось: Вера Третьякова пережила мужа всего на 3 месяца.

Уж сколько их упало в эту бездну, Разверзтую вдали! Настанет день, когда и я исчезну С поверхности земли, Застынет все, что пело и боролось, Сияло и рвалось: И зелень глаз моих, и нежный голос, И золото волос. И будет жизнь с ее насущным хлебом, С забывчивостью дня. И будет все - как будто бы под небом И не было меня! Изменчивой, как дети, в каждой мине, И так недолго злой, Любившей час, когда дрова в камине Становятся золой, Виолончель, и кавалькады в чаще, И колокол в селе... - Меня, такой живой и настоящей На ласковой земле! К вам всем - что мне, ни в чем не знавшей меры, Чужие и свои?! - Я обращаюсь с требованьем веры И с просьбой о любви. И день и ночь, и письменно и устно: За правду да и нет, За то, что мне так часто - слишком грустно И только двадцать лет, За то, что мне прямая неизбежность - Прощение обид, За всю мою безудержную нежность И слишком гордый вид, За быстроту стремительных событий, За правду, за игру... - Послушайте! - Еще меня любите За то, что я умру.  Марина Ивановна Цветаева 1913 г.

Слушайте, а куда подевался Бермудский треугольник? В детстве же только и слышно было, что там кто-то пропал, а потом появился, но уже весь седой и старый, или напротив – молодой, и ничуть не постаревший за тридцать лет отсутствия. Корабли терялись, самолеты сбивались с курса, ученые всех мастей строили смелые гипотезы, бесновались ясновидящие и колдуны, медиумы заявляли, что слышат тайные послания, идущие оттуда, – и вдруг полная тишина. Тотальная. Сейчас спроси современного школьника, что такое Бермудский треугольник – не ответит. Почему все кончилось-то? Что случилось? А инопланетяне где? Помните, слово-то какое было – НЛО! Постоянно прилетали, на полях рисовали, коров крали, бухгалтерш возили на Альдебаран, и там они получали способность лечить руками и заговаривать детский крем, чем, вернувшись на родину, и зарабатывали себе на хлеб насущный. Во жизнь была! А теперь где это все? Где безумные контактеры, где мутные фотокарточки светящихся шаров в ночном небе в каждом выпуске новостей? Где вот эти вот, леденящие душу истории: Был обычный, будничный вечер, я поела селедки с картошечкой, выпила три стакана чая с молоком и уже собиралась лечь спать, как делают все добрые люди после подобных упражнений, но вдруг заметила за окном спальни странный свет и услышала голос, зовущий меня: "Наталья Вениаминовна, подойдите, мы – ваши братья по разуму и вы избранная. Приглашаем вас на борт корабля!" Куда все это подевалось-то? Барабашка ещё был – помню это слово лютое. Натурально в газете писали, что, так мол и так – постукивает, сволочуга, и банки с крупой местами меняет! Ходит по ночам по кухне и стукает! Йети постоянно по лесам бегал. Воооот такенные следы оставлял! Туристов пугал. Выл ночами и терся волосатой спиной о вековечные кедры. Огромадный гипсовый слепок следа Юрий Сенкевич лично показывал с экрана. Многие, кстати, верили. А сейчас новости почитаешь – срам же один. Никакой романтики, никакой щемящей душу тайны. Тьфу! Яков Коган

«Я патриотка до мозга костей» Актриса Светлана Немоляева — о ситуации в мире, советском кино и молодежи. Народная артистка РСФСР рассказала о своих генах, отношении к современному театру и любви к родине. Вообще, я на возрасте не зацикливаюсь, как многие представительницы слабого пола. День рождения для меня — не грустный праздник. Отмечаю его всегда. Говорить о годах не стесняюсь. И могу играть женщин любого возраста! Помню, когда мне было 25 лет, в одном из спектаклей перевоплотилась в старуху. С ролью справилась легко, получила большое удовольствие. Видимо, дают о себе знать гены. Мои родители по характеру были полными противоположностями. Папа — большой оптимист! А мама — меланхолик, задумчивая красавица. И когда мне выпадают драматические роли, я понимаю, что во мне «говорит» она, а когда комедийные — отец. Я уважаю своих зрителей и стараюсь не разочаровывать. Держу себя в такой форме, которой они от меня ждут. А в жизни я другая. Есть болячки, и сил все меньше — хочется расслабиться, себя не контролировать. Я обхожусь без макияжа. Когда здоровье позволяло, делала разные маски. Я человек советского времени, сторонница отечественной косметики. В импортной ведь много химии. Мое лицо реагировало на нее моментально — начиналось раздражение. Я человек несовременный. Но работать с молодежью не боюсь! Наоборот. Помню, как в ГИТИСе наш педагог, режиссер Андрей Гончаров, когда был в гневе, кричал, что лучше уйдет из театра, чем из вуза, потому что здесь есть возможность общаться с молодыми студентами. А в этот момент ты будто становишься таким же, как они. — В «Служебном романе» вы исполнили роль Ольги Рыжовой, которая стала одной из самых любимых зрителями. Однако, когда эту известную картину выдвинули на Госпремию, вас вычеркнули из списка. Почему? — Не знаю. Я очень расстроилась, было жутко обидно. Фильм замечательный, прекрасный актерский состав... Нас всех пригласили на эту премию. Режиссер Эльдар Рязанов был тогда за границей. По возвращении переживал больше меня. Сказал, что это несправедливо и, если бы он тогда был в России, такого бы не произошло. Сейчас очень много снимается мой сын. Все картины с его участием я смотрю. Сначала сериалы были довольно примитивными даже с точки зрения изображения. А сейчас есть рост, сделан большой скачок. Становятся интереснее и актерские работы, и изобразительный ряд. Что касается советского кино, я его обожаю. Были, например, потрясающие комедии, их до сих пор все смотрят. Высокое искусство, от которого невозможно оторваться! — Cледите за тем, что происходит сейчас в мире? — Конечно, за всем наблюдаю и волнуюсь. Ситуацию обсуждаю и с коллегами на работе. Слава богу, мы находим взаимопонимание. Хочу, чтобы царил мир и покой. Уверена, что все будет хорошо, потому что наша страна очень светлая. Я сильно ее люблю, она мне дорога. Всегда с восторгом читаю высказывания о родине великих писателей Льва Толстого, Антона Чехова и других. Золотые слова... — Происходящее послужит тому, что в России произойдет всплеск патриотизма, возвращение к исходным ценностям? — Очень на это надеюсь. Я патриотка до мозга костей. Говоря о любимой еде, актриса с теплотой вспоминает пирожки, которые готовила ее бабушка. Светлана никогда от них не отказывалась, поэтому ее фигура не всегда была такой, как во время съемок в «Служебном романе». Но есть здесь и плюсы. Благодаря женственным формам Немоляева получила роль в кинокартине «Евгений Онегин» — она сыграла Ольгу Ларину. — Что для вас вообще высший суд? Публика? Критика? Вы сами? — Безусловно, то, что внутри тебя. Только ты сам понимаешь, чего ты можешь достичь, а выше чего прыгнуть не можешь. Если человек находит другого человека и с ним неразлучен, то это подарок судьбы, Бога. — Увы, в нынешней жизни мы все существуем сами по себе. А что, по-вашему, способно вернуть нашему народу изначально присущее ему единение? Так все-таки хочется видеть в ближнем тот душевный отклик, о котором вы говорили, вспоминая 60-е. — Я по-прежнему дышу воздухом тех лет. Ну не вписываюсь я в эти интернеты, 3D, айфоны... Ну, и ладно... Но больше всего меня ранит воспитывающая нас с экранов жестокость, которая и способствует нашему разъединению. Думаю, чтобы сегодня сблизить, объединить людей, надо прекратить воспитывать в них жестокость. Вернуть их к изначальным человеческим истинным, библейским заповедям. Нашим политикам нужно прежде всего озаботиться нравственным, духовном возрождением общества, пробуждением в нем чувств добра и сострадания. Новая версия «Служебного романа» – это дурацкая затея. Я вообще считаю, что знаковые фильмы, которые вошли в плоть и в кровь людей из твоей страны, повторять нельзя в другой версии. Это же невозможно. Лучше не сделаешь, потому что это атмосфера того времени, той жизни, те актеры. Даже если кто-то лучше Папанова скажет в «Берегись автомобиля» «Свободу Юрию Деточкину!», помнить-то все равно вы будете Папанова. Как я прихожу к врачихе своей и говорю: «Ну, как жизнь у тебя?» А она говорит: «Ну, лучше, чем у Бубликова». И все понимают, про что она. Так он и канул в небытие, этот фильм второй, ремейк. Кто его видел-то? Я считаю, что это себя унижать – смотреть. - Родилась в Стране Советов, но советов давать не люблю. - Нашим политикам нужно прежде всего озаботиться нравственным, духовном возрождением общества, пробуждением в нем чувств добра и сострадания. - Муж называл меня «неоправданным оптимистом», а сам был пессимистом с прекрасным чувством юмора. Мы с ним постоянно смеялись по этому поводу. - Для нашего поколения вера – вопрос непростой: мы же все были пионерами, комсомольцами. Моя бабушка по папиной линии крестила меня тайно. А мой путь к вере пролегал через актерскую профессию. Интервью актрисы Светланы Немоляевой

Весенний день горяч и золот,- Весь город солнцем ослеплен! Я снова - я: я снова молод! Я снова весел и влюблен! Душа поет и рвется в поле, Я всех чужих зову на "ты"... Какой простор! Какая воля! Какие песни и цветы! Скорей бы - в бричке по ухабам! Скорей бы - в юные луга! Смотреть в лицо румяным бабам, Как друга, целовать врага! Шумите, вешние дубравы! Расти, трава! Цвети, сирень! Виновных нет: все люди правы В такой благословенный день! ИГОРЬ СЕВЕРЯНИН 1911

Слова имеют свой цвет и запах, из которых люди собирают свои букеты. Татьяна Первых

Этот снимок сделан 50 лет назад в Волгоградской области, где летом 1974 года снимали знаменитую кинокартину «Они сражались за Родину». На площадке перерыв – и четыре великих актёра случайно попали в объектив одной фотокамеры. «Вася, а как ты думаешь...» Работу над военной драмой «Они сражались за Родину» режиссёр Сергей Бондарчук развернул в окрестностях старинного хутора Мелологовский. Место определил Михаил Шолохов, чей роман лёг в основу фильма, а Бондарчук, по сути, выстроил хутор, от которого к 70-м годам осталось лишь несколько полуразвалившихся домов, заново – для съёмок . Избы, амбары, мельница, школа – всё было декорациями, донским Голливудом, как пошутил кто-то из киногруппы. На крыльце одного из таких домов и встретились Василий Шукшин, Юрий Никулин, Георгий Бурков и Иван Лапиков. Какими запомнил знаменитых актёров и какие отношения их связывали, рассказал фотохудожник Анатолий Ковтун, работавший на тех съёмках как корреспондент ТАСС. – Я не раз видел этот снимок, но так и не смог выяснить имя автора, – вспоминает он. – Скорее всего фото любительское – Георгий Бурков в нижнем белье это подтверждает, профессионал не позволил бы себе снять его в таком виде. Так иногда бывает, что кто-то снимает на память, а получается художественная фотография. Этот снимок интересен оригинальной композицией – я бы назвал его кинокадром, настолько гармонично расставлены фигуры. Тут есть главный герой – Василий Шукшин, к нему приковано внимание, в то же время все они составляют единое целое. Шукшин был центром притяжения не только на этом снимке, но и вообще на тех съёмках. И Стоило ему присесть, просто остановиться – и вокруг, вспоминает Анатолий Ковтун, тут же собирались люди: – Ему постоянно о чем-то рассказывали. Я не раз был свидетелем, как, например, Юрий Никулин подсаживался с вопросами, просил совета. Даже от Бондарчука постоянно можно было слышать: «Вася, а как ты думаешь...» Посмотреть, послушать, просто рядом посидеть уже было удовольствием для многих. При этом сам Шукшин почти не разговаривал, был весь в своих думах. «Где Никулин, там каскад шуток» Юрий Никулин в своей книге «Почти серьёзно...» сравнивал Шукшина на съёмках у Бондарчука с тем, каким помнил по совместной работе у Льва Кулиджанова в фильме «Когда деревья были большими» тринадцатью годами раньше – и открывал его для себя заново: «Наблюдая за Шукшиным, я стал смотреть на него как бы через объектив скрытой камеры: как он репетирует, как разговаривает, как держится с людьми. Внешне все очень просто. Я бы даже сказал, что Шукшин был излишне скромен… В обычной жизни он говорил скупо, старательно подыскивая слова, часто сбиваясь, несколько отрывочно и скороговоркой вставляя массу междометий и комкая концы фраз. Не все порой становилось понятным при разговоре с ним, но я всегда удивлялся глубине его мыслей, метким замечаниям при оценке какого-либо события или человека. Он удивительно умел слушать собеседника...» – На снимке Юрий Никулин явно рассказывает очередной анекдот. Он это делал постоянно. Бурков, например, тоже часто шутил, ерничал, но Никулин был профессионал: там, где он появлялся, всегда был каскад шуток, это была его стихия, – говорит Анатолий Ковтун. – Для Шукшина же такой «жизненный подход» был неприемлем, шутки по любому поводу его раздражали. Он мог стерпеть, но по тому, как он тут смотрит на Никулина, видны его настоящие чувства. Однажды за обедом на теплоходе «Дунай», где жили члены съёмочной группы, Василий Шукшин оставил в книге отзывов запись о том, как ему понравилось обслуживание официантки. Увидев это, Юрий Никулин попросил передать книгу и ему. – Он взял ее в руки и стал громко зачитывать, что написал Шукшин и кто подписался, – вспоминает Анатолий Ковтун, который присутствовал на том обеде. – Смотрю, а у Шукшина желваки заработали и он тихо так произнес: «Вот ты...» Почти ругнулся, в общем. Он таких вещей не любил и не понимал. В целом они нормально общались, но точно не дружили. «С Бурковым получался актёрский разговор» В картине Бондарчука вместе с Шукшиным снимались два его друга – Алексей Ванин и Георгий Бурков. Анатолий Ковтун, прилетевший из Москвы готовить фотоочерк, на две недели неожиданно для себя влился в эту маленькую компанию. – Я до этого много снимал Шукшина дома, на даче, с семьёй, – рассказывает он. – Василий Макарович меня и пригласил на съёмки. Я опасался, что это поручат кому-то другому – у ТАСС на месте были корреспонденты, – но когда удалось вырваться, дал на съёмки телеграмму, что еду. В Клетском, на площади, куда привозят пассажиров местных авиалиний, меня встречали Шукшин, Бурков и Ванин. Было очень приятно. Съемки начались только через неделю, потому что не пришла военная техника, и, пока было свободное время, актёры читали сценарий, проговаривали тексты, встречались с солдатами, которых привезли для массовых сцен, рыбачили на Дону. Часто ездили в Клетский, но это уже вчетвером – Шукшин, Ванин, Бурков и я. С Алексеем Ваниным Шукшина сближало то, что оба родились и выросли на Алтае и остались в душе деревенскими людьми. Его дружба с Георгием Бурковым, по мнению Анатолия Ковтуна, была другой природы: – К Шукшину каждый хотел в друзья, но круг общения у него был очень маленький – для этого надо было быть либо похожим на него, либо интересным для него. Бурков был мягкий, интеллигентный, не очень навязчивый человек, но они с Шукшиным были совершенно разные. А сближало их то, что у них складывался особый – творческий, актерский – разговор. Кстати, не представляю, как получилось, что Бурков на снимке в трусах. Видимо, из-за жары – температура была очень высокой, в гимнастерках и сапогах актёры мгновенно становились мокрыми и при любой возможности старались переодеться. Тут у них явно очень короткий перерыв, а Бурков в съёмках не участвует. Но все равно странно, что он оказался в таком виде – пусть даже в чисто мужской компании – и дал себя сфотографировать. «Лапиков выговаривал своего героя» Особняком на этой фотографии – Иван Лапиков. Замечательный актёр, он был очень скромным человеком – и, как бывает с такими людьми, всё время оставался в тени. Лапиков – участник битвы за Сталинград, и к нему, как и к фронтовикам Алексею Ванину и Юрию Никулину, съёмочная группа постоянно обращалась за советами. – Играл он так, что оторваться было невозможно: смотришь на него и забываешь, что перед тобой актёр, – рассказывает Анатолий Ковтун. – Он будто даже не играл, а выговаривал своего героя – жил им, был им. С Василием Макаровичем так же было – иногда я забывал, что передо мной Шукшин, я видел защитника-освободителя,. солдата Лопахина. Лапиков был актёр такого же редкого типа. А в жизни он все время держался в стороне. Помню, он присел покурить в перерыве съёмок, подошёл Шукшин. Тут же появился Бурков, стали подтягиваться другие. Только так Лапиков мог оказаться в центре компании. Вот и на этом снимке он в стороне – вроде бы со всеми, но один. Тут вообще прекрасно видно, кто каким был. Как будто это театральная мизансцена и режиссёр посадил каждого на то место, которое ему отведено. И Шукшин, конечно, в центре... Василий Шукшин был единственным, кого утвердили в картину «Они сражались за Родину» без проб – он был абсолютно шолоховский герой, Сергей Бондарчук хотел видеть в роли Петра Лопахина только его. Несмотря на любовь к произведениям Шолохова, актёр между тем признавался, что дал согласие, главным образом чтобы посмотреть, как снимаются массовые сцены – он готовился к работе над собственной картиной «Степан Разин». Кроме того, съёмки у Бондарчука открывали для Шукшина-режиссёра дорогу на «Мосфильм». Все его мечты, надежды и планы оборвались внезапно: в ночь на 2 октября 1974 года на съёмках фильма «Они сражались за Родину» Василий Шукшин умер.

Если человек вас по-настоящему любит, он приедет, придёт, прискачет, прилетит, приплывёт. Даже приползёт, если не сможет идти. А если не сможет ползти, - то его так и найдут лежащим в вашем направлении. Как стрелку компаса. Как писателя Стивенсона нашли в лесу без сознания. Он двое суток пролежал без сил, но его нашли и подлечили. Как только писатель смог ходить, шатаясь, он немедленно продолжил путь. Он направлялся к своей любимой женщине Фанни Осборн. И он добрался до неё в итоге. Фанни совершенно не подходила Стивенсону. Она была на десять лет старше, в 19 веке это было просто неприемлемо. У Фанни было двое детей. А главное, она была замужем. Беспутный муж жестоко разбил её сердце. Развестись тогда было очень трудно, почти невозможно. Можно представить, как семья молодого писателя отнеслась к этой любви! Резко отрицательно. Да и Фанни не хотела портить жизнь юноше. Она уехала к себе в Америку, а ему пришлось вернуться в Шотландию. Стивенсон полюбил Фанни так: он ее просто узнал. Узнал свою женщину по смутному силуэту в дверях; он ещё даже лицо не видел! Но тут же полюбил, а она ответила взаимностью. И любовь не прошла. Потому что однажды Фанни написала Стивенсону письмо из Америки. Говорят, что она сообщила о своей тяжёлой болезни. Тогда слабый, худой, чахоточный писатель немедленно взял билет на пароход и поплыл на другой континент. Плавание тогда было ужасным. И очень долгим. Но он приплыл! Оказалось, что его любимая уехала в другой город. Она же не могла ни написать, ни позвонить. Она, возможно, даже не знала, что плывет к ней. Стивенсон сел в страшный поезд для иммигрантов и поехал в тот, другой город. Но Фанни не нашёл, она дальше поехала. Измождённый больной писатель взял лошадь и поскакал к своей Фанни. Скакал двое суток, а потом упал с лошади без сознания. Потом его привели в сознание, чуток подлечили, и он пошёл к своей любимой женщине. И дошёл! Вот так. Это и есть любовь. А дальше все сложилось счастливо. Фанни выздоровела, муж-абьюзер дал ей развод, наконец, а дети Фанни очень полюбили отчима. И помогали ему сочинять книги. «Остров сокровищ» помог сочинить сын Фанни, а дочь - переписала повесть. Книга принесла успех и деньги. Они стали жить хорошо. Понимаете, если человек по-настоящему любит, у него найдётся время, чтобы к вам приехать, если вы позовёте или просто сообщите, что вы в беде. Он приплывёт, прилетит, на лошади прискачет, пешком доковыляет. А если нет времени и возможности - это не настоящая любовь. Это как силуэт в дверях или тень любви, но не любовь. И обольщаться не стоит. Если вы нуждались в помощи и были в опасности, а человек даже не попытался сесть в машину или в поезд и приехать, это не любовь. И вам не быть вместе, скорее всего. Даже если вы не на разных континентах живёте, а совсем рядом… Анна Кирьянова